Перейти к содержимому

Аукцион и форум предметов истории



 


Штурм Кёнигсберга


  • Авторизуйтесь для ответа в теме
Сообщений в теме: 154

#1 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 20:40:10

Первые авиационные вылеты на Кёнигсберг совершила советская авиация в июле-августе 1941 года, когда ещё было возможно с территории СССР, с островов Балтийского моря, достичь территории Германии. Об этих событиях хорошо повествуется с массой фотографий, в великолепном сборнике «Кёнигсберг-Калининград», также издательства «Янтарный сказ». Я предлагаю обратится к августовским событиям. До августа 1944 года Кёнигсберг считался одним из самых спокойных городов Германии. Война редко напоминала о себе. Немцы называли такие города «убежищами», в них, а также районах провинции, находилось большое количество мирных жителей, спасающихся от бомбардировок, из других районов страны.(А.Зурмински «Иоконнен») Этому способствовало то, что в последние 8 месяцев войны мощь британских бомбардировщиков достигла своего апогея. (Р.Кросс) Ежедневно в воздух поднималось 1600 самолётов, из которых приблизительно 1100 были четырёхмоторными «Ланкастерами». Технологии бомбометания в ночное время достигли нового уровня. Летом 1944г. 5-я авиагруппа (бомбившая Кёнигсберг), разработала новую систему наведения на цель, когда цели уже были подсвечены осветительными ракетами и бомбами, сброшенными с самолётов целеуказания. 27 августа над Кёнигсбергом было три линии подлёта, на разной высоте, причём каждый бомбардировщик осуществлял задержку сброса бомб от трёх, до двенадцати секунд. Таким образом, по всему городу шли веерообразные разрушения. Немцы называли это «Веер Смерти». Противовоздушная оборона Германии действовала достаточно эффективно, этому посвящены многочисленные послевоенные отчёты. Однако, Кёнигсберг, как говорилось выше, считался маловероятной, и далёкой целью для англичан. Поэтому сил ПВО в этом районе было недостаточно. Изучая данный вопрос, я пришёл к выводу, что эффект неожиданности был ключевым моментом в неэффективности систем немецких ПВО, а также в необученности личного, и лётного состава (все основные силы ПВО находились на западе). Особая, 5-я авиагруппа британской авиации, специально обученная, и действовавшая, как самостоятельная часть, ранее уже осуществляла подобные бомбардировки, уничтожив исторические центры Кёльна, Бремена, Мюнхена, Гамбурга и других городов Германии. Я хочу процитировать письмо верховного маршала авиации, коим был сэр Артур Гаррис, командовавший бомбардировочной авиацией Королевских ВВС Великобритании с 1942 года, которое он написал начальнику штаба авиации, верховному маршалу авиации, сэру Чарлзу Порталу, 1 ноября 1944г.: «За прошедшие 18 месяцев бомбардировочная авиация Королевских ВВС практически сровняла с землёй 45 из 60 главных городов Германии……………. Не осталось ни одного нетронутого промышленного центра. Стоит ли нам бросать это дело, когда немцы давно уже считают его своей основной головной болью, к тому же когда цель так близка?» Первый авиаудар был нанесён в ночь на 27 августа. В налёте участвовало 174 самолёта типа «Ланкастер». Почти 500 тонн бомб обрушилось на восточную часть города. Центр тогда почти не пострадал. Англичане потеряли 4 бомбардировщика. Вот, что рассказывал очевидец налёта М.Вик в своей книге «Закат Кёнигсберга». «Сегодня пальба нервознее и чаще, чем обычно. Ясно, что на сей раз дело приняло серьёзный оборот. Из любопытства выхожу на балкон. Это строго запрещено: с одной стороны, во избежание подачи сигналов авиации противника, с другой - из-за опасности быть задетым осколками зенитных снарядов. Ночное небо являет собою впечатляющее зрелище. По нему беспокойно мечутся ярко-белые лучи прожекторов, словно нарисованные грунтовой краской на чёрном фоне. Между ними вспыхивают разрывы зенитных снарядов, и затем город озаряют несколько источников света, висящих в небе на парашютах и похожих на огромные рождественские ёлки с зажжёнными свечами….. Кажется, конца бомбардировке не будет. Она возобновляется всякий раз, когда возникает надежда, что всё позади….. Над северной частью города небо окрашено в алый цвет. Сколько людей погибло или было ранено? В нос ударяют запахи гари, фосфора или магния. Но облегчение, что сам остался цел, заглушают все иные ощущения»

Прикрепленные изображения

  • Штурм Кёнигсберга

  • 2

#2 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 20:41:55

 «Второй налёт состоялся через три дня, тоже ночью. 189 самолётов с бомбовым грузом в 480 тонн поднялись с аэродрома и направились к Кёнигсбергу. До цели долетели 173 бомбардировщика. Город в то время был закрыт низкой облачностью. В связи с этим англичане сдвинули график бомбардировки на 20 минут. В течение этого времени самолёты-разведчики искали разрывы среди облаков. Когда просвет был обнаружен, к операции приступили другие разведывательные самолёты. Они работали на высоте 900-2000 метров группами по 5-9 машин. В их задачу входило определение и обозначение сигнальными бомбами конкретных объектов, подлежащих уничтожению. Операция осуществлялась в несколько этапов. Сначала для уточнения цели в стороне от объекта сбрасывалась 1000-литровая осветительная бомба красного цвета, затем уже непосредственно на цель направлялась осветительная бомба, горевшая жёлтым огнём. После этого приступали к бомбардировке главные силы и за считанные секунды сбрасывали груз. Воздушная армада подходила, эскадрилья за эскадрильей, и удары наносились сразу по нескольким объектам. Вторым налётом, в результате которого и был уничтожен Кафедральный собор, командовал лучший снайпер бомбометания английских ВВС Джон Вудчоффе. Всего во время второго налёта на Кёнигсберг английские самолёты сбросили 165 фугасных и 345 зажигательных бомб. Из 340 гектаров застройки свыше 160 оказались полностью уничтожены. Как сообщали в своём отчёте британские ВВС, район разрушения был пропорционален расчётному весу сброшенных бомб. Данные английской разведки свидетельствовали, что 34 тысячи жителей города остались без крова, а у 61 тысячи человек жильё получило сильные повреждения. По разным немецким источникам погибло от 4.2 до 5 тысяч человек, 200 тысяч остались без крова и средств к существованию, безвозвратно погиб исторический центр города, включая его части: Альштадт, Лёбенихт, Кнайпхоф и складской квартал Шпайхерфиртель. Налёты были направлены главным образом против мирного населения. Задуманная как акция устрашения, бомбёжка достигла своей цели: жители города пришли в ужас. Не только немецкое население, но и англичане знали, что в исторической части не было военных или промышленных объектов. Поразительно, но ни один мост в центре Кёнигсберга не пострадал. Во время второго налёта английская авиация потеряла 15 самолётов. Потери были связанны с тем, что авиагруппа, как ни странно, отправилась на операцию уже без прикрытия истребителей. Во время этого авиаудара применялись новые зажигательные бомбы. О них надо рассказать подробно. Начиная с 1942 года английские учёные разрабатывали средства уничтожения, которы должны были стать более эффективными, чем применявшиеся до сих пор. В число этих средств входила зажигательная бомба, обозначенная индексом 30lb type J – MK -1. В ходе разработок была достигнута накрываемость огнём территории площадью 2 на 15 футов. Основу этой бомбы составляла смесь бензина с резиной и другими химическими веществами – нечто подобное современному напалму. Такая бомба спускалась на парашюте вместе с обычными фугасными, сбрасываемыми кассетами, по 14 штук в каждой. Кафедральный собор не бомбили – он был ориентиром при налётах. Но когда бомбы упали на Кнайпхоф и он запылал, огонь перебросился на Собор. Жители соседних домов и священнослужители умоляли пожарных о помощи. Но, ссылаясь на важность спасения других объектов, им отказали. И Кафедральный собор сгорел. Результатами налёта военное руководство Англии было довольно. Уинстон Черчилль – особенно. Он писал: «Никогда ещё не было принесено столько разрушений столь малым количеством самолётов на такой огромной дистанции и в такое короткое время». В отчёте по результатам бомбёжки английскому премьеру сообщалось: «Кёнигсберг – столица Восточной Пруссии, огромный порт, ближайшая база 50 вражеских дивизий, - практически больше не существует. Кёнигсберг – административный центр той провинции Германии, которая из поколения в поколение воспитывала высокомерную военную касту, город, который неизменно стоял 600 лет, - прошлой ночью был разрушен». У.Черчилль уже знал, что Кёнигсберг отойдёт к России. Разрушена была, как мы видим, историческая часть города, а не то, что питало «50 вражеских дивизий». Военно-стратегических целей при данной акции не преследовалось. Хотелось бы отметить особенности этой операции. Пожары, которые возникли при массированных «ковровых бомбардировках» с приенением аналагов напалмовых бомб, своим следствием имели большие человеческие жертвы. Согласно выводам современных учёных, количество погибших при таких бомбардировках эквивалентно числу жертв при взрывах ядерных бомб в Хиросиме и Нагасаки. Эти пожары открыли явление ОГНЕННОГО ШТОРМА, в бушующем пламени которого от ранений и ожёгов погибает борее 30% населения, оставшаяся часть несёт потери от отравления окисью углерода». (Кафедральный собор в Калининграде 2005). Вот что пишут по этому поводу в другом источнике – «Кёнигсберг – Калининград»2005, сканы которого я попросил вывесить администрацию. «В различных источниках указывается неодинаковое количество самолётов, участвовавших в налётах. Оно колеблется от 160 до 200 в первой бомбёжке и от 200 до 600 во второй. В одном из первых донесений кёнигсбергской полиции в Берлин, от 9 сентября 1944 года, сообщается, что за два налёта британской авиации на город было сброшено около 40000 тринадцатикилограмовых бомб и около 500 бомб среднего веса. В другом донесении указываются весовые данные сброшенных авиабомб: 263,4 тонны разрывных и 677 тонн зажигательных. Территория сильных разрушений в городе составляла три километра в диаметре. Общие людские потери за два дня налёта составили 4-5 тысяч человек. Двести тысяч кёнигсбержцев остались без крыши над головой». Теперь, предлагаю послушать очевидца событий, Михаэля Вика (Закат Кёнигсберга 2004). «Прошло всего три ночи, и 29 августа нас опять загнали в подвал. Это был неописуемый ад. Налётам и взрывам не было конца. Несколько раз казалось, что попали в наш дом (перекрёсток улиц Разина – Пугачёва), но мы ошибались. Хуфен (пр-т. Мира), окраинный район Кёнигсберга, был разрушен лишь частично. В этот раз весь центр города – от Северного вокзала до главного – бомбардировщики планомерно и добросовестно усеивали канистрами с напалмом, впервые применённым именно здесь, и разрывными и зажигательными бомбами различной конструкции. В результате весь центр вспыхнул почти разом. Резкое повышение температуры и мгновенное возникновение сильнейшего пожара не оставили гражданскому населению, жившему в узких улочках, никаких шансов на спасение. Люди сгорали и у домов, и в подвалах. Спастись могли только те, кто, своевременно почувствовав опасность, покинул центр города прежде, чем вспыхнуло пламя. Некоторые прыгали в Прегель. Всяк знает о бомбардировке Дрездена, её часто описывали со всеми ужасающими подробностями. То же случилось с Кёнигсбергом шестью месяцами раньше. Пока тысячи людей отчаянно пытались выбраться из пламени, я снова вышел на балкон и смотрел на языки огня над пылающим городом. …… Полуобугленные остатки бумаги, материи и древесины, поднятые вверх потоком раскалённого воздуха, падали из облаков, нависших над головой. Обгоревшая школьная тетрадь, куски гардин, постельного белья, упаковочной бумаги, картонных коробок – что только не падало наземь, покрывая всё кругом. Невозможно описать бедственный вид города, открывшийся мне несколькими часами позже, когда я проходил мимо центра, решив хотя бы попробовать добраться до своей работы. Сотни и тысячи лишившихся крова устраивались в парках и скверах, катили повозки, тележки, детские коляски, тачки – всё, что имело колёса. Повсюду чемоданы и сумки – остатки спасённого имущества. Похоронные команды собирали обугленные тела тех, кто погиб на улице, и скрючевшиеся тела тех, кто задохнулся от дыма в подвале.

 

 

Прикрепленные изображения

  • Штурм Кёнигсберга
  • Штурм Кёнигсберга
  • Штурм Кёнигсберга
  • Штурм Кёнигсберга
  • Штурм Кёнигсберга

  • 1

#3 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 20:48:39

Советские летные оружейники готовят 5-тонную авиабомбу (ФАБ-5000) к подвеске на самолет-бомбардировщик Пе-8.6622795.jpg

Впервые такая бомба была сброшена ночью 28 апреля 1943 года — на Кенигсберг.7eee0217023638f1a9b5e9da888d22c7.jpg

 

Как-то в одном из подвалов нашего города встретились такие интересные "фрески". По-видимому таким образом человек как-то отвлекал себя во время "Воздушных тревог", прячась в своем подвале

Прикрепленные изображения

  • Штурм Кёнигсберга

  • 3

#4 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 20:57:48

13 января 1945 года начался второй штурм Восточной Пруссии (Второй штурм Восточной Пруссии).Стратегическая наступательная Восточно-Прусская операция должна была решить задачу разгрома мощной группировки противника Восточной Пруссии и Северной Польше, чтобы открыть путь Красной Армии на берлинском направлении. Восточная Пруссия имела для Германской империи огромное значение. Этот регион был историческим ядром Германии, прусские дворяне издавна составляли военно-управленческую элиту государства. Восточная Пруссия издавна была военным плацдармом для «Натиска на Восток». Для реализации агрессивных, экспансионистских устремлений Восточную Пруссию использовали в 1939 и 1941 гг., когда Третий рейх атаковал Польшу и Советский Союз. После того, как гитлеровская Германия стала проигрывать Вторую мировую войну, Пруссия стала мощной цитаделью, огромным укрепрайоном на пути Красной Армии. В 1943 году, после тяжелейших поражений под Сталинградом и Курском, Восточная Пруссия вошла в стратегическую зону обороны. В неё входила огромная территория от Балтийского моря и Восточной Пруссии до Венгрии и Дуная с системой оборонительных сооружений глубиной до 600 км. Восточная Пруссия имела большое военно-стратегическое и экономическое значение для Германии. Германское командование приказывало удерживать Восточную Пруссию любой ценой.

В Восточно-Прусской операции участвовали войска 3-го Белорусского и 2-го Белорусского фронтов. Первый этап операции (Инстербургско-Кенигсбергская и Млавско-Эльбингская операции) был успешно выполнен. К концу января войска 3-го Белорусского фронта обошли Кёнигсберг с юга и севера, очистили от противника значительную часть Земландского полуострова. Левое крыло фронта захватило район Мазурских озер.

Красная Армия нанесла тяжелейшее поражение стратегической группе армий «Центр» (преобразованной в ходе битвы в группу армий «Север»). Главные оборонительные линии врага и его крепости, кроме Кёнигсберга и Хейльсбергского укрепрайона, пали. Разбитые войска восточно-прусской группировки вермахта утратили сухопутную связь с Германией. Кёнигсберг был осажден советскими войсками. Большая часть Восточной Пруссии была захвачена Красной Армией. 

Вражеская группировка была расчленена на три изолированные группы. На Земландском полуострове продолжали драться несколько немецких дивизий. В районе Кёнигсберга осталось пять дивизий и гарнизон крепости. Самая сильная группа — около 20 дивизий, были прижата к балтийскому побережью юго-западнее Кёнигсберга, в районе Браунсберг — Хейльсберг. Германское командование собиралось продолжить борьбу. В Берлине надеялись надолго сковать советские войска под Кёнигсбергом, который считали неприступной крепостью. Изолированные группы войск планировали объединить и восстановить сухопутную связь с остальной Германией. Поэтому Красной Армии необходимо было совершить ещё одно усилие, чтобы уничтожить врага в Кёнигсберге. 

После успешного завершения 1-го этапа Восточно-Прусской операции войска 2-го Белорусского фронта стали решать задачу ликвидации восточно-померанской группировки противника. Завершить операцию по уничтожению восточно-прусской группировки вермахта должны были решить войска 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийских фронтов.

