"Всем известны имена панфиловцев, Зои Космодемьянской и других бесстрашных воинов, ставших легендарными, гордостью нашего народа. В один ряд с ними я бы поставил подвиг рядового наводчика орудия 694 артиллерийского противотанкового полка Ефима Дыскина".
— Г. К. Жуков, 1961
Красноармеец Ефим Дыскин, правый наводчик 37-мм зенитного орудия 3-й батареи 694-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка (16-я армия, Западный фронт) отличился в боях под Москвой тем, что 17 ноября 1941 года в бою на Волоколамском направлении расчёт его орудия (командир — сержант Семён Плохих, левый наводчик — красноармеец Иван Гусев, подносчик снарядов — Полоницын, полковой комиссар старший политрук Ф. Х. Бочаров) подбил и сжёг четыре танка противника. Е. Дыскин был несколько раз ранен, но продолжил вести огонь, и всего с его участием было уничтожено семь вражеских танков.
В апреле 1942 года в газете "Правда", был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР от 12 апреля 1942 года. В нем среди тех, кому было присвоено звание Героя Советского Союза были один генерал - Панфилов Иван Васильевич и один красноармеец - Дыскин Ефим Анатольевич (медаль«ЗолотаяЗвезда»№989). Обоим это звание было присвоено посмертно.
Но Ефим Анатольевич Дыскин выжил «и спустя годы многое о событиях у деревни Горки узнал из воспоминаний маршала артиллерии В.И. Казакова, командовавшего в то время артиллерией 16-й армии, из публикаций фронтового корреспондента "Красной звезды" П. Трояновского, из воспоминаний Маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского и интервью, которое дал "Литературной газете" в канун 40-летия победы под Москвой Маршал Советского Союза Г.К. Жуков. Он узнал, что к высокой награде был представлен полковым комиссаром Бочаровым, генералом В. И. Казаковым, командармом Рокоссовским и командующим фронтом Жуковым. Позже стало известно и то, что командир орудия Плохих был награжден орденом Ленина, а Полоницин и Бочаров - орденами Красного Знамени.»
Сам Е.А.Дыскин вспоминал о том бое так:
«В нашей батарее было четыре 37-миллиметровых орудия. Еще до танковой атаки при артиллерийском и минометном налете две наши пушки вышли из строя, у третьей заклинило затвор. Бойцы из их расчетов погибли или были ранены. Не осталось и командиров. Вот такое начало того боя: не сделав еще ни одного выстрела по врагу, мы понесли ощутимые потери – из четырех орудий осталось только одно.
Надо заметить, что у каждого зенитного орудия по штату полагалось иметь по два наводчика. Один производит горизонтальную наводку, другой – вертикальную. Огонь ведет правый наводчик. Правым наводчиком у единственного уцелевшего орудия нашей батареи был я, и так вышло, что в том бою на мою долю выпала наиболее ответственная роль.
Танковая атака началась сразу после массированного обстрела. Мы увидели два танка с белыми крестами на броне, двигавшиеся на наше орудие. Командир орудия Семен Плохих дал команду занять свои места, подпустить вражеские бронированные машины на 250-300 метров и только потом открывать огонь. Мы следили за каждым метром движения танков. Трудно передать словами те чувства, которые в тот момент овладевают тобой. Это и страх, и ненависть к врагу, а главное – стремление успеть опередить врага, собрать все силы, чтобы точно, быстро и метко поразить его. Наступил момент действовать. Последовала команда – огонь! Я нажал гашетку. Первый же снаряд попал в цель, но я по приказу Плохих послал в поврежденный танк еще один снаряд. Машина загорелась.
Второй танк стал обходить ее, и тут же был поражен метким выстрелом нашего орудия. В тот момент вблизи разорвался снаряд, а потом мина. Левый наводчик, Иван Гусев, был убит наповал. Я был ранен в левое плечо и увидел на полушубке проступающее пятно крови. В это время у нашего орудия появился полковой комиссар Бочаров. По его команде сержант Плохих занял место Гусева, а сам Бочаров принял на себя командование орудием. Тут же мы услышали его команду: «Танки справа!». Когда вспоминаю те мгновения, мне кажется, что весь огонь мощных средств, да и все внимание противника сосредоточились на нашем единственном действующем орудии. Не было буквально ни одной секунды, чтобы на огневой позиции или рядом не рвались снаряды и мины. Теперь, как и прежде, главным оставалось опередить врага, быстрее и точнее выстрелить, оказаться проворнее, тверже, хладнокровнее.