 

 

Десант  На  косе  Фрише Нерунг

b78ef9947d4f.jpg

 

8630312331e6.jpgЧасть земландской группировки (остатки 5 разбитых дивизий, в целом до 35 000 человек) сумели переправиться с Земландского полуострова через узкий пролив Зеетиф на длинную косу Фрише-Нерунг и начали отступать по ней в юго-западном направлении. Поскольку противник активно эвакуировал по Балтийскому морю свои войска из отрезанных группировок, имелся риск вступления таких эвакуированных войск в бой на Берлинском направлении. С целью разгрома немецкой группировки на косе было решено высадить морской десант. Замысел операции сводился к одновременной высадке двух десантов на косу, на западное и восточное побережье. Их действиями предполагалось встречными ударами перерезать косу и вынудить к капитуляции группировку на северной оконечности косы, затем продолжать наступление в южном направлении. Операция готовилась силами Балтийского флота и войск 3-го Белорусского фронта ещё с марта 1945 года, окончательное решение об её проведении было принято в дни штурма Пиллау.Боевые действия 3-го сб 17 гв. сп 5 гв. сд (комбат А. Дорофеев) в штурме Пиллау( Балтийск), при форсировании пролива Зеетиф, высадке десанта и захвате плацдарма на косе Фрише-Нерунг.Сражение за косу Фрише-Неренг началось ещё до высадки десантов путем прорыва на её северную оконечность: с 18:00 25 апреля 1945 года передовой отряд 17-го гвардейского стрелкового полка в составе разведчиков полка, 7-й стрелковой роты старшего лейтенанта С. Я. Нехаенко, миномётного взвода младшего лейтенанта А. И. Суворова, расчётов станковых пулемётов и 45-миллиметровых пушек на трёх американских автомобилях-амфибиях под командованием командира 3-го стрелкового батальона гвардии майора А. В. Дорофеева и его заместителя по политической части старшего лейтенанта В. Н. Панкратова под непрерывном огнём противника форсировал пролив Зеетиф, соединяющий Балтийское море с заливом Фришес-Хафф (ныне Калининградский залив) и высадился на косе Фрише-Нерунг.

Батальон А. В. Дорофеева к исходу 25-го апреля захватил плацдарм на косе Фрише-Нерунг, в течение ночи отразил две контратаки противника, и обеспечил успешную высадку второго эшелона батальона под командованием капитана Л. З. Чугуевского, отбил третью, четвёртую и пятую контратаки, пленил около 480 немцев и с утра 26-го апреля обеспечил высадку остальных десантов 17-го гв. стрелкового полка полка гвардии подполковника А. И. Банкузова, а также высадку главных сил 5-й гвардейской стрелковой дивизии генерала Г. Б. Петерса. Передовой отряд, при огневой поддержке, организованной командующим артиллерии 5-й гвардейской стрелковой дивизии С. Г. Демяновским Расширил плацдарм и овладел посёлком Нойтиф и фортом на северо-западе косы. Захват плацдарма передовым отрядом А. В. Дорофеева стал сигналом для высадки двух тактических морских десантов в 10 км южнее пролива.

С южного берега залива для артподдержки десанта были выделены 36 орудий полевой артиллерии 37-й артбригады 43-й армии и 36 орудий 150-й артиллерийской бригады 11-й гвардейской армии. Недостатком было малое количество боеприпасов (по 13 выстрелов на орудие).

Оба отряда десанта — западный с моря и восточный с залива Фриш-Гаф (Фришес-Хафф) — после высадки должны были встретиться и вступить под общее командование командира восточного десанта генерал-майора береговой службы И. Н. Кузьмичева, командира 260-й бригады морской пехоты Балтийского флота. Командовал операцией командир Пиллауской ВМБ (база временно размещалась в городе Тапиау, ныне Гвардейск) контр-адмирал Н. Э. Фельдман. Общее руководство осуществлял командующий Юго-Западным морским оборонительным районом Балтийского флота вице-адмирал Н. И. Виноградов. 25 апреля 1945 года в 17 часов от командующего 11-й гвардейской армии генерала К. Н. Галицкого был получен боевой приказ на десантную операцию.

 

94e0c9eff795.jpg

 

Западный отряд

Западный десант вышел из района Пальмникена (ныне Янтарный) в 22 часа 45 минут 25 апреля и двигался по открытому морю в район высадки у поселка Вальдхале на косе. Состав сил отряда — сводный полк (более 600 человек) 83-й гвардейской стрелковой дивизии 11-й гвардейской армии генерала К. Н. Галицкого под командованием заместителя командира дивизии гвардии полковника Л. Т. Белого. Командир сил высадки — начальник штаба торпедных катеров капитан 2-го ранга Г. П. Тимченко. Командир сил прикрытия — командир бригады торпедных катеров капитан 1-го ранга А. В. Кузьмин. С моря переход отряда прикрывал дивизион морских бронекатеров капитана 2-го ранга Г. С. Гапковского. Катерными тральщиками командовал капитан-лейтенант А. В. Дудин. Всего отряд насчитывал 21торпедный катер и катер-тральщик, из которых 10 высаживали десант и 12 прикрывали его с моря. В целях обеспечения внезапности на участке высадки западного отряда артиллерийской подготовки не производилось.

При подходе к месту высадки катера десанта внезапно столкнулись с шестью быстроходными десантными баржами (БДБ) противника, которые шли в Пиллау, не зная об его падении. В коротком морском бою один наш катер был поврежден, но экипаж потушил пожар в машинном отделении и катер остался на плаву. Ответным огнем была тяжело повреждена одна БДБ, затонувшая на мелководье (экипаж взят в плен), остальные спешно покинули место боя.

В 2 часа 15 минут 26 апреля 1945 года отряд начал высадку в намеченном районе. Внезапное появление десанта с моря ошеломило врага и обеспечило успех первого броска пехотинцев. Один торпедный катер сел на мель при высадке, сняться не смог и был взорван экипажем, который затем присоединился к десанту. Однако врагу удалось повредить ещё 2 катера, оставшиеся на плаву и вернувшиеся на базу.

Фактор внезапности позволил отряду расширить плацдарм в глубину обороны, где оказалось скопление блиндажей. Было взято в плен до 1 500 солдат противника, а в районе блиндажей ещё до 400 пленных. Но затем обстановка резко изменилась. С северной оконечности косы стали подходить колонны немецких войск, отступавшие из Пиллау. Под натиском превосходящих сил врага десант был отрезан от берега и раздроблен на отдельные группы. Укрепившись на наиболее выгодных позициях, бойцы отбивали одну атаку за другой, нападали с флангов и с тыла на прорывающиеся части врага. Одна из частей противника отбила ранее захваченных пленных, её командир на месте расстрелял несколько человек, приказав остальным найти оружие и вступить в бой. Длительное время отряд не имел связи, потом её удалось восстановить через рацию артиллеристов-корректировщиков, бывших в десанте. К утру западный отряд вёл бой отдельными группами. Катера прикрытия этого отряда отбили попытку отряда немецких катеров с моря обстрелять позиции десанта, повредив 2 катера врага.

089b31ac9307.jpg

 

Восточный отряд

Восточный десант моряков планировался к выходу из района Пайзе-Циммербуде и должен был, форсировав залив, высаживаться на косу в районе местечка Мевенхакен. Состав сил восточного отряда — сводный полк 260-й бригады морской пехоты (676 человек) в составе трёх батальонов (один из которых — 487-й отдельный дисциплинарный батальон), сводный полк 43-й армии (588 человек). Отряд имел только одно орудие ЗИС-3 и 18 миномётов. Высадку производили в двух эшелонах — на речных бронекатерах Петрозаводского дивизиона бронекатеров и буксируемых ими баркасах — всего 24 плавсредства (9 бронекатеров, 2 буксира, 6 баркасов, 3 катера-тральщика, 1 трофейный немецкий пароход, 2 мотобота). Командир сил высадки — командир Петрозаводского дивизиона бронекатеров капитан 2-го ранга М. Ф. Крохин. В целом силы отряда превышали 1300 человек.

Первый эшелон восточного десанта моряков(один батальон морской пехоты и дисциплинарный батальон) вечером 25 апреля вышел в назначенный для высадки район отрядом из двух кильватерных колонн. Командовал первым эшелоном десанта полковник Л. В. Добротин. В условиях ночного тумана при повороте отряда на боевой курс и перестроении правая колонна отряда сбилась с курса, сильно уклонилась вправо и потеряла из виду левую колонну. В результате десант был высажен на косу Кёнигсбергского морского канала в район поселка Камстигал в тылу свих войск. Вскоре, поняв ошибку, командир колонны принял десант обратно на борт и повёл в запланированный район высадки. Левая колонна в ожидании заблудившейся высадку не производила, хотя западный отряд уже вел бой на берегу. Командир артиллерийской группы поддержки не был извещён о задержке и в установленное время произвел артиллерийскую подготовку. В итоге противник обнаружил появление отряда, сумел организовать оборону и встретил десант огнём.

В 4 часа 15 минут 26 апреля 1945 года десант с боем (с задержкой на 2 часа), вышел на берег на один километр южнее предусмотренного места высадки. Шедшие в первом броске штрафники почти все погибли, но главные силы отряда ворвались в прибрежные окопы, завязав яростную рукопашную схватку. Береговые укрепления были захвачены, взяты пленные. Однако катера, доставлявшие боезапас десанту, выгрузили его в 5 километрах севернее района боя. Ошибка вскрылась только через несколько часов. Единственное орудие десанта било по врагу в упор, пока не расстреляло все снаряды. Это спасло положение до прибытия второго эшелона десанта.

Около 8 часов 26 апреля на тех же бронекатерах и баркасах высадился второй эшелон восточного десанта — 2-й батальон бригады морской пехоты и сводный полк 43-й армии. Со вторым эшелоном высадился командир восточного отряда десанта генерал-майор И. Н. Кузьмичев. Бронекатера после высадки второго эшелона остались в месте боя и оказывали огневое содействие десанту.

Около 12-00 часов прибыл третий эшелон десанта, но опять-таки из-за плохого взаимодействия высадка началась в километре севернее от плацдарма. Поняв ошибку, командир отряда прекратил высадку, но около 100 человек оказались уже на берегу, заняв круговую оборону и после короткого боя соединившись с наступавшими частями.

В это время батальон Дорофеева А. В. захватил несколько сотен пленных (среди них был подполковник немецкого генерального штаба), затем, перерезал косу и наступая вдоль побережья косы Фрише-Нерунг, соединился с западным десантом морской пехоты в местечке «Русский лагерь».

 

Завершение операции

Положение десанта моряков было спасено благодаря тому, что группировка врага на косе не имела единого командования. Пока одни части вермахта вели бой с десантом, другие спешно спасались бегством мимо места боя на юг, где скопились главные силы врага на косе. Южная группировка врага в бой с десантом не вступила, спешно отступив ещё дальше. Слыша грохот боя гвардейцев 3-го батальона Дорофеева А. В. 17-го гвардейского стрелкового полка за спиной, немецкие подразделения на северной оконечности косы стали бросать свои позиции и прорываться на юг косы мимо плацдармов. Развивая наступление на косе Фрише-Нерунг, из района Пиллау продолжили высадку на северную оконечность косы передовые части 5-й гвардейской стрелковой дивизии 16-го гвардейского стрелкового корпуса 11-й гвардейской армии, а затем к утру 27-го апреля успешно был наведен понтонный мост через узкий в этом месте пролив, по которому начали переправу основные силы корпуса. Организованного сопротивления им оказано не было.

Примерно к 10 часам утра 26 апреля восточный и западный отряды десанта соединились, полностью перерезав косу. Около 13-30 часов того же дня они встретились с двигавшимися с севера советскими войсками под командованием командира батальона майора Дорофеева А. В. (из 17-го гв. сп. 5-. Не успевшие прорваться на юг немецкие части были окружены и капитулировали. В ходе операции была освобождена от врага северная оконечность косы Фрише-Нерунг протяженностью свыше 10 километров. Далее коса имела ширину менее километра и была перекрыта многочисленными рубежами обороны. Поскольку операция выявила острый недостаток морских сил высадки и артиллерии, а также значительные проблемы в действиях флота и организации действий войск на косе, советское командование отказалось от дальнейшего наступления, ограничившись блокированием косы с суши и моря. Скопившиеся на косе немецкие войска попыток прорыва не предпринимали, подвергаясь непрерывным ударам авиации и постоянному артобстрелу с южного берега залива Фриш-Гаф. В ночное время незначительная часть войск была вывезена по морю. 9 мая 1945 года немецкие войска на косе (около 22 тысяч человек) капитулировали.

Потери сторон

В целом операция окончилась успехом, хотя и изобиловала резкими драматическими изменениями ситуации. В восточном отряде десанта погибли 70 человек, пропали без вести — 34, ранено — 133 человека. В западном отряде было 123 убитых и 107 раненых. В целом десант потерял 193 бойца погибшими, около 50 пропавшими без вести, 240 ранеными. Потерян один торпедный катер, на кораблях погибли 2 моряка, 5 тяжело ранены.

Потери врага были значительно больше: в советской литературе указывается число в 1 700 убитых в бою немцев. В плен захвачено 5 800 солдат и офицеров, а также взяты большие трофеи: 3 513 винтовок, 1 300 автоматов, 354 пулемета, 18 минометов, 30 орудий, 13 танков, 260 автомашин, 18 мотоциклов, 11 складов, 12 самоходных артустановок.


  • 2

#5 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 20:58:25

Второй этап Восточно-Померанской операции. Растенбургско-Хейльсбергская операция

10 февраля 1945 года начался второй этап Восточно-Прусской операции. Красная Армия начала операции по уничтожению прижатых к Балтийскому морю сил врага: оперативной группы «Земланд» (войска 3-й танковой армии, управление которой было эвакуировано в Померанию, в резерв группы армий «Висла») и 4-й армии. Группа «Земланд» располагалась на Земландском полуострове и в районе Кёнигсберга. 4-я немецкая армия занимала плацдарм на побережье к югу от Кёнигсберга протяженностью около 180 километров по фронту и в 50 километров в глубину, опираясь на сооружения Хейльсбергского укрепленного района. Этот укрепрайон был самым мощным в общей системе «Восточно-прусской крепости». Хейльсбергский укрепрайон имел более 900 железобетонных огневых сооружений, а также множество дзотов (дерево-земляных оборонительных сооружений), противопехотных и противотанковых заграждений, укреплений. 

Вся восточно-прусская группировка вермахта насчитывала 32 дивизии (включая 2 танковые и 3 моторизованные), 2 группы и 1 бригаду. Из них в состав 4-й армии входило 23 дивизии, 2 группы, 1 бригада, 2 отдельных полка и большое количество отдельных батальонов, частей фольксштурма (ополчения) и специальных войск. 

Немецкая группировка была в тяжелом положении. Три немецких группы не имели сухопутной связью с Германией, были изолированы друг от друга и прижаты к морю. Войска испытывали большие проблемы в снабжении всем необходимым. В особенно трудном положении была кёнигсбергская группа войск. Воздушное снабжение в результате активных действий советских ВВС было сорвано. Гарнизон Кёнигсберга могли снабжать только через порты, которые располагались в районе побережья залива Фришес-Хафф. Связь по Балтийскому морю с северными районами Германии шла через Пиллау, Розенберг, Бранденбург и Кёнигсбергский морской канал. Полностью блокировать морские пути снабжения восточно-прусской группировки советским войскам не удалось. Хотя морские коммуникации находились под сильным воздействием советских ВВС и флота.

Высшее немецкое командование поставило перед войсками восточно-прусской группировки задачу защищать занимаемые рубежи до последнего, сковывая крупные силы противника. При этом главное значение придавали обороне Кёнигсберга и Пиллау. Немецкая группировка в районе Кёнигсберга должна была сковать крупные силы Красной Армии, чтобы они не могли действовать на главном (берлинском) направлении. Чтобы усилить оборону Кёнигсберга группа «Земланд» должна была провести деблокирующую операцию, соединив две части восточно-прусской группировки. 

Советская Ставка, перед завершением боевых действий в Восточной Пруссии, провела некоторую перегруппировку сил. В состав 1-го Прибалтийского фронта под командованием И. Х. Баграмяна из состава 3-го Белорусского фронта включили 43-ю, 39-ю и 11-ю гвардейскую армии, 1-й танковый корпус и другие соединения и части. Соединения 1-го Прибалтийского фронта, которые воевали в Курляндии, кроме 3-й воздушной армии, были переданы во 2-й Прибалтийский фронт. Войска Баграмяна получили задачу уничтожить на первом этапе наступления земландскую, а затем кёнигсбергскую группировки врага. 

В составе 3-го Белорусского фронта под началом А. М. Черняховского (после его гибели 18 февраля 1945 г. фронт возглавил Василевский) остались 5-я, 28-я, 31-я и 2-я гвардейская армии, 1-я воздушная армия и 2-й гвардейский танковый корпус. Из состава 2-го Белорусского фронта 3-му Белорусскому фронту передали 50-ю, 3-ю и 48-ю армии, 5-ю гвардейскую танковую армию. Всего 3-й Белорусский фронт имел 63 дивизии. Армии Черняховского должны были уничтожить хейльсбергскую группировку врага. Операцию сухопутных войск поддерживал Балтийский флот, который должен был наносить удары по вражеским портам, атаковать транспорты и конвои противника, ставить минные заграждения. 

Командование 3-го Белорусского фронта решило нанести удары по хейльсбергской группировке противника по сходящимся направлениям. 5-я гвардейская танковая армия под командованием Василия Вольского должна была оттеснить немецкие войска от залива Фришес-Хафф и не дать им сбежать на косу Фрише-Нерунг. Авиация 1-й воздушной армии при поддержке авиации Балтийского флота и 3-й воздушной армии 1-го Прибалтийского фронта должна была громить тылы врага, прервать немецкие коммуникации и не дать немцам эвакуироваться по морю. 

Наступление 3-го Белорусского фронта проходило в сложных условиях. Войска вели тяжелые бои в течение месяца и устали, были обескровлены. Пополнений почти не было, так как все основные резервы шли на берлинское направление. В начале февраля вернулась зима — начались сильные метели и снегопад. Снежный покров увеличился до 20-50 см. Температура упала до минус 15-20 градусов. Передвигаться стало сложно. Пришлось создать специальное подразделение по расчистке путей. Затем в середине февраля началась оттепель. Метели чередовались с дождями. Грунтовые дороги размокли, как и аэродромы, не имеющие твердого покрытия. 

Немецкая группировка, опирающаяся на Хейльсбергский укрепрайон, продолжала оказывать ожесточенное сопротивление. Расчленить группировку врага на части не удалось. Немцы маневрировали, отходили на промежуточные оборонительные рубежи, контратаковали, не давая себя обойти и окружить. При этом немцы разрушили многие гидротехнические сооружения (дамбы, каналы, насосные станции), затопив ряд местностей, что создало Красной Армии дополнительные сложности. Поэтому темпы движения советских войск были крайне низкими 1,5-2 км в сутки.

18 февраля погиб командующий 3-м Белорусским фронтом Иван Данилович. Черняховский. С 21 февраля фронт возглавил Василевский. С 10 по 21 февраля советские войска продвинулись на правом крыле на 15-20 км, в центре — на 60 км, на левом крыле — на 10 км. Немецкий плацдарм сократился примерно вдвое, по фронту до 50 км и в глубину до 15-25 км. Однако немецкие войска продолжали оказывать упорное сопротивление.

 

okop45.jpg

противотанковый ров

e720a9613852.jpg

 

a5286bbc835b.jpg

 

13cb18874465.jpg

 

8904e5a0fd32.jpg

 

3722100eb45f.jpg


  • 2

#6 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 21:05:04

Подготовка штурма

К штурму Кёнигсберга готовились в течение всего марта. Были сформированы штурмовые отряды и штурмовые группы. В штабе Земландской группы был изготовлен макет города с рельефом местности, оборонительными сооружениями и постройками, чтобы отработать вопросы взаимодействия с командирами дивизий, полков и батальонов. Перед началом операции всем офицерам вплоть до командиров взводов выдали план города с единой нумерацией кварталов и важнейших сооружений. Это значительно облегчило управления войсками во время штурма. 

Большая работа была проделана по подготовке артиллерии к штурму Кёнигсберга. Детально и тщательно отработали порядок использования артиллерии для стрельбы прямой наводкой и применения штурмовых орудий. В операции должны были принять участие дивизионы артиллерии большой и особой мощности калибром от 203 до 305 мм. Перед началом операции артиллерия фронта четыре дня громила вражескую оборону, сосредоточив усилия на уничтожении долговременных сооружений (фортов, дотов, блиндажей, наиболее прочных зданий и т. д.).

В период с 1 по 4 апреля боевые порядки советских армий были уплотнены. На севере, на направлении главного удара 43-й и 50-й армий Белобородова и Озерова, на 10-километровом участке прорыва было сконцентрировано 15 стрелковых дивизий. Артиллерийскую плотность на северном участке довели до 220 орудий и минометов на 1 км фронта, плотность бронетехники — до 23 танков и САУ на 1 км. На юге, на 8,5-километровом участке прорыва к удару было готово 9 стрелковых дивизий. Артиллерийскую плотность на северном участке довели до 177 орудий и минометов, плотность танков и САУ — 23 машины. Наносившая вспомогательный удар на 8-километровом участке 39-я армия имела 139 орудий и минометов на 1 км фронта, 14 танков и САУ на 1 км фронта. 

Для поддержки войск 3-го Белорусского фронта советская Ставка дала указание использовать силы Балтийского флота. С этой целью на реку Прегель в район города Тапиау из Ораниенбаума по железной дороге перебросили отряд речных бронекатеров. В конце марта в районе станции Гутенфельд (10 км юго-восточнее Кёнигсберга) была развернута артиллерия 404-го железнодорожного артиллерийского дивизиона Балтийского флота. Железнодорожный артдивизион должен был помешать движению немецких кораблей по Кёнигсбергскому каналу, а также наносить удары по судам, портовым сооружениям, причалам и железнодорожному узлу.

С целью сосредоточения усилий флота и организации более тесного взаимодействия с сухопутными войсками в конце марта был создан Юго-Западный морской оборонительный район под командованием контр-адмирала Н. И. Виноградова. В него включили Любавскую, Пилаусскую, а позже и Кольбергскую военно-морские базы. Балтийский флот должен был, в том числе с помощью авиации, нарушить коммуникации противника. Кроме того, стали готовить морской десант для высадки в тылу земландской группировки. 

 

Начало операции. Прорыв вражеской обороны

На рассвете 6 апреля Василевский приказал начать наступление в 12 часов. В 9 часов началась артиллерийская и авиационная подготовка. Командующий 11-й гвардейской армии Кузьма Галицкий вспоминал: «Земля задрожала от гула канонады. Вражеские позиции по всему фронту прорыва закрыла сплошная стена разрывов снарядов. Город заволокло густым дымом, пылью и огнем. …Сквозь бурую пелену можно было рассмотреть, как наши тяжелые снаряды сносят земляные покрытия с укреплений фортов, как взлетают в воздух куски бревен и бетона, камни, исковерканные детали боевой техники. С ревом проносились над нашими головами снаряды «катюш». 

Крыши старых фортов за долгое время покрылись значительным слоем земли и даже поросли молодым лесом. Издали они походили на небольшие заросшие лесом холмы. Однако умелыми действиями советские артиллеристы срезали этой слой земли и добрались до кирпичных или бетонных сводов. Сброшенная земля и деревья довольно часто перекрывали немцам обзор и закрывали амбразуры. Артиллерийская подготовка продолжалась до 12 часов. В полосе наступления 11-й гвардейской армии 9 час. 20 мин. армейская группа дальнего действия ударила по немецким батареям, а с 9 час. 50 мин. до 11 час. 20 мин. наносила удары по выявленным огневым позициям противника. Одновременно «катюши» давили действующие немецкие минометные батареи и опорные пункты в ближайшей глубине. С 11 час. до 11 час. 20 мин. орудия, поставленные на прямую наводку, расстреливали цели на переднем крае противника. После этого до 12 час. вся артиллерия армии наносила удары на глубину до 2 км. Минометы сосредоточились на подавлении живой силы врага. Дивизионная и корпусная артиллерия была сосредоточена на уничтожении огневых средств и опорных пунктов, артиллерия армейской группы вела контрбатарейную борьбу. В конце артподготовки все средства ударили по переднему краю. 

Советская авиация из-за неблагоприятной погоды не смогла выполнить поставленные задачи — вместо запланированных 4 тыс. самолето-вылетов было сделано только около 1 тыс. самолето-вылетов. Поэтому штурмовая авиация не смогла поддержать атаку пехоты и танков. Артиллерии пришлось взять на себя часть задач авиации. До 13 час. авиация действовала небольшими группами, значительно усилив активность только во второй половине дня. 

В 11 час. 55 мин. «катюши» нанесли последний удар по основным опорным пунктам врага. Ещё в ходе артиллерийской подготовки советские передовые подразделения вплотную подобрались к переднему краю противника. Под прикрытием артиллерийского огня некоторые подразделения атаковали ошеломленных немцев, стали захватывать передовые траншеи. В 12 часов советские войска пошли на штурм позиций врага. Первыми шли штурмовые отряды при поддержке танков, они были созданы во всех стрелковых дивизиях. Дивизионная и корпусная артиллерия, артиллерия армейской группы перенесли огонь вглубь вражеской обороны и продолжали вести контрбатарейную борьбу. Находившиеся в боевых порядках пехоты орудия выводили на прямую наводку, и они громили позиции противника. 

 

Очнувшиеся немецкие войска оказывали упорное сопротивление, вели плотный огонь и контратаковали. Хорошим примером ожесточенности боев за Кёнигсберг служит наступление 11-й гвардейской армии. В полосе наступления 11-й гвардейской армии защищалась мощная 69-я немецкая пехотная дивизия, усиленная тремя полками других дивизий (фактически это была ещё одна дивизия) и значительным количеством отдельных батальонов, включая ополчение, рабочие, строительные, крепостные, специальные и полицейские части. На этом участке немцы имели около 40 тыс. человек, более 700 орудий и минометов, 42 танка и САУ. Немецкую оборону на южном участке усиливали 4 мощных форта (№ 12 «Эйленбург», № 11 «Денхофф», № 10 «Конитц» и № 8 «Король Фридрих I»), 58 долговременных огневых точек (дотов и дзотов) и 5 опорных пунктов из крепких зданий. 

11-я гвардейская армия Галицкого вывела в первую линию все три корпуса — 36-й, 16-й и 8-й гвардейские стрелковые корпуса. Главный удар армия Галицкого наносила соединениями 16-го гвардейского стрелкового корпуса во взаимодействии с ударными группами 8-го и 36-го гвардейских стрелковых корпусов. Каждый гвардейский стрелковый корпус выставлял в первом эшелоне две стрелковые дивизии и одну во втором. Командир 8-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенант М. Н. Завадовский наносил основной удар левым флангом по линии Авайден — Розенау. Командир корпуса выделил в первый эшелон 26-ю и 83-ю гвардейские дивизии, 5-я гвардейская стрелковая дивизия располагалась во втором эшелоне. Правый фланг корпуса прикрывал армейский запасной полк, армейские курсы младших лейтенантов и сводный кавалерийский полк конных разведчиков. Командир 16-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майор С. С. Гурьев нацелил войска на Понарт. Он направил в первый эшелон 1-ю и 31-ю дивизии, во втором была 11-я дивизия. Командир 36-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенант П. К. Кошевой, наносил удар правым флангом корпуса в направлении на Праппельн и Кальген. В первом эшелоне были 84-я и 16-я дивизии, во втором — 18-я дивизия. Левый фланг корпуса у залива Фришес-Хафф прикрывал огнеметный батальон и рота курсантов. 

Части 26, 1-й и 31-й гвардейских стрелковых дивизий 11-й гвардейской армии, действовавших на главном направлении, первым же ударом захватили вторую траншею противника (первую позицию крепости и форт № 9 «Понарт» советские войска взяли ещё в январе). Гвардейцы 84-й дивизии также ворвались на позиции противника. Наступавшие на флангах 83-я и 16-я гвардейский стрелковые дивизии действовали менее успешно. Им приходилось прорывать сильную оборону в районе немецких фортов № 8 и 10. 

Так в полосе 8-го гвардейского стрелкового корпуса 83-я дивизия вела тяжелый бой за форт № 10. Советские гвардейцы смогли подобраться к форту на 150-200 м, но дальше продвинуться не могли, мешал сильный огонь форта и поддерживающих его частей. Командир дивизии генерал-майор А. Г. Маслов оставил один полк блокировать форт, а два других полка прикрывшись дымовой завесой, двинулись дальше и ворвались в Авайден. Маслов ввел в бой штурмовые группы, и они стали выбивать немцев из зданий. В результате часового боя наши войска заняли южную часть Авайдена и прорвались на северную окраину. 26-я дивизия 8-го корпуса также успешно наступала, поддерживаемая танками 23-й танковой бригады и тремя батареями 260-го тяжелого самоходно-артиллерийского полка.

1-я гвардейская стрелковая дивизия 16-го гвардейского стрелкового корпуса, усиленная танками и самоходками, к 14 час. вышла к Понарту. Наши войска пошли на штурм этого пригорода Кёнигсберга. Немцы яростно сопротивлялись, применяя оставшиеся после артиллерийской подготовки орудия и врытые в землю танки и штурмовые орудия. Наши войска потеряли несколько танков. 31-я гвардейская стрелковая дивизия, которая также наступала на Понарт, ворвалась во вторую линию окопов противника. Однако затем наступление советских войск приостановилось. Как выяснилось уже после взятия столицы Восточной Пруссии, немецкое командование ожидало на этом направлении главный удар 11-й гвардейской армии и с особым вниманием занималось обороной понартского направления. Замаскированные противотанковые орудия и вкопанные в землю танки наносили серьёзный урон нашим войскам. Траншеи южнее Понарта занимал специально сформированный батальон офицерского училища. Бои были крайне ожесточенные и переходили в рукопашные схватки. Только к 16 час. 31-я дивизия проломила оборону врага и включилась в бой за Понарт. 

Тяжело приходилось и гвардейцам 36-го корпуса. Первые атаки немцы отбили. Затем используя успех соседней 31-й дивизии, 84-я гвардейская дивизия с 338-м тяжелым самоходно-артиллерийским полком, в 13 час. прорвала немецкую оборону и стала продвигаться к Праппельну. Однако левофланговый полк был остановлен фортом № 8. А оставшиеся силы дивизии не смогли взять Праппельн. Дивизия остановилась, нанесла по селению артиллерийский удар, но он не достиг цели, так как дивизионные орудия не могли добраться до бетонных и каменных подвалов. Требовались более мощные орудия. Командование фронта приказало перегруппировать силы, блокировать форт 1-2 батальонами, основные силы двинуть к Праппельну. Армейская артиллерия получила задачу подавить укрепления Праппельна орудиями больших калибров. 

К 15 час. перегруппировка частей 84-й гвардейской дивизии была завершена. Артиллерийский удар армейской артиллерии привел к положительному эффекту. Гвардейцы быстро взяли южную часть селения. Затем наступление несколько приостановилось, так как немецкое командование перебросило на это направление два батальона ополчения и несколько штурмовых орудий. Однако немцев успешно теснили, захватывая дом за домом. 

 

Таким образом, к 15-16 час. армия Галицкого прорвала первую позицию противника, продвинувшись на направлении главного удара на 3 км. Был прорван и промежуточный рубеж обороны немцев. На флангах советские войска продвинулись на 1,5 км. Теперь армия приступала к штурму второй позиции противника, которая проходила по окраинам города и опиралась на приспособленные к круговой обороне здания

Наступил критический момент операции. Немцы ввели в бой все ближайшие тактические резервы и начали перебрасывать резервы из города, стараясь стабилизировать фронт. Гвардейские корпуса вели упорные бои в районе Праппельна и Понарта. Почти все стрелковые полки уже использовали вторые эшелоны, а некоторые и последние резервы. Требовалось усилие, чтобы окончательно переломить ситуацию в свою пользу. Тогда командование армии решило бросить в сражение дивизии второго эшелона корпусов, хотя первоначально их не планировали вводить в сражение в первый день операции. Однако держать их в резерве было нецелесообразно. В 14 час. начали выдвигать вперед 18-ю и 5-ю гвардейские дивизии. 