Не прорвавшись с ходу, немцы двинулись в обход. Подмерзшая земля позволяла им теперь маневрировать и на бездорожье. Три машины заходили на орудие с фланга. Нас разделяло метров пятьдесят. Мы использовали каждую оплошность врага. Один танк остановился, кажется, только на полминуты, чтобы произвести выстрел, но я успел в этот момент всадить в него два снаряда. Другой танк подставил под выстрел плохо защищенный броней бок и тоже вспыхнул, а за ним и третий танк. Я был ранен во второй раз – в поясницу и в третий раз – в левую голень. Ногу оторвать от гашетки я не мог: понял, что повреждена кость.
Убило подносчика снарядов Полоницына, был тяжело ранен Плохих – он сполз с сиденья рядом со мной.
«Танки слева!» – услышал я голос комиссара Бочарова. Теперь мне стало особенно тяжело: надо было выполнять обязанности обоих наводчиков. Комиссар взял на себя обязанности подносчика снарядов. И снова стрельба прямой наводкой, почти в упор – кто быстрее. Меня ранило в четвертый раз. На орудие с другого фланга наползали два танка. Расстояние было не более 50 метров. Я отчетливо видел, как поворачивается его орудие. Промелькнула мысль: это конец. Едва слышу голос Бочарова: «Дыскин, скорее наводи!». Силы покидали меня. Неимоверным усилием удалось опередить врага, открыть огонь – я увидел еще один столб черного дыма.
Вслед за этим наступила тишина – я потерял сознание. Как узнал впоследствии, меня, тяжело раненного, унесли товарищи на шинели комиссара."
В сети можно найти разные описания, стихи, споры об этом подвиге. Некоторым кажется, что такого боя вообще не было и все это пропагандисткая легенда из серии «28 Панфиловцев». Другие (Валерий Каджая) пишут, что этот бой маршал Г.К.Жуков « видел своими глазами с наблюдательного пункта. Там же он дал указание узнать фамилию наводчика и представить к званию Героя». Некоторые(Борис Шейнин) упирают на национальность Героя Советского Союза и утверждают, что « сражался с немецкими танками панфиловец Хаим Зискин, а может быть Зискинд. Но когда составляли для наградного листа список погибших бойцов, а в том, что и этот солдат погиб, никто не сомневался, писарь, очевидно на слух, записал непривычную фамилию как «Дыскин». Так Рядовой Хаим Дыскин попал в Указ о награждении, подписанный самим Калининым.»
Многочисленные писавшие об этом бое не уточняли, какого типа танки атаковали зенитную батарею, только Павел Трояновский в своей книге «На восьми фронтах» сказал о Т-IV : «Гусев упал, подавая очередной снаряд. Дыскин подхватил его из рук погибшего товарища, дослал, долго прицеливался в третий танк. Тот был ближе всех к нему, шел зигзагами, всякий раз сбивая наводку. Но Дыскин попал-таки и в него! После выстрела Т-IV вздрогнул, задымил и тут же взорвался.» Но тут автор не точен в описании способа заряжания 37-мм зенитного орудия, которое на самом деле заряжалась не одиночными снарядами, а обоймами, так что достоверность повествования в целом хромает.
В СССР был так же снят художественный фильм «У твоего порога» об этом боевом подвиге, но для пущей кинематографичности режиссер использовал для съёмок не 37мм зенитные пушки, а орудия в два раза более серьезного калибра, которые действительно заряжаются одиночными снарядами.
Вот такая история. Естественно, возникло желание побывать на месте этого легендарного боя, увидеть лес, из которого выкатывались атакующие танки, отыскать позицию, с которой не отступил героический расчет советских зенитчиков-противотанкистов, поднять из земли конкретизирующее тот бой железо. В прошлом году мечта осуществилась. Деревни там давно нет, земля продана в частное владение, вокруг охотничьи угодья. О том бое хозяева земли не в курсе, памятных знаков никаких нет, земля используется как пастбище и для выращивания картошки. Большое спасибо владельцам земли и их работникам за то, что мне не препятствовали в поиске, нужно было только успеть до высадки картофельных клубней.
Отчитаюсь здесь о том, что увидел и нашел там.
Конечно, земля на месте бывшей деревни нашпигована бытовым железом и всяким хламом, но самыми крупными железяками оказались головные части с отгнившими баллистическими колпаками от 150мм немецких мин шестиствольного «Ванюши». Метко стреляли немцы, большинство мин легло рядом с позициями нашей батареи и немалая часть накрыла её.