Во второй половине дня облачность стала рассеиваться, и советская авиация активизировала свои действия. Штурмовики 1-й гвардейской авиадивизии под началом Героя Советского Союза генерала С. Д. Пруткова и 182-й штурмовой авиадивизии генерала В. И. Шевченко под прикрытием истребителей 240-й истребительной авиадивизии Героя Советского Союза генерал-майора авиации Г. В. Зимина нанесли по позициям противника мощные удары. «Илы» действовали на минимальной высоте. «Чёрная смерть», как называли немцы Ил-2, уничтожала живую силу и технику, давила огневые позиции вражеских войск. Попытки отдельных немецких истребителей сорвать атаку советской штурмовой авиации были отражены нашими истребителями. Авиационные удары по позициям врага ускорили движение советской гвардии. Так после того как наши штурмовики подавили вражеские позиции южнее Розенау, войска 26-й гвардейской дивизии взяли южную часть Розенау.

Части 1-й и 5-й дивизий вели тяжелые бои в районе железнодорожного депо и железной дороге. Немецкие войска контратаковали и даже местами потеснили наши войска, вернув часть ранее утраченных позиций. 31-я дивизия вела яростные бои за Понарт. Немцы превратили каменные дома в цитадели и при поддержке артиллерии и штурмовых орудий активно сопротивлялись. Улицы были перекрыты баррикадами, подступы к ним прикрывали минные поля и проволочные заграждения. Штурмовали буквально каждый дом. Часть домов приходилось сносить артиллерийским огнем. Немцы отбили три атаки дивизии. Только к вечеру гвардейцы несколько продвинулись, но развить успех не смогли, дивизия исчерпала резервы. В 19 часов дивизия пошла в новую атаку. Активно действовали штурмовые отряды, которые последовательно брали дом за домом. Большую помощь оказывали тяжелые самоходки, снаряды которых пробивали дома насквозь. К 22 час. 31-я дивизия захватила южную окраину Понарта. 

18-я гвардейская стрелковая дивизия 36-го корпуса (дивизия второго эшелона) пошла на штурм Праппельна. Немцы упорно сопротивлялись, и только к вечеру дивизия захватила юго-западную часть Праппельна. 84-я дивизия продвинулась незначительно. Был полностью окружен форт № 8. 16-я гвардейская стрелковая дивизия к концу дня взяла Кальген. 

Итоги первого дня наступления

К концу дня 11-я гвардейская армия продвинулась на 4 км, прорвала первую позицию противника на 9-километровом участке, промежуточный оборонительный рубеж на 5-километровом участке и на направлении главного удара вышла ко второй позиции. Советские войска занимали рубеж разъезд северо-восточнее форта № 10 — железнодорожное депо — южная часть Понарта — Праппельн — Кальген — Вартен. Была создана угроза расчленения вражеской группировки, которая оборонялась южнее реки Прегель. От немцев очистили 43 квартала пригородов и самого города. Задача первого дня наступления в целом была выполнена. Правда, фланги армии отставали. 

На других направлениях советские войска также успешно продвигались. 39-я армия Людникова вклинилась в оборону противника на 4 километра, перехватив железную дорогу Кёнигсберг — Пиллау. Части 43-й армии Белобородова прорвали первую позицию врага, взяли форт № 5 и окружили форт № 5а, выбили гитлеровцев из Шарлоттенбурга и поселка юго-западнее его. 43-я армия первой ворвалась в Кёнигсберг и очистила от немцев 20 квартала. Между войсками 43-й и 11-й гвардейской армии осталось всего 8 километров. Войска 50-й армии Озерова также прорвали первую линию обороны противника, продвинулись на 2 км, взяли форт № 4 и заняли 40 кварталов города. 2-я гвардейская и 5-я армии оставались на местах.

Германское командование, чтобы избежать окружения гарнизона Кёнигсберга и парировать удар 39-й армии ввело в сражение 5-ю танковую дивизию. Кроме того, с Земландского полуострова в район Кёнигсберга стали перебрасывать дополнительные войска. Комендант Кёнигсберга Отто фон Ляш, видимо, считал, что главная угроза городу исходит от 43-й и 50-й армии, которые рвутся к центру столицы Восточной Пруссии. С юга центр города был прикрыт рекой Прегель. Кроме того, немцы опасались окружения Кёнигсберга, стараясь парировать наступление 39-й армии. На южном направлении оборону усилили несколькими резервными батальонами, а также старались удержать форты № 8 и 10, которые сдерживали фланги 11-й гвардейской армии и спешно создавали новые укрепления на пути армии Галицкого. 

 

Кёнигсберг после штурма

 

Прикрепленные изображения

  • Штурм Кёнигсберга

  • 0

#7 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 21:12:58

Директива от 30 марта представила конкретный план Кёнигсбергской операции и задачи каждой армии. Начало наступления назначили на утро 5 апреля 1945 года (затем перенесли на 6 апреля). Командование 3-м Белорусским фронтом решило нанести одновременные удары по городу с севера и юга по сходящимся направлениям, окружить и уничтожить вражеский гарнизон. Для нанесения мощных ударов на узких участках фронта были сосредоточены основные силы. На земландском направлении решили нанести вспомогательный удар в западном направлении, чтобы отвлечь часть вражеской группировки от Кёнигсберга. 

43-я армия Белобородова и правый фланг 50-й армии Озерова наносили удар по городу с северо-запада и севера; 11-я гвардейская армия Галицкого наступала с юга. 39-я армия Людникова наносила вспомогательный удар в севера в южном направлении и должна была выйти к заливу Фришес-Хафф, перерезав коммуникации гарнизона Кёнигсберга с остальными силами оперативной группы «Земланд». 2-я гвардейская армия Чанчибадзе и 5-я армия Крылова наносили вспомогательные удары на земландском направлении, на Норгау и Блюдау. 

Таким образом, Кёнигсберг должны были брать три армии — 43-я, 50-я и 11-я гвардейская армии. 43-я армия Белобородова должна была на третий день операции совместно с правым флангом 50-й армии Озерова овладеть всей северной частью города до реки Прегель. 50-я армия Озерова также должна была решить задачу захвата северо-восточной части крепости. 11-я армия Галицкого на третий день операции должна была овладеть южной частью Кёнигсберга, выйти на реку Прегель и быть готовой форсировать реку, чтобы помочь очистить северный берег. 

Командующему артиллерией генерал-полковнику Н. М. Хлебникову поручили за несколько дней до решительного штурма начать обработку вражеских позиций тяжелой артиллерией. Советская артиллерия крупных калибров должна была уничтожать наиболее важные оборонительные сооружения неприятеля (форты, доты, дзоты, убежища и т. д.), а также вести контрбатарейную борьбу, нанося удары по немецкой артиллерии. В подготовительный период советская авиация должна была прикрывать сосредоточение и развертывание армий, не допустить подхода в Кёнигсберг резервов, принять участие в уничтожение долговременных оборонительных сооружений противника и подавление немецкой артиллерии, а в период штурма поддерживать атакующие войска. 3-я воздушная армия Николая Папивина получила задачу поддерживать наступление 5-й и 39-й армий, 1-я воздушная армия Тимофея Хрюкина — 43-й, 50-й и 11-й гвардейской армий.

 

Командующий 3-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза А. М. Василевский (слева) и его заместитель генерал армии И. Х. Баграмян уточняют план штурма Кенигсберга

1428435252_plankn.9veb5ggpe9s04ggswcks08

 

2 апреля комфронта Василевский провел военное совещание. В целом план операции был утвержден. На Кёнигсбергскую операцию отводили пять суток. В первый день армии 3-го Белорусского фронта должны были прорвать внешние укрепления немцев, а в последующие дни довершить разгром гарнизона Кёнигсберга. После захвата Кёнигсберга наши войска должны были развить наступление на северо-запад и добить земландскую группировку. 


Для того чтобы укрепить авиационную мощь удара фронтовую авиацию усилили двумя корпусами 4-й и 15-й воздушных армий (2-го Белорусского и Ленинградского фронтов) и авиацией Краснознаменного Балтийского флота. В операции приняла участие 18-я воздушная армия тяжелых бомбардировщиков (бывшая авиация дальнего действия). В операции принял участие и французский истребительный полк «Нормандия — Неман». Морская авиация получила задачу нанести массированные удары по порту Пиллау и транспортам, как в Кенигсбергском канале, так и на подходах к Пиллау, чтобы не допустить эвакуации немецкой группировки морем. Всего авиационная группировка фронта была усилена до 2500 самолетов (около 65% были бомбардировщики и штурмовики). Общее руководство воздушными силами в Кёнигсбергской операции осуществлял командующий ВВС Красной Армии Главный маршал авиации А. А. Новиков. 

 

ГЛАЗАМИ СОЛДАТА

- В ночь с 5 на 6 апреля мы провели разведку боем. Встретили сильное сопротивление, были, конечно, потери. Еще погода была паршивая: моросил мелкий и холодный дождь. Немцы отступили и заняли первую очередь обороны, там у них был бункер. Наши подошли к нему в 4 часа, на рассвете, подложили взрывчатку и подорвали стену. Выкурили мы оттуда 20 человек. А в 9 утра началась артиллерийская подготовка. Заговорили орудия и мы прижались к земле.

И.Медведев

- 6 апреля мы подошли к Кенигсбергу с южной стороны, там, где ныне Балтрайон. Мы охотились за «кукушками» - отдельными солдатами или группами солдат с радиостанциями, которые передавали информацию о передвижении и сосредоточении наших войск. Таких «кукушек» я ловил дважды: это были группы по три человека. Прятались они в полях, в подвалах на хуторах, в ямах. А над головами нашими постоянно летали самолеты Ил-2, немцы называли их «Черная смерть». Такое количество столько самолетов я видел еще только когда мы Вильнюс брали!

Н.Бацев

Калининградские ветераны вспоминают штурм Кенигсберга. Комсомольская правда, 9 апреля 2009

 

ГЛАЗАМИ КОМАНДИРА ПОЛКА

Ровно в пять грянул сильнейший залп орудий, за ним - второй, третий, ударили «катюши». Все смешалось и потонуло в невообразимом гуле.

Артиллерия била непрерывно около полутора часов. За это время окончательно рассвело, и можно было разглядеть очертания форта. Два снаряда, один за другим, угодили в главные ворота. Они качнулись и рухнули.

- Стреляй! - крикнул я Щукину.

Адъютант выстрелил из ракетницы. Миг, другой - и солдаты выбрались из траншеи. По всему полю перед фортом загремело «ура».

В рухнувшие ворота первой ворвалась штурмовая группа и ударила в штыки. Преодолели ров третья и шестая роты. А вскоре мы увидели широкое белое полотнище, медленно, нехотя ползущее вверх по флагштоку форта Король Фридрих III.

LY2RlNc_WCs.jpg

- Ура-а-а! - кричали офицеры и солдаты.

Телефонисты и радисты торопились передать приказ:

- Враг сдался. Огонь прекратить.

Стрельба стихла. Мы выбрались из траншеи. Кто-то из радистов крикнул:

- Капитан Кудленок передает: фашисты выходят из казематов без оружия, сдаются


  • 0

#8 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 21:21:59

Штурм Кёнигсберга. 7 апреля 1945 года

7 апреля 11-я гвардейская армия Галицкого должна была продолжить решительное наступление с целью раскола южной части гарнизона Кёнигсберга и уничтожения её по частям. Гвардейцы получили задачу форсировать реку Прегель и продвигаться навстречу 43-й армии Белобородова, что должно было привести к общему разгрому противника. 

Город во многих местах горел. Ночью советские штурмовые группы продолжали наступление, захватывали дом за домом, квартал за кварталом. В плен немецкие солдаты не сдавались. Гитлеровцы упорно защищались, часто дрались с фанатизмом обреченных, но отступали. Но даже немецкая стойкость и воинское умение не выдерживали яростного натиска Красной Армии. Ночью продолжались упорные бои за форты № 8 и 10. К утру остатки гарнизона форта № 10 (около 100 человек) сдались. Блокированный форт № 8 продолжал сопротивляться и только в середине дня его взяли штурмом. Штурмовой отряд 31-й гвардейской дивизии стремительным ударом взял железнодорожный мост через р. Беек, что способствовало общему успеху. Немецкое командование ночью активно укрепляло оборону, перебросило на южный участок обороны новые силы — 2 полицейских полка и несколько батальонов фольксштурма.

Утром 7 апреля войска 3-го Белорусского фронта продолжили наступление. Основные силы армий снова пошли в атаку. 11-я гвардейская армия продолжала наступление по линии Понарт — р. Прегель, 43-я армия рвалась к Амалиенау. На правом крыле фронта 2-я гвардейская и 5-я армии начали наступление на земландском направлении. Погодные условия значительно улучшились, поэтому авиация начала наносить мощные удары по вражеским позициям с самого утра. Артиллерию, танки и самоходки, используя как прикрытия дома и разрушенные сооружения, подтянули к второй позиции противника, проходившей по окраинам города.

 

Большой артиллерийской подготовки 7 апреля не было, но артиллерия выпустила по врагу до половины боекомплекта. Многие орудия стреляли прямой наводкой. Одновременно крупные группы бомбардировщиков нанесли удары по узлам сопротивления врага в северо-западной и западной частях Кёнигсберга в полосах наступления 39-й и 43-й армий. Авиация также атаковала районы Нассер-Гартена, Розенау и Континена. В 9 часов советская пехота и танки при поддержке штурмовиков пошли в атаку. Самолеты 1-й гвардейской штурмовой авиадивизии небольшими группами громили немецкие опорные пункты, технику и скопления вражеской пехоты. Затем удары по вражеским позициям стала наносить 276-я бомбардировочная авиационная дивизия. Советские бомбардировщики атаковали район Нассер-Гартена, что способствовало продвижению 16-го гвардейского стрелкового корпуса.

Практически повсюду советские войска успешно продвигались. Правофланговая 83-я гвардейская дивизия 8-го корпуса взяла Шенфлис, вышла к Розенау. Правый фланг дивизии взял форт № 11, и южную часть Зелигенфельда. В результате было создана угроза окружения немецких войск, которые держали оборону в районе форта № 12. 26-я дивизия штурмовала Розенау. Штурмовая группа при поддержке подвижной группы фугасных огнеметов атаковала два вражеских укрепления, которые мешали продвижению наших войск. После воздействия огнеметов по амбразурам укреплений немцы понесли потери и около 200 человек гарнизона капитулировали. 5-я дивизия во второй раз захватила район паровозного депо (первый раз депо взяли 6 апреля, но тогда немцы вернули позицию). Продолжая движение, гвардейцы вышли к Зюдпарку, где встретили сильное огневое воздействие немецких фортов.

К полудню части 31-й гвардейской стрелковой дивизии 16-го корпуса после тяжелого боя полностью заняли Понарт и вышли к реке Беек. Передовые части с ходу форсировали водный рубеж и заняли промежуточный оборонительный рубеж противника на северном берегу реки. Это ускорило продвижение основных сил армии. Успешно наступали войска и 36-го гвардейского стрелкового корпуса. 18-я дивизия наступала на Нассер-Гартен, 84-я дивизия вышла к Шенбушу. 

После прорыва второй позиции противника начался штурм третьей позиции. Здесь наступление наших войск замедлилось, а местами было остановлено. Немцы упорно сопротивлялись, вели сильный огонь и местами переходили в контратаки, теснили советские войска. Так, огонь фортов Зюдпарка остановил часть 26-й дивизии, 1-я дивизия не могла прорвать оборону противника в районе главной сортировочной железнодорожной станции. 18-я дивизия вела тяжелый бой с гарнизоном Шенбуша, 16-я дивизия также не могла продвинуться. В районе Розенау немцы силами до полка пехоты при поддержке танков и САУ контратаковали и потеснили 83-ю дивизию. Затем немцы атаковали в районе Розенау 26-ю дивизию и оттеснили её на несколько сотен метров. Внезапная атака полицейского полка при поддержке танков и двух артдивизионов заставила полк 1-й дивизии оставить железнодорожный мост северо-восточнее Понарта.

В ходе часового жестокого боя советские гвардейцы отбили немецкие контратаки и восстановили положение на тех участках, где были вынуждены несколько отойти. 83-я гвардейская дивизия отбросила противника в районе Розенау, а войска 1-й и 31-й дивизий после упорного боя захватили южную часть главной сортировочной станции. На левом фланге 36-й гвардейский корпус также продолжил наступление. 18-я гвардейская стрелковая дивизия форсировала реку Беек и вышла к южной окраине Нассер-Гартена. 84-я дивизия при поддержке частей 16-й дивизии к 15 час. взяла Шенбуш. Одновременно взяли форт № 8, который был уже в тылу советских войск. В плен сдались 150 человек, были захвачены больше запасы боеприпасов, продовольствия и горючего, позволявшие месяц воевать в полном окружении.

С 13 час. снова активизировала свои действия советская авиация. Командование фронта, чтобы ухудшить возможности противника по маневрированию силами и нанести удар по резервам коменданта Кёнигсберга, решило атаковать центр города. Авиация должна была нанести сосредоточенный удар по пунктам управления и оборонительным сооружениям в центре крепости и районе порта. Мощный удар по Кёнигсбергу нанесла авиация 18-й воздушной армии (дальней авиации). Тяжелые бомбардировщики начали атаку в 14 час. и в течение 45 мин. через город прошло 516 машин, которые бросили 3743 бомбы. Операцией лично руководил Главный маршал авиации Новиков. Практически одновременно позиции противника атаковали самолеты 4-й воздушной армии и авиации Балтфлота. Первоначально немецкие зенитчики пытались противодействовать воздушной атаке, но довольно быстро позиции вражеской ПВО были подавлены. Огонь сильно ослабел, и последние группы самолетов летели почти без противодействия. Попытки атак немецких истребителей довольно легко отбила советская истребительная авиация. Несколько немецких самолетов было уничтожено. В целом 7 апреля советская авиация сделала 4758 самолето-вылетов и сбросила на гарнизон противника 1658 тонн бомб. В воздушных боях и на взлетных площадках было уничтожено до 60 вражеских самолетов. 

Эффект воздушного удара был серьёзным. Как вспоминал командарм Галицкий: «Над городом поднялся полуторакилометровый густой столб черного дыма и пыли. Это было захватывающее зрелище. Такого мощного удара авиации до этого дня я еще не видел никогда. В городе возникли пожары, было уничтожено множество складов с боеприпасами и продовольствием, вышла из строя связь, обваливались разрушенные ранее англо-американскими тяжелыми бомбардировщиками здания в центральной части города, оказались погребенными в бомбоубежищах под развалинами многие солдаты и офицеры врага. Моральное состояние войск гарнизона Кёнигсберга было подавленное, о чем нам рассказали пленные офицеры и генералы».

Комендант крепости О. Ляш также был впечатлен ударами советской авиации и артиллерии. «6 апреля, — писал Ляш, — началась русское наступление такое мощи, какой я ещё не встречал, несмотря на богатый опыт на востоке и на западе… два воздушных флота целыми днями беспрерывно засыпали крепость своими снарядами… Бомбардировщики и штурмовики летели волна за волной, сбрасывали свой губительный груз на пылающий город, лежавший в руинах». По его словам, немецкая авиация не могла противодействовать этим ударам, как и зенитная артиллерия, которой одновременно приходилось вести борьбу с бронетехникой противника. В результате все линии связи были разорваны. Приходилось использовать связных, которые пробирались через развалины в командные пункты частей или в войска. Солдаты и гражданское население прятались от бомб и снарядов в подвальных помещениях. 

 

 

Прикрепленные изображения

  • Штурм Кёнигсберга

  • 2

#9 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 21:25:55

Во второй половине дня 11-я гвардейская армия продвигалась медленнее. Немцы ожесточенно сопротивлялись, продолжали контратаковать. 83-я дивизия 8-го корпуса обошла Розенау и вышла на южный берег Альтер-Прегеля. На правом фланге дивизии был взят форт № 12. Немецкие войска в районе Адель Нейендорф — Зелигенфельд — Шенфлис оказались отрезанными от основных сил гарнизона Кёнигсберга. 26-й дивизии было сложнее, немецкие войска на третьей позиции, несмотря на артиллерийскую и авиационную подготовку, сохранили значительную часть огневых средств и упорно отбивались. Пришлось вызвать штурмовики, и после их удара дивизия смогла прорвать оборону противника и занять южную часть Розенау. 

Войска 16-го гвардейского корпуса возобновили наступление в 16 час. и после двухчасового ожесточённого боя подавили огневые средства немцев и захватили район главной сортировочной железнодорожной станции. Однако попытки 1-й и 31-й гвардейских дивизий прорвать третью линию обороны противника не увенчались успехом. В результате командир 16-го гвардейского стрелкового корпуса решил ввести последнюю дивизию, оставшуюся во втором эшелоне, 11 гвардейскую дивизию. В 17 час. 30 мин. дивизия вступила в бой. Однако это решение запоздало. Немцы усилил оборону, и ввели в бой свежие резервы. В результате общая атака сил 16-го корпуса, при участии свежей дивизии, не смогла привести к коренному перелому. Продвижение советских войск было небольшим. 

36-й гвардейский корпус действовал более успешно. 18-я гвардейская стрелковая дивизия, подтянув всю полковую, часть дивизионной артиллерии и самоходные артиллерийские установки, после 20-минутного артиллерийского удара и налета авиации, в 17 час. 30 мин. пошла в атаку. В ходе упорного боя дивизия захватила южную часть Нассен-Гартена и завязала сражение за центр этого пригорода, важного опорного пункта противника в системе третьей позиции. К вечеру гвардейцы захватили этот пригород. Затем 18-я дивизия совместно с 16-й дивизией атаковала речной порт. 16-я гвардейская дивизия, отразив контратаку противника, прорвала промежуточный оборонительный рубеж и захватила опорный пункт Континен. Очистив совместно с войсками 18-й дивизии речной порт, 16-я дивизия поздним вечером вышла на реку Прегель. 84-я гвардейская дивизия переправив через реку Беек большую часть полковой и дивизионной артиллерии и машины 338-го полка САУ, после короткого огневого налета, прорвала оборону противника в укрепленных зданиях и приняла участие в захвате Нассен-Гартена, затем двинулась дальше. 

 

Итоги второго дня штурма крепости

11-я гвардейская армия Галицкого за второй день наступления, несмотря на отчаянные контратаки и мощную оборону противника, добилась серьёзных успехов. Наши войска продвинулись на 2-3,5 километров, прорвав по всей полосе второй промежуточный оборонительный рубеж врага. Фланги гвардейской армии вышли на южный берег реки Прегель, а в центре прорвались к третьей оборонительной полосе. Красная Армия захватила три форта, 7 железобетонных убежищ, 5 дотов, до 45 укрепленных пунктов, главную сортировочную железнодорожную станцию, 10 промышленных предприятий и до 100 кварталов южной части Кёнигсберга. Некоторые немецкие части и подразделения, оборонявшиеся в южной части города были полностью разгромлены, начали сдаваться первые подразделения. Правда, полностью реализовать план наступления на второй день не удалось. Войска армии Галицкого не смогли форсировать Прегель и соединиться с 43-й армией Белобородова.

На других направления успехи Красной Армии были несомненны. 2-я гвардейская и 5-я армии Чанчибадзе и Крылова перешли в наступление на земландском направлении и сковали своими действиями основные силы оперативной группы «Земланд». Теперь 4-я армия Мюллера была связана боем и не могла оказать серьёзной помощи гарнизону Кёнигсберга. 

39-я армия Людникова успешно пробивалась заливу Фришес-Хафф, чтобы отрезать гарнизон Кёнигсберга от земландской группировки. Германское командование, понимая всю опасность прорыва советских войск к побережью, стремилось остановить наступление армии Людникова, чтобы сохранить коридор между Кёнигсбергом и Земландским полуостровом. Этот коридор нужен был для возможности маневра войсками, подвоза подкреплений, боеприпасов и других военных материалов. Немцы бросили в бой все оставшиеся резервы, и практически всю имеющуюся авиацию, стараясь отбросить советские войска. Однако армия Людникова упорно продолжала наступление, отбрасывая ожесточенные контратаки немецких войск. 

43-я армия Белобородова за день продвинулась на 1 километр. Немцы считали это направление главным, опасаясь прорыва советских войск центр города. Комендант Ляш перебросил на северо-западное направление основные резервы. Немцы постоянно контратаковали. В результате армия Белобородова смогла очистить от противника 15 кварталов и захватила форт № 5а. Правый фланг 43-й армии вел бой в 3-3,5 км от реки Прегель. Части 50-й армии Озерова, штурмуя дом за домом и ведя упорные уличные бои, продвинулись до 1,5 км и очистили от гитлеровцев 15 кварталов. Армия Озерова захватила пригород Байдриттен. Хотя армии Белобородова и Озерова продвинулись незначительно, их действия имели большое значение, так как они разгромили войска первого эшелона обороны гарнизона Кёнигсберга и обескровили основные резервы крепости. 

ZvlH2KHgmfU.jpg

В битве за Кёнигсберг произошел решительный перелом. Положение гарнизона Кёнигсберга было критическим. Советские войска прорвали почти все оборонительные рубежи на юге и на северо-западе крепости. Красная Армия захватила важнейшие опорные пункты и узлы сопротивления немецкого гарнизона в пригородах и начала штурм третьей полосы обороны в центре города. Оставшийся в руках немцев плацдарм полностью простреливался советской артиллерией. К исходу второго дня сражения большая часть немецких резервов была уже в бою, немцы понесли серьёзные потери. Некоторые немецкие части были полностью разгромлены, другие понесли большие потери. Ляш видя, что ситуация критическая и гарнизон исчерпал возможности к обороне, предложил командованию 4-й армии одобрить план эвакуации гарнизона из Кёнигсберга на Земландский полуостров. Это должно было спасти гарнизон крепости от окружения и гибели. Однако командование 4-й полевой армии, выполняя жесткую установку Гитлера, отказало. Гарнизон получил приказ держаться любой ценой. В результате гибель гарнизона Кёнигсберга стала неизбежной. 

a7524bcf9b46.jpg

 

 

 

big.jpg

 

Самоходные орудия с десантом автоматчиков атакуют позиции противника в районе Кенигсберга

Прикрепленные изображения

  • Штурм Кёнигсберга

  • 0

#10 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 21:30:43

«К немецким генералам, офицерам и солдатам, оставшимся на Земланде!
От командующего советскими войсками 3-го Белорусского фронта
Маршала Советского Союза Василевского
.

 

Немецкие офицеры и солдаты, оставшиеся на Земланде! Сейчас, после Кенигсберга, последнего оплота немецких войск в Восточной Пруссии, ваше положение совершенно безнадежно. Помощи вам никто не пришлет. 450 км отделяют вас от линии фронта, проходящей у Штеттина. Морские пути на запад перерезаны русскими подводными лодками. Вы — в глубоком тылу русских войск. Положение ваше безвыходное. Против вас — многократно превосходящие силы Красной Армии. Сила — на нашей стороне, и ваше сопротивление не имеет никакого смысла. Оно приведет только к вашей гибели и к многочисленным жертвам среди скопившегося в районе Пиллау гражданского населения.

Чтобы избежать ненужного кровопролития, я требую от вас: в течение 24 часов сложить оружие, прекратить сопротивление и сдаться в плен. Всем генералам, офицерам и солдатам, которые прекратят сопротивление, гарантируются жизнь, достаточное питание и возвращение на родину после войны. Всем раненым и больным будет немедленно оказана медицинская помощь. Я обещаю всем сдавшимся достойное солдат обращение. Мирным жителям будет разрешено вернуться в свои города и села, к мирному труду.

Эти условия одинаково действительны для соединений, полков, подразделений, групп и одиночек. Если мое требование сдаться не будет выполнено в срок 24 часа, вы рискуете быть уничтоженными. Немецкие офицеры и солдаты! Если ваше командование не примет мой ультиматум, действуйте самостоятельно. Спасайте свою жизнь, сдавайтесь в плен.

 

Штурм Восточной Пруссии не был освободительной миссией советской армии. Это был апокалипсис, победный итог трудного времени - великое чувство ненависти и справедливой мести одновременно. Расплата за несколько лет конфликта мировой войны - битва культур без законов и правил. Кровавая месть и военная доблесть, жуткие убийства и беспримерные подвиги, триумф победителей и горечь побеждённых – эти законы правили на территории сегодняшней Калининградской области в военном 1945 году. Попытку непредвзятого расследования некоторых событий этого времени предпринял автор статьи. Комментарии практически отсутствуют, автор опирался на открытые официальные и опубликованные источники, для соблюдения максимальной открытости и достоверности… В статье на основании официальных источников, других документальных материалах, делается попытка кратко рассказать о штурме города Пиллау (Балтийск) и капитуляции немецких войск на Балтийской косе (Фрише Нерунг). Использованы редкие фотографии военных архивных фондов. На территории современной России это единственное место, где немецкие войска вели бои до последних дней капитуляции - 9 мая 1945 года. Официальная версия: «Очерки истории Восточной Пруссии». «Янтарный сказ»2004: «13 апреля советские войска начали наступление в направлении на Фишхаузен (Приморск). Оборона была прорвана в первый же день. Но не все задачи наступавших были выполнены. Немцам удалось вывести из-под угрозы окружения войска в северной части Замланда, и занять подготовленные ими позиции на Пиллауском полуострове. В целом же, не выдержав мощного удара, немецкие войска начали отход по всему фронту в сторону Фишхаузена (Приморск). 17 апреля советские войска после ожесточённого боя овладели этим городом, и тем самым Земландский полуостров был занят полностью. В этот же день начались бои за овладение Пиллауским полуостровом. Все оборонительные сооружения приходилось брать с боем, продвигаясь в день иногда всего на один километр. И было понятно почему. Немецкому командованию удалось создать систему обороны из бетонных и бронированных дотов, бетонных площадок для тяжёлых орудий, ходов сообщений и противотанковых рвов. Чем ближе к Пиллау (Балтийск), тем таких сооружений становилось больше. Сам Пиллау (Балтийск) представлял из себя единую крепость. В городе почти не было деревянных домов. Все крупные городские сооружения были приспособлены к обороне таким образом, что представляли собой по существу крепостные форты. Оборонявшиеся не испытывали недостатка в боеприпасах - Пиллау (Балтийск) был одной из баз снабжения немецких войск. Все оборонительные сооружения приходилось брать с боем. Тот двукратный перевес в силах, который был создан перед началом наступления на Земланд, из-за ограниченности пространства боевых действий использовать не удавалось, а авиация бездействовала из-за плохой погоды. Только 25 апреля крепость Пиллау пала. И хотя Восточно-Прусская операция фактически была завершена, немецкие войска разгромлены, бои на косе Фрише-Нерунг ещё продолжались. Остатки немецких войск переправились туда через пролив в Пиллау, часть сумела перебраться на косу из района Бальги ещё до разгрома Хайльсбергской группировки. Там немецкие подразделения сумели продержаться почти до 8 мая, после чего капитулировали. Война в Восточной Пруссии закончилась одновременно с капитуляцией фашистской Германии».


  • 0

#11 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 21:33:46

 Штурм  Пиллау  Фрише Нерунг(Балт Коса)

«Маршал Василевский 16 апреля приказал 11 гв. армии сменить 2-ю гвардейскую армию и с рубежа: посёлок Тенкиттен (район креста св.Адальберта) 18.04. начать наступление на Пиллау (Балтийск) и косу Фрише – Нерунг (Балтийская коса). Взять Пиллау (Балтийск) планировалось на второй день наступления 11 гвардейской армии. Начавшиеся 18-19 апреля атаки, немцы сочли полноценным наступлением, которое им удалось отбить, но в своих мемуарах командующий 11 гвардейской армией генерал Галицкий Н.К. пишет, что смог получить два дня отсрочки для уточнения данных о противнике, а 18-19 апреля 11 гвардейская армия вела разведку боем. Видимо, формально прав Галицкий, но бои шли с использованием всех сил. Среди погибших в те дни не только гвардейцы 11 армии, но и артиллеристы 10 артиллерийской дивизии прорыва, танкисты 213 бригады, штрафники из 128 отдельной роты 5-й армии. Потери фронта в эти дни: 18.05 – 2200, 19.05 – 2520 человек, вполне сопоставимы с понесёнными потерями в ходе «настоящего наступления"..

1b21de845a2d.jpg

 

«Дыхание победы». Сборник. Калининградское издательство 1970 г. стр.151.: «Утром 20 апреля 600 орудий и миномётов (при линии фронта в 3 километра) начали артиллерийскую подготовку. Узкий перешеек косы у Фишхаузена (Приморск) походит сегодня на кратер действующего вулкана, изрыгающего опалённую землю. Всё потеряло здесь свою устойчивость – и воздух, и земля, и вода, из которой то и дело вздымаются серо-зелёные фонтаны….Неопадающая пыль и дымы, которыми обозначен наш передний край, чтобы лётчики не ошиблись адресом, делают полдень пасмурного дня, похожим на вечер»

 

Гольчиков Сергей, историк: «Опорой для немцев становились объекты береговой обороны. 21-23 апреля шли бои за Лохштедт. Вместе я с остатками 18 зенитной дивизии (которую посчитали погибшей в Кёнигсберге) до последнего снаряда вела огонь находящаяся там береговая батарея. Вечером 23.04 начались бои за Нойхаузер (Мечниково). На этом рубеже сражались последние немецкие резервы, сформированные из остатков разбитых частей, моряков и т.д. Бои шли за каждый дом, а опорой для немцев стала береговая батарея. В Пиллау становилось жарко, и гауляйтер Э.Кох 23.04.45 на ледоколе «Восточная Пруссия» ушёл на косу Хель (Польша). Командование группы армий «Восточная Пруссия» 24.04.45 приняло решение усилить гарнизон Пиллау 83-й пехотной дивизией с косы Хель, но её части опоздали: ещё утром советские войска завязали бои на внешней линии обороны Пиллау. Днём они по берегу моря прорвались к городу. Ночью 24-25 апреля началась эвакуация людей из Пиллау (Балтийск). Всего за ночь и днём 25 апреля десантные баржи генерала Хенке, катера 24 десантной флотилии и 9 охранной дивизии эвакуировали до 40 тысяч раненых, беженцев и солдат, в том числе 7 тысяч раненых и беженцев на косу Хель (Польша). Но война продолжалась. Немецкая артиллерия из Пиллау (Балтийск) держала под обстрелом весь район до Фишхаузена (Приморск), где находился наблюдательный пункт 11 гв. армии. 24 апреля там под огневой налёт попал маршал Василевский. Сам он не пострадал,но машину пришлось менять. Редкого успеха добилась и советская артиллерия: её удалось потопить подводную лодку «U-78» серии 7С. По техническому состоянию лодку вывели из боевого состава и использовали в учебных целях, в апреле 45 –го, её привлекли к обороне Пиллау (Балтийск). Планируя штурм Пиллау (Балтийск), советское командование в первую очередь стремилось уничтожить оставшиеся немецкие войска, не допустить их отхода на косу Фрише-Нерунг (Балтийская коса) и затягивания боевых действий. Командиры корпусов получили задачу с выходом на своих участках к проливу Зее Тиф (Морской канал) с ходу форсировать его, не дожидаясь полного захвата города. Дополнительно планировалось высадить десант на косу Фрише – Нерунг (Балтийская) южнее пролива. Оборону Пиллау (Балтийск) - комендант – капитан 1 ранга Меллер и прилегающих районов осуществлял 55 армейский корпус. В Пиллау находилось 558 пехотная дивизия, а посёлок Нойтиф (южная часть Балтийска) и северную часть косы обороняла 50-я пехотная дивизия. Кроме того, на косе в стадии формирования находился 6-й армейский корпус: 129 и 170 пехотные дивизии. Все эти формирования были только на бумаге, но их численность увеличивали отходящие к Пиллау (Балтийск) остатки других частей….. Вечером 24 апреля 8-я, 16-я и 32-я гвардейские стрелковые корпуса начали штурм города. Утром 25.04.45 они заняли окраины и прорвались в центр, а днём почти полностью захватили Пиллау (Балтийск). В руках немцев оставалась цитадель, полоса земли у Северного мола, и район береговой батареи в посёлке Камстигал. Во второй половине дня дивизии 8-го гвардейского стрелкового корпуса вышли к проливу. Вечером, при мощной поддержке с воздуха, под прикрытием заградительного огня артиллерии и дымовых завес, 17-й гвардейский полк 5-й гвардейской стрелковой дивизии начал форсирование пролива». «У немцев там была масса остатков от разных дивизий. Наша разведка докладывала о частях 1, 21, 32, 50, 58, 93, 95, 158, 170, 558 пехотных дивизий, 5-й танковой дивизии, дивизии "Великая Германия"


  • 0

#12 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 21:36:00

Участник боёв, ветеран 11 гвардейской армии: «Мой товарищ, Женя Зеликман, при штурме Кенигсберга был командиром роты в 594 стрелковом полку, в котором мне пришлось хлебнуть лиха летом и осенью 1942 года Мир тесен, как говорится. Он рассказал, что когда немцев прижали к морю на косе Фрише, они ожесточенно сопротивлялись, но вскоре поняли, что это бессмысленно и стали пачка-ми сдаваться в плен. Вечером старшие офицеры стали сортировать пленных. Отделили большую группу русских, украинцев, белорусов, бойцов Туркестанского легиона и началось настоящее побоище. Тех, кто воевал против нас в гитлеровской армии, ненавидели больше, чем немцев. Пощады они не просили. Да вряд ли их тогда кто-нибудь бы пощадил»

 

Гольчиков Сергей, историк: «Ночью плацдарм удалось захватить. Через пролив переправились другие дивизии. Утром 26.04.45 они овладели посёлком Нойтиф (Балтийск – южный) и фортом на северо-западе косы. После этого через пролив организовали переправу тяжёлой техники, а к утру 27.04.45 построили понтонный мост. Захват плацдарма стал сигналом для высадки двух тактических десантов в 10 км. южнее пролива. Один из них высаживался с моря (600 человек из 11 гв. армии) на торпедных катерах и катерных тральщиках, при огневой поддержке морских бронекатеров. Другой – со стороны залива («Восточный» - два батальона морской пехоты в первом эшелоне) с речных бронекатеров. Переход западного десанта к месту высадки не обошёлся без осложнений. При выходе из Пальмникена (Янтарный) налетел на камни и затонул ТК-25 (ТК – торпедный катер), затем произошло боевое столкновение сил десанта с неустановленным противником. От вражеского огня два катера с десантниками загорелись, один из них затонул. Погибли 27 десантников и экипаж катера. Высадка западного десанта началась 26.04.45 в 2 часа ночи и прошла успешно. Восточная группа (2 батальона) которую высаживали речные бронекатера, в результате ошибки десантировались на 2 часа позже и на километр южнее назначенного места. В результате десанты оказались в трудном положении, к тому-же в этот район стали прибывать части 83-й пехотной дивизии с косы Хель. Положение выправили вторые эшелоны десанта. В 10 часов соединились западная и восточная группы. Около 13 часов они встретились с частями 11 гв. армии, но части сил противника сумели отойти».

 

А.В.Кузьмин, ветеран участник событий  «В 1 час 45 минут 26 апреля по району высадки открыла огонь артиллерия прикрытия десанта. Перепахивая прибрежные дюны, били по косе пушки двух артиллерийских бригад 43-й армии и тяжелые орудия железнодорожных батарей флота из районов Зоргенау и Кенигсберга. Через 20 минут артиллеристы перенесли огонь в глубь косы, чтобы не дать возможности противнику подбросить подкрепления к берегу. И почти тут же торпедный катер, на котором держал свой брейд-вымпел С. А. Осипов, первым начал высадку десантников. Вслед за ним к берегу подходили другие корабли В течение 45 минут все 600 гвардейцев полковника Белого вместе с вооружением и боеприпасами были высажены на низкий песчаный берег Фриш-Нерунга. Общий фронт высадки не превысил и одного километра. Вторая группа десанта была доставлена катерами капитана 2 ранга М. Ф. Крохина на противоположный берег косы с некоторым опозданием: десантники высадились в районе Невеи-Хакен только лишь в 6 часов утра. Но это не оказало особого влияния на общий боевой успех высаженного десанта. Около 10 часов утра 26 апреля, то есть через четыре часа после того, как вторая группа десанта высадилась на Фриш-Нерунг (Балтийская коса) с востока, бойцы обеих групп соединились, перерезав косу и встав непреодолимым заслоном на пути отступающей от Пиллау 4-й немецкой армии. Примерно в полдень к нашим десантникам подошли гвардейцы генерал-полковника К.Н.Галицкого, переправившиеся через пролив Зеетиф со стороны Пиллау (Балтийск)».

 

«В тылу советских войск осталось несколько опорных пунктов. Часть из них ночью на 27-е апреля эвакуировали транспорты, но днём немецкие сапёры – десантники потеряли командира. Генерал Хенке возглавил оборону опорного пункта «Лемберг» в 3-х километрах южнее пролива. Там находился командный пункт береговой обороны и зенитная батарея. Пришедший ночью транспорт не мог взять всех, и генерал отказался от эвакуации. Другой возможности он не получил: 27 апреля к 15.30 опорный пункт штурмом взяли советские войска, а генерал Хенке погиб в бою…. В Пиллау последним очагом сопротивления стала цитадель. Артиллерийский обстрел, бомбардировки и даже таран подбитого бомбардировщика не дали результата. Гарнизон численностью около тысячи человек (данные советские), отбил атаки 1 гвардейской стрелковой дивизии и утром 26.04.45, а днём отклонил ультиматум о капитуляции. Последовал новый штурм»


  • 0

#13 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 21:43:50

Григоренко М.Г. «И крепость пала» Калининград. 1989. стр.227. «Все понимали, что особой необходимости брать крепость любой ценой не было – бои шли уже за проливом и на общую обстановку блокированная крепость не влияла. Но, «видимо, в разговоре с маршалом Василевским, И.В. Сталин выразил неудовольствие по поводу затянувшихся боёв на этом участке фронта (ведь по плану мы должны были овладеть Пиллау (Балтийск) ещё 22.04.45) и пообещал дать сегодня салют. Это было равносильно приказу. Что мог ответить маршал Василевский? Конечно же, поблагодарить за доверие и заявить, что «крепость будет в наших руках». К стенам крепости подтянули десятки орудий большой мощности, танки и САУ «ИСУ-152».

 

Ветеран 35-го гвардейского артполка - Лева Полонский, радист

 

 «Сколько раз на моих глазах гнали людей, как скотину на убой, взять какую-нибудь высоту 126, 0 или деревушку Козодоевку, которая нахрен никому никогда не была нужна. Но гнали нас безжалостно на эти высотки и деревушки, под радостные визги штабных «придурков» и политруков – «Это наш подарок Родине!» к очередной праздничной дате… Пехоту вообще никогда не жалели… Кому был нужен штурм Пиллау (Балтийск) в конце апреля сорок пятого года, когда немцы сидели наглухо блокированные с суши и с моря в фортах? Но ведь погнали нас брать этот Пиллау (Балтийск) к 1-му Мая! 16-й гвардейский стрелковый корпус наступал по узкой косе в оконечности Фриш –Гаффа. Дивизии для наступления ставили в три эшелона. Наша дивизия шла в третьей волне наступавших на Пиллау (Балтийск). Мы шли и ползли в буквальном смысле по настилу из трупов своих товарищей. Первые две волны наступавших были истреблены полностью огнем морских и зенитных орудий из фортов базы. Почему не ждали, когда окруженные немцы сами капитулируют? Кому понадобились эти тысячи неоправданных жертв за десять дней до Победы? Знаете, мне много раз приходилось принимать участие в разведке боем. И если комбат был порядочный человек и жалел своих солдат, то он жертвовал только одним взводом, посылая его вперед на верную погибель. При этом в штаб шел доклад – « Батальон несет потери! Прошу разрешение на отход на исходные позиции!». Но если рядом с комбатом стоял замполит, или «особист», или проверяющий из штаба полка и дивизии, то весь батальон шел под нож…

 

Овсянов А. историк - краевед: «К исходу 25 апреля 1945 года войска 11-й гвардейской армии под командованием генерал-полковника Галицкого взяли город Пиллау (Балтийск) и высадили десант на косу Фрише (Балтийская). Однако гарнизон цитадели города, продолжал ожесточённое сопротивление. Попытка штурмом овладеть цитаделью утром и вечером 25 апреля успеха не имела. Фронтальный и фланговый огонь с бастионов и равелинов лишал атакующих и подрывников – сапёров безопасного «мёртвого» пространства. Три въезда в цитадель были забаррикадированы изнутри кирпичом и бетонными блоками, прикрыты огнём из входных амбразур. Прямые попадания авиабомб и крупнокалиберных снарядов не причиняли стенам и покрытиям существенного вреда. На предъявленный ультиматум о капитуляции начальник гарнизона цитадели ответил отказом, обрекая почти тысячную группировку войск на уничтожение. В этот день наши наземные войска, приготовившиеся к атаке цитадели, были свидетелями подвига авиаторов. Экипаж нашего бомбардировщика с несброшенными бомбами, лишившись прикрытия истребителями, был подбит вражеским Fw-190 и стал терять высоту. Экипаж направил горящую машину на цитадель, где мощным взрывом были уничтожены орудийный и пулемётный казематы и вызвана детонация склада боеприпасов. Впоследствии удалось установить, что это был экипаж гвардии старшего лейтенанта Н.И. Прозванченкова из 135-го гвардейского Таганрогского Краснознаменного авиационно-бомбардировочного полка». Воробьёв Е.Г. участник штурма цитадели: «Ей-богу, мы не удивились бы, если бы из бойниц цитадели Пиллау торчали пищали и старинные фузеи, если бы между зубцами стены прятались рыцари в кольчугах, вооружённые копьями, алебардами, мечами, а на головы осаждающих полилась кипящая смола». Овсянов А. историк-краевед: « Под покровом темноты, после мощного огневого налёта по воротам, баррикадам, равелинам и бастионам войны 1-й Московско-Минской пролетарской дивизии полковника Толстикова П.Ф. бросились на штурм цитадели и овладели ею. К 23.00 26 апреля были подавлены последние очаги сопротивления противника. Победа далась очень дорогой ценой, хотя и половина вражеского гарнизона была уничтожена».

5339ee586040.jpg


  • 0

#14 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 21:45:15

«К назначенному времени последние очаги сопротивления были подавлены. Впрочем, по официальной советской истории, Восточно-Прусская операция завершилась ещё накануне, 25 апреля. На косе Фрише-Нерунг быстро завершить боевые действия советским войскам не удалось. 11 гв. армия продолжала бои до 30 апреля, после чего была выведена во второй эшелон (очень большие потери). По оценкам немецких участников, бои в западной части Замландского полуострова привели к самым большим, по отношению к численности войск, потерям за всю войну. По советским данным с 20-го по 30-е апреля 1945 года 11 гв. армия уничтожила более 8 тысяч и взяла в плен 15902 солдата и офицера (Галицкий «В боях за Восточную Пруссию»). Безвозвратные потери 11 гв. армии – около 8 тысяч человек («Пиллау-Балтийск прошлое и настоящее» Янтарный сказ.2000). Бои на косе продолжили 96-я и 194-я дивизии 48 армии, 4-я штурмовая инженерно-сапёрная бригада, 343-й гвардейский тяжёлый и 1050-й самоходно-артиллерийские полки, различные части усиления , в том числе штрафные: 10-й отдельный батальон, 2 –я и 191-я отдельные штрафные роты. Среди погибших 2-го мая 1945 года числится даже лейтенант воздушно-десантной дивизии. Эти войска получили мощную поддержку авиации и артиллерии. Спустя неделю, в бой дополнительно ввели 17 стрелковую дивизию. Дивизион тральщиков производил перевозки войск, вооружения и техники, а речные бронекатера вели огневую поддержку. Вытесняя противника в дельту реки Висла, советские войска прошли почти всю косу. Окончание военных действий застало советские части перед посёлком Боденвинкель (Польша) у основания косы».

 

Оперативная сводка за 3 мая 1945 года: «В течение 3 мая юго-западнее города и порта ПИЛЛАУ войска 3-го БЕЛОРУССКОГО фронта продолжали вести бои по очищению от противника косы ФРИШ НЕРУНГ и заняли населённые пункты КАЛЬБЕРГ ЛИП, КАЙЗЕРХОФ». http://victory.mil.r...ib/1945.05.html Ханс Шойфлер,

 

800117562115.jpg

участник боёв на косе Фрише - Нерунг. «Das ende zwischen» 2005. «Арьергадные бои на косе Фрише-Нерунг (Балтийская) продолжались недолго, так как советские войска, превосходившие нас в технике и имевшие достаточно боеприпасов, скоро вышли к Нёйкругу. Бронированная группа 4-й танковой дивизии принимала самое активное участие в этих кровопролитных боях. Почти безоружные солдаты в изношенной форме, с потухшими глазами на серых лицах, в которых отражался ужас, и днём и ночью спешили на запад по ухабистым бревенчатым настилам вдоль косы Фрише-Нерунг. Это были оставшиеся в живых солдаты немецкой 4-й армии, разгромленной в Восточной Пруссии – с Земландского полуострова, из Кёнигсберга, которым где-то как-то самыми невероятными путями удалось избежать плена или смерти на берегах бухты Фришес – Хафф. Прибывали всё новые и новые раненые в почерневших от крови бинтах. Но они так торопились, что ни один не хотел остановиться для перевязки, у них не было времени даже передохнуть, сделать глоток воды из армейской фляжки перекусить куском хлеба и выкурить сигарету. Какой-же ужас они, должно быть, пережили. Назад, назад! Чтобы не терять времени, чтобы поскорее оказаться подальше от этого шквала из стали и свинца, подальше от фронта! Это было их единственным желанием. Они ещё не знали, что здесь был сплошной фронт, без начала и без конца. Наш танковый батальон 29 апреля был скрытно выдвинут вперёд для прикрытия 4-го танкового разведбатальона, увязшего в боях в районе Фёглерса. В ходе кровопролитных оборонительных боёв, от одного рубежа к другому, мы постепенно отступили к Кальбергу, который был сдан 3 мая. Тут уж в бой пришлось вступить нашему 12 панцергренадёрскому полку. К 7 мая от 1-го батальона 35-го танкового полка нас имелось всего 80 человек с двенадцатью совершенно раздолбанными танками, к которым оставалось лишь немного горючего и несколько снарядов. Все эти жалкие остатки были сконцентрированы под Боденвинкелем, у самого основания косы Фрише-Нерунг. Теперь мы действовали в составе 7-й баварской пехотной дивизии, которая до этого времени отражала все советские атаки на «водном фронте». Позиции здесь были хорошо оборудованы. Через каждые четыре-пять километров косу от Балтийского моря до бухты Фришес-Хафф пересекали траншеи. Две или три из этих позиций были оборудованы заблаговременно. Советы обрушили на эти траншеи всю свою огневую мощь и буквально сровняли их с землёй, оставив от них лишь просеки в лесу. Страшнее всего были корчеватели деревьев «Baumkrepierer». Так мы прозвали снаряды с особо чувствительным взрывателем, который детонировал при малейшем соприкосновением с ветвями деревьев. Их осколки, разлетавшиеся веером вниз, делали опасным любое передвижение по земле, так как укрыться от них можно было лишь в траншеях или за бронёй танков. И даже каждая вылазка, чтобы подобрать тяжелораненых, оборачивалась всякий раз новыми жертвами. Горе тому, кто был ранен на участке другого подразделения! Только вечером 6-го мая последние беженцы были эвакуированы».


  • 0

#15 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 21:49:37

«Чем ближе к концу, тем яростнее сопротивление гитлеровцев…. Особенно жестоким стал 8-го мая 1945 года бой на подступах к пристани. Судьба её решила судьбу тех, кто надеялся бежать с косы в последнюю ночь, перед чёрным для фашистов утром капитуляции. Этот день был полон потерь…Один из танков, вырвавшись из рощи, успел послать в сторону траншеи два снаряда и тут же загорелся. Но другой, обогнав нас, въехал на высотку и стал в упор расстреливать немецкую траншею, пока не вспыхнул тоже. Я не видел третьего танка, но услышал, как смолк у меня за спиной шум его мотора. Мы овладели траншеей, а затем с ходу захватили пристань и окружавшие её блиндажи. Можно было спокойно ждать конца. Спокойно! Пришла темнота, но темноты не было. Казалось, схватились в рукопашную наша артиллерия и артиллерия врага. Если бы мне тогда сказали, что снаряды сталкиваются в воздухе – я бы не удивился…. И вдруг всё оборвалось. Прогудел в полуночном небе последний, посланный издалека снаряд, ухнул вдалеке последний разрыв, и стало странно темно и фантастически тихо. А потом в этой тишине стали возникать звуки – новые, непривычные…Что это? Неужели плещутся волны? Восемь дней наступали мы по берегу моря – и не слышали моря».

 

на фото немецкие  войска  капитулируют на Косе Фрише Нерунг май 1945г.

9ee84b300aca.jpg

 

1a201afa7153t.jpg

 

003a34aedba0.jpg

 

Бруно Винцер, командир противотанкового дивизиона 551 дивизии народных гренадёров. «Солдат трёх армий» Прогресс 1971  «Всё больше сужался «котёл» на Земландском полуострове. В некоторых пунктах целые роты бросали оружие и перебегали к русским. Остатки нашей дивизии были оттеснены за Пиллау (Балийск) на узкую косу, где нельзя было спрятаться от налётов советской авиации, а в дюнах невозможно было оборудовать какие-либо позиции. Советские бомбардировщики, базировавшиеся в Браунсберге (Бранёво ПНР) и Хейлигенбайле (Мамоново), летели через залив и сбрасывали свои бомбы на хорошо различимые цели, возвращались, чтобы загрузиться, и снова бомбили нас без передышки. Было, кажется, первое мая, когда меня вызвали в штаб дивизии, где начальник оперативного отдела кратко обрисовал ситуацию. Нужно было с максимально возможной быстротой оттянуть остатки наших подразделений и погрузить на военный паром. Из Берлина получен по радио приказ перебазироваться в Данию, где дивизия будет заново укомплектована. В этот момент я думал только о том, что появилась возможность убраться из этого ада. На следующий день перед вечером, наконец, у берега появились паромы. Их до края заполнили остатками нашей дивизии, так что паромы – по горло погрузились в воду. В предвечерних сумерках вслед за тральщиком они двинулись в путь, взяв курс на Данию. Во время переправы мы не видели ни одного советского самолёта».

 

Курт Типпельскирх «Geschichte des zweiten weltkriegs» Bonn 1954, участник событий: «На косе Фрише-Нерунг наряду с переправленными туда уцелевшими защитниками Земландского полуострова и остатками 4-й армии скопились бесчисленные толпы беженцев. Спасаясь от настигавшей их повсюду волны русских войск, они бежали сюда частично из Данцига, частично из Восточной Пруссии. Русские самолёты беспрерывно наносили удары по этой косе. Русские форсировали залив Фришес-Гаф и перерезали узкую косу с целью отрезать ушедшие из Пиллау (Балтийск) немецкие части. Однако немцы в порыве безумной ярости сумели прорваться. 9 мая остатки разбитых немецких армий капитулировали. Полная потрясающего трагизма борьба за Восточную Пруссию завершилась». Оперативная сводка за 11 мая: Войска 3-го БЕЛОРУССКОГО фронта закончили прием капитулировавших соединений и частей немецких войск в районе устья реки ВИСЛЫ и проводили прочесывание занятой территории, очищая ее от оставшихся мелких групп и отдельных солдат противника. Всего принято более 20.000 пленных немецких солдат и офицеров и 3 генерала. Учтены следующие трофеи: самолетов — 50, танков и самоходных орудий — 20, полевых орудий — 300, миномётов — 134, пулемётов — 2.500, винтовок и автоматов — 15.000, бронетранспортеров — 53, автомашин — 5.912, радиостанций — 30, лошадей — 1.570. http://victory.mil.r...ib/1945.05.html

 

«Капитуляция немецких войск на косе Фрише - Нерунг. 9мая 1945 года»

d61f4b3cb032.jpg

 

bffc9d2a1590.jpg

 

48dccc65738f.jpg

 

9e91314674a4.jpg


  • 0

#16 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 21:52:59

Описание событий на косе и в Пиллау в 20-х числах апреля 1945 г. Major Dieckert/GeneralGrossmann "Der kampf um Ostpreussen" "Все воинские части стоявшие на передовой усердно занимались своими позициями. Военно-строительные батальоны, сапёры и фольксштурм копали противотанковые рвы и создавали отсечённые позиции. Усилия при этом направлялись, прежде всего, на то, чтобы прикрыть путь отхода на Пиллау. Вокруг Фишхаузена тянулась единая полевая позиция. Более сильно была оборудована отсечённая позиция у Тенкиттена (крест Адальберта сняли, чтобы он не мог служить ориентиром для русской артиллерии). Были выкопаны глубокие противотанковые рвы пересекающие косу севернее Лохштедта и Нойхаузера. Последняя отсечённая позиция пересекала косу севернее Пиллау. Протяжённость каждой позиции составляла 2 – 3 км., так что имевшихся в распоряжении воинских частей было достаточно для размещения на них. Однако по этим тонким оборонительным позициям должен был быть сконцентрирован огонь тысячи и более стволов русской артиллерии. 22 марта комендантом крепости Пиллау был назначен генерал Хилл со штабом XV корпуса. Ему предстояла оборона территории крепости Пиллау вплоть до Тенкиттенской отсечённой позиции. Правда земляные укрепления крепости со старинной цитаделью больше не соответствовали требованиям предъявляемым к современным крепостям. Однако тяжёлые орудия береговой артиллерии обеспечивали хорошую защиту от наступления со стороны моря. Усиливал возможности обороны также аэродром Нойтифа, допускавший посадку обычных и гидросамолётов и оборудованный позициями зенитных пушек и подземным бункером. На участке косы протяжённостью лишь 30 км. перед Пиллау теснились остатки воинских частей с Земланда, подчинённые коменданту крепости Пиллау. Основной заботой оставалась транспортировка бесчисленных раненных и беженцев. Всё делалось для того, чтобы по возможности дольше удерживать последнюю отсечённую позицию севернее Пиллау. Требовалось выиграть время. И это удалось. Десять дней потребовалось противнику, чтобы, имея сильное превосходство на земле и в воздухе, преодолеть участок от Тенкиттена до Нойхаузера, протяжённостью лишь 12 км. <…> На этой земле, покрытой лесом, перекопанной противотанковыми рвами, шёл продолжавшийся с 21 по 23 апреля ожесточённый бой. Старинный замок Лохштедт превратился в основной очаг сопротивления. Здесь стояли до последнего остатки 18-го зенитного дивизиона и береговой батареи Лохштедта. В ночь на 24 апреля русские заняли в ожесточённому бою, сражаясь за каждый дом, Нойхаузер. И вот, теперь, начался бой за саму крепость Пиллау. В распоряжении коменданта крепости генерала Хилла, разместившегося со своим штабом в остатках цитадели, имелось множество «групп боевой готовности» составленных из остатков земландских дивизий, в числе которых, тем не менее, было лишь немного настоящих бойцов. В течении десяти дней они участвовали в бою, и после ночной бомбардировки им не было предоставлено никакого отдыха. Целую неделю на город рушился шквал авиабомб и снарядов. Пиллау I, Пиллау II и Камстигалл, порт – всё было превращено в поле, покрытое развалинами, охваченными пожарами, которые в последние дни никто не тушил. 24 апреля, утром противник вышел к внешней линии укреплений. Особенно бойко и самоотверженно боролись части 21-й дивизии. Снова возникали отдельные очаги сопротивления. В Плантаге бушевали ожесточённые бои. В течение дня противник прорвался танками по берегу моря через последний рубеж обороны и проник в город. Обе береговые батареи – Камстигалла и Северного мола – вели огонь до последнего снаряда и были потеряны. Моряки с «Зейдлица» держались на Северном молу. Всё ещё находились смелые солдаты, в числе которых были и морские пехотинцы, прикрывавшие отход через пролив Тиф. Введённая в бой 83-я дивизия, под командованием опытного военачальника генерала Венглера, переброшенная ещё вечером 24 апреля в Пиллау из Гелы, прибыла слишком поздно, чтобы суметь что-либо изменить. Генерал Венглер был убит. Дольше всего, якобы ещё и 25 апреля, смогла продержаться старая часть Пиллау и узкая полоска Плантаге, примыкающая к Северному молу. Так подошёл к печальному концу бой за старую морскую крепость Пиллау.

 

"По словам последнего морского коменданта Пиллау капитана первого ранга Штробеля, генералу Генке удалось из солдат различных частей вермахта в предрассветных сумерках организовать боевую группу. Противник, который вскоре после многочасового ураганного обстрела произвёл высадку в Нойтифе, обошёл и блокировал батарею, в защите которой и участвовал Генке, кроме участка морского берега. В надежде на то, что ночью подойдут катера, группа ответила отказом на предложение противника сдаться, и продолжала вести бой, хотя только одно зенитное орудие могло стрелять. Один из однополчан рассказывал: «Не смотря ни на что, генералу Генке, который сражался как лев, удалось не дать противнику попортить свою шкуру не только до ночи, но и до второй половины следующего дня». 27 апреля в 15.30 часов батарея пала и генерал Генке погиб в ближнем бою. В то самое время, когда батарея в Нойтифе бесстрашно вела свой последний бой, противник, воспользовавшись замешательством, возникшим по обе стороны пролива в Пиллау, как со стороны моря, та и залива высадил на косу десант с быстроходных катеров. Встреченные слабым огнём из всех орудий, обе группы нападения захватили побережье. Тем не менее при высадке десанта не удалось добиться полной одновременности, а также полной внезапности. Поэтому противнику не удалось осуществить своё намерение – полностью отрезать переправившиеся на северную оконечность косы остатки воинских частей. Хотя угроза с тыла вызвала большое замешательство, последние части 83-й дивизии смогли в ту же ночь прорвать в южном направлении линию русского заграждения. Вследствие этого снова обрели свободу сотни офицеров и солдат уже оказавшихся в русском плену."


  • 0

#17 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 21:55:55

П.Н. Кузьменко Книга о боевых свершениях 31-й (б. 328-й) Гвардейской Витебской ордена Ленина Краснознаменной ордена Суворова II степени стрелковой дивизии Накануне победы ...После завершения боев в Кенигсберге дивизия недолго находилась во втором эшелоне. Ей предстояло преодолеть особые трудности на под­ступах к военно-морскому порту и крепости Пиллау. Пиллаусский полу­остров представляет собой узкую ленту суши длиной около 15 километров и шириной от 2 у основания до 5 километров у южной оконечности, по­росшую густым мрачным лесом. Дюнные берега непригодны для движе­ния тяжелой техники, на узком полуострове невозможно было маневрировать и войсками. Сбить противника возможно было только лобовым ударом. К тому же пошли проливные дожди, туман застилал все пространство. Противник располагал на полуострове шестью оборонительными по­зициями, удаленными одна от другой на 1-2 километра. На северной ок­раине Пиллау стоят четыре крепостных форта и морская крепость. На северном берегу косы Фрише Нерунг - два форта и в глубине шесть обо­ронительных позиций. На полуострове гитлеровцы соорудили три глубоких противотанковых рва, пересекавших всю ширину полуострова. Обо­рона имела несколько линий проволочных заграждений, минных полей, множество траншей и ходов сообщения. Сюда были оттянуты остатки Восточно-Прусской группировки войск свыше 65 тысяч человек (с уче­том войск на косе Фрише Нерунг). Каждый квадратный метр земли перед укреплениями был пристре­лян полевой артиллерией и орудиями морских кораблей. Плотность живой силы, танков, орудий и минометов у противника была невиданной. Противника поддерживали 37 артиллерийских и 10 ми­нометных батарей, до 50 танков и штурмовых орудий. 3-4 боевых кораб­ля209 Гитлеровцы эвакуировали из Пиллау все. что удалось. Боевые порядки 11 -й гвардейской армии были построены в несколь­ко эшелонов. Всю ночь на 18 апреля под проливным дождем, преодоле­вая слякоть, а местами утопая по колено в грязи, части дивизии вышли в исходное положение и к утру 18 апреля сменили части 103-го стрелкового корпуса 2-й гвардейской армии. Но в наступление в этот день не перешли. Все части 16-го гвардейско­го стрелкового корпуса не были готовы к наступлению. Артиллерия от­стала, вымотанные трудным переходом уставшие роты подходили в район сосредоточения отдельными группами. Дороги были плотно забиты вой­сками, брошенными автомашинами различных марок из разных госу­дарств. Их было тысячи от огромных тупорылых грузовых до малолитражных легковушек. Там были и мотоциклы и велосипеды. Все это стояло или покосившись или валялось в грязной топи. Вторые сутки гвардейцы не получали горячей пиши. А главное - на полуострове был плотный туман, видимость нулевая. О поддержке авиации не могло быть и речи. Несмотря на это командующий армией генерал К.Н. Галицкий при­казал наступать. В 11 часов 20 апреля батальоны полков первого эшелона поднялись в атаку после жидкой артиллерийской подготовки, длившейся не более 20 минут. Однако первая атака, за ней вторая развития не получили. Недо­оценив возможности тщательной разведки, командиры частей не улови­ли хитрости противника. Артподготовка велась по опушке леса, а траншеи противника были сдвинуты вперед на 150-200 метров. Снаряды без пользы разрывались на пустом месте на опушке леса. Недочеты разведки повлекли за собой большие неоправданные потери. До позднего вечера вели бои за первую и вторую траншеи. Понесли колоссальные потери, но первой позицией так и не овладели. Атака по всему фронту захлебнулась. С утра следующего дня вводом в бой вторых эшелонов возобновилось наступле­ние. 21 апреля противник сильным артогнем и силой до роты пехоты к 20 часам 10 минутам задержал батальоны 95-го полка. Они залегли и только через полчаса контратака была отражена. 45 солдат и офицеров против­ника оказались в плену. За три дня непрерывных боев, неся большие потери, части 16-го кор­пуса смогли выйти только к противотанковому рву в самой узкой части полуострова южнее Детского курорта. В этих боях 22 апреля погибли на своем наблюдательном пункте командир 16-го гвардейского стрелкового корпуса генерал С.С. Гурьев и командующий артиллерией корпуса пол­ковник С.И. Полецкий. Оба Герои Советского Союза. После печальной, но уже привычной процедуры похорон командиры 1-го и 3-го батальонов 95-го полка Г.П. Яшкин и Ф.И. Кучеренко сидели на опушке леса в ста метрах от новых братских могил и молча угрюмо маленькими глотками опорожняли из фляг положенное водочное доволь­ствие, закусывая крепкими, как камень, сухарями. "Федя, сколько ты потерял в этой мясорубке?" - тревожно спросил Яшкин у Кучеренко. "Ты лучше спроси, сколько осталось... Из трехсот человек только сто десять", - дрожащим голосом ответил тот. "А у меня и того меньше..." Словно подслушивая их мысли, на опушке леса появился на серой пятнистой лошади полковник Павел Афанасьевич Лещенко. Небольшо­го росточка, щупленький. осунувшийся. На уставшем его лице заметно выступала серая щетинка. Война даже его заметно надломила. "Поминки справляете? Туды вашу мать... Научились бы лучше вое­вать!..." На горячность командира полка не обижались. Он быстро отходил и даже иногда извинялся. Вот и на сей раз, после непродолжительной пау­зы, он уже в доброжелательном тоне продолжал: "Не доволен нами командующий, грозит всех строго наказать. Спа­сибо Бурмакову и Семенову, новому командиру корпуса. Они на нашей стороне, защищают, как могут ..." "Чтобы наказывать, большого ума не надо", - вспылил Яшкин. "А вот зачем в эту проклятую горловину, в пасть дракона бросать безрассудно людей со слабой поддержкой, подумать бы полководцам надо." "А ты скажи Галицкому это сам", - прервал его Лещенко. "И скажу, если встречу, но, к сожалению, я его ни разу не видел в нашем полку и вряд ли увижу." "Ну ладно вам... быстрее приводите в порядок свои батальоны, к вечеру получите пополнение." 19 апреля противнику удалось вклиниться в разрыв между 95-м и 99-м полками, окружить блиндаж 2-го батальона 99-го полка майора В.А. Бурова, в результате чего 15 гвардейцев было потеряно, а майор Буров и заместитель командира 99-го полка по строевой подполковник А.П. Ла­гунов в связи с тяжелыми ранениями вышли из строя. В течение шести дней с 18 по 24 апреля шло ожесточенное сражение на перешейке без заметных результатов. Дивизия то наступала, то отво­дилась во второй эшелон для пополнения. Немного отдохнув и пополнившись, 24 апреля после часовой артил­лерийской подготовки в 10 часов дивизия вновь перешла в наступление, взломала вражескую оборону и за два часа полностью очистила поселок Нойхойзер. К вечеру, преодолевая 8 траншей, части дивизии заняли ряд железобетонных бункеров форта "Плантанге" на северной окраине Пиллау, стадион, западную окраину Пиллау, часть Цитадели. К этому време­ни 1-я гвардейская мотострелковая дивизия атаковала город с севера. Низко стелятся рваные облака. Шквальный порывистый ветер гонит моросящий туман. Видимость заметно слабеет. Но для гвардейцев нет преград непреодолимых. Не все шло гладко. Командир противотанковой батареи старший лейтенант И.И. Аринушкин после взрыва снаряда дол­го падал. Его подняло взрывной волной и выбросило в огромную ворон­ку метров шесть в диаметре и метра четыре глубиной. Уже лежа на дне воронки, он еще долго "падал". Когда очнулся и поднялся на ноги, шуме­ло - гудело в его голове. На плечах не осталось погонов, не было шапки на голове, но сам-то цел. Боль в голове, особенно в левом виске. Боль до тошноты. Кругом воняло толовой смрадью. Резь в глазах, все лицо в мелком песке. Аринушкина из воронки вытащил старший сержант К.А. Рогов. Он же вытащил из воронки его шапку и погоны. Через час Аринушкин вновь командовал батареей. Повезло ему. А ко­мандиру батальона капитану Спротикову не повезло: не прошел он несколько шагов, как пронзительный свист резанул слух. Раздался взрыв. Когда дым рассеялся, безвольно распластав руки, неподвижно лежал командир батальона. В правой его руке была зажата топогра­фическая карта с жирными пометками красным карандашом. Не по­везло и заместителю по политчасти командира 3-го батальона 97-го 368 полка старшему лейтенанту М.И. Машкову. От бомбежки он спрятал­ся под танк, а танкист от той же бомбежки решил отвести танк в укры­тие - тело Машкова превратилось в месиво... 25 апреля. Утро тихое До жути тихое. Над проливом Зеетиф витал легкий дымчатый туман. Легко шурша и хлюпаясь, набегали на берег косые волны. До города подать рукой. Изрытая окопами, израненная взры­вами бомб, снарядов и мин, перепаханная траками танков земля обрече­но терпела над собой насилие варваров. Среди вывороченного песка, густо перемешанного с глиной, зеленеют заплаты из луговины и невысоких кур­чавых сосновых рощ. Солнце будто остановилось над полем боя освещая неразбериху раз­рушений. Окутанные темными тучами дыма и зелено-желтой пылью, тан­ки, как катера на волнах, качаясь и переваливаясь с боку на бок. стремительно двигаются через ров. Натружено урча, гудят моторы, со звоном лязгают гусеницы. А в воздухе в два яруса самолеты. Сверху ПЭ-2, а внизу "Илюшины". Резко и терпко пахнет толовой гарью и порохом. То и дело раздаются дробные выстрелы пушек и гаубиц. Уже к первой траншее противника подходят гвардейцы, ведя огонь на ходу. Дробно, зло бьют пулеметы, им вторят автоматы, отрывисто и хлестко. Впереди желтеют вражеские траншеи. Летят дружно гранаты в око­пы гитлеровцев, со скрежетом разрываясь на мелкие осколки, ищущие свои жертвы, разрываясь хлопками, заглушаемые стонами пораженных. Вздымалась черными султанами комьев и густой пыли земля. И вот уже по переднему краю противника гремит гвардейское "Ура". Продолжая наступление ночью, не ввязываясь в бой за город, диви­зия вдоль берега моря вышла к проливу, овладев двумя фортами, при­крывающими город с юго-запада. Выходом к проливу было завершено окружение Пиллау, на улицах которого шел бой. Жестокий и напряжен­ный. Его вели гвардейцы 1-й мотострелковой дивизии, сражаясь в центре города и вытесняя противника со Звездного форта. Ранним утром гарни­зон крепости Пиллау капитулировал. На косе Фрише Нерунг оборонялись части Четвертой полевой армии - 5 пехотных дивизий, остатки двух танковых и нескольких пехотных ди­визий, ранее разбитых на Земландском полуострове. Общая их числен­ность составляла 35000 человек, имевших на вооружении свыше 250 орудий, до 275 минометов и до 50 танков и самоходных орудий. Кроме того гитлеровцы могли использовать авиацию и корабли. Большие запасы продуктов, боеприпасов и различного снаряжения позволяли держать длительную оборону. Географическое расположение косы (длиной 70, шириной от 0,5 до 2 километров) не позволяло действовать крупными силами, использовать маневр. Рыхлые пески, покрывающие косу, затруд­няли движение танков, артиллерии. Лесистая местность облегчала подго­товку нескольких оборонительных промежуточных рубежей, подступы к которым прикрывались минными заграждениями, лесными завалами и противотанковыми рвами211. У пролива генерал ИД. Бурмаков вызвал командира 1-го батальона 99-го полка и поставил перед ним задачу: форсировать пролив и захва­тить плацдарм на косе Фрише Нерунг. Капитан Чураков был известен в дивизии как смелый, решительный, инициативный командир. В белорус­ской операции, командуя ротой, он смело вырвался вперед и вел за собой весь батальон, был ранен. После излечения вернулся в родную дивизию, стал командовать батальоном. Ему командир дивизии поручил это не­легкое задание-форсировать шестисотметровый пролив. "Даю вам две амфибии. До утра овладеть плацдармом и обеспечить переправу главных сил!" - приказал генерал. Когда капитан Чураков готовил первый эшелон десанта на косу Фри­ше Нерунг. комсорг 99-го гвардейского стрелкового полка лейтенант А.М. Рыбкин, командир пулеметного расчета старший сержант Хмара обнару­жили бесхозную надувную лодку. Чья она - наша или противника, они не знали, но они знали, что раз­ведать берег косы не мешает, и в этом им поможет лодка. Проявив ини­циативу, Рыбкин и Хмара, с ними два солдата на этой лодке поплыли в неизвестность. Скоро лодка уткнулась в твердь волнореза на середине пролива Зеетиф. По волнорезу они осторожно проникли на берег косы. Противника там не обнаружили. Рыбкин послал на лодке одного бойца сообщить в штаб полка, что берег косы пуст, а трое оставшихся укрылись среди молов на берегу, ожи­дая десанта Чуракова. Первый эшелон Чураков составил из стрелкового взвода, усиленно­го пулеметами и одним минометом. Тяжело груженные машины-амфи­бии "Джемси" вошли в воду. Натружено урча моторами, они шли к неизвестному берегу. Близился рассвет. Ясно обозначались низкие песча­ные берега косы Фрише Нерунг. Сжимая оружие в руках, гвардейцы батальона Чуракова тревожно и пристально вглядывались во вражеский берег. У каждого в голове неотвязная мысль: "Что там впереди? Схватка? Или, благодаря стремитель­ности и внезапности удастся захватить плацдарм без боя". Угрюмый бе­рег загадочно молчал. Тупоносые машины-амфибии с разбегу ткнулись в прибрежный сырой песок. Одно мгновение, и десант рассыпался в цепь, изготовился к бою, при­крываясь дюнами. Плацдарм 40-50 метров захвачен, амфибии отправи­лись за следующей группой. Рассвело. По дороге из леса показалась длинная колонна. Сомнений не было - это шли немцы. Около 300 человек двигались беспечно, никак не ожидая, что здесь могут быть русские: с того берега из Пиллау явствен­но доносились звуки боя. Затаив дыхание, судорожно вжавшись в песок, бойцы ждали коман­ды, но командир медлил: слишком неравные силы - фашистов в десять раз больше. Завязывать бой бессмысленно и опасно. И Чураков решил: его замполит А.Р. Шехтман в совершенстве знал немецкий язык, пусть он предложит им сдаться в плен. Конечно фашисты могут расстрелять его, но ... иного выхода не было. Чураков обменялся с ним двумя фразами, тот молча кивнул. И гвардейцы стали ждать. " Действуй!" - сказал Чураков. когда до головы колонны осталось не более 50 метров. Абрам Рувимович Шехтман с пистолетом в руке вскочил на камень и крикнул: "Ахтунг, ахтунг! С вами говорит представитель Советского ко­мандования. Вы окружены. Сопротивление бесполезно, бросайте оружие. Добровольно сдавшимся в плен гарантируется жизнь". Высокая фигура политрука на камне, энергичный уверенный голос и красноречивый жест руки, а позади него горстка солдат. И лишь тихо плескались о гранит холодные волны пролива. Фашисты, казалось, оцепенели. А гвардейцы, затаив дыхание, боя­лись бандитского выстрела в грудь политрука. Но, к счастью, выстрела не последовало. От неожиданности гитлеровцы остановились. Ряды их смешались. Шехтман требовательно повторил сказанное. Теперь уже в толпе сол­дат распавшейся колонны послышались грубые окрики, команда. Офи­церы пытались привести в боевой порядок свои распавшиеся подразделения. Но солдаты упрямо не слушались, они торопливо проби­вались вперед, бросали оружие. Офицеры, убедившись, что власть над подчиненными окончательно потеряна, так же торопливо стали срывать с себя планшеты, оружие и бросать все на песок. Чураков через Шехтмана приказал пленным подальше отойти от ору­жия... "Что делать дальше? - тревожно думал он. Такая масса гитлеров­цев, увидев горстку солдат, могла опомниться, вновь захватить оружие и тогда...". Принято решение: в первую очередь, отделить офицеров от солдат, чтобы лишить их возможности влиять на подчиненных, если они. придя в себя, попытаются активно сопротивляться. Пленных офицеров оказалось 37. В это время подошли амфибии со следующей группой. Чураков решил отправить офицеров в Пиллау. И это было самым правильным решением. Подошли еще три амфибии. Вско­ре весь батальон Чуракова был на плацдарме. Смелость и находчивость наших командиров обеспечили бес­кровную победу над многократно численно превосходящим против­ником. Батальон Чуракова быстро овладел поселком Нойтиф. За подвиг по овладению плацдармом награждены: Чураков орденом Ленина. Шехтман - орденом Богдана Хмельницкого, Рыбкин и Хмара - орденом Красного Знамени. Вскоре 95-й и 99-й полки про­рвали оборону противника, пересекавшую косу в наиболее узком месте и соединились на балтийском берегу с морским десантом, в котором участвовал морской офицер Грумбков Олег Павлович, ныне контр-адмирал в отставке. Коса Фрише Нерунг представляла собой кошмар: воинские части, женщины, старики и дети все смешались. Между ними не всегда осторож­но передвигались танки, виллисы-амфибии и другие машины, стреляли орудия, строчили пулеметы и автоматы, а советские бомбардировщики беспрерывно бомбили косу, немецкие корабли обстреливали косу круп­нокалиберной артиллерией. Бомбы и снаряды разрывали людей в клочья, уцелевшие с неистовы­ми криками проклинали Сталина, Гитлера. Василевского, Галицкого. весь мир и в панике бежали сами, не зная куда, давили друг друга. Толпы ки­дались к стоявшим лодкам, кораблям, но и капитаны кораблей не знали, куда плыть. На берегу косы Фрише Нерунг валялись трупы немцев и гвардейцев. Там был сплюснутый почти ушедший в землю наш истребитель и возле него останки летчика (одна только грудь) с орденами Ленина и Красного Знамени на груди. Последние были без колодок. Это значит, что он был награжден еще в начале войны и мало, очень мало дней не дожил он до Победы. Повсюду были следы прошедшего сражения: воронки, разбитые ав­томашины, танки, орудия, двуколки, убитые лошади, люди, ящики из-под снарядов, патроны, снаряды, амуниция, обмундирование, разрушенные блиндажи, жилища и многие другие признаки прошедшего сражения. Даже воздух имел особый непередаваемый запах войны. На косе погиб и близкий друг командира взвода управления батареи И.А. Сысоева офицер батареи Саша Шилин из Свердловска, где ос­тались его жена и двое малолетних детей. Учитывая особую сложность боев на косе и большую насыщенность вражеских войск. Василевский приказал Галицкому и морякам высадить на косу десанты войск. Еще боеспособные части Четвертой полевой ар­мии сражались с яростью обреченных и отбивали многие попытки десан­тов высадиться на косу, топили корабли и баркасы, а разрозненные подразделения уничтожали или брали в плен211. Затем сами оказывались в окружении и вместе с плененными сдавались в плен. Обескровленные части 31 -й гвардейской стрелковой дивизии продол­жали теснить противника. "На колеса!" - командует лейтенант Потехин, артиллерист 99-го полка. Номера орудий тот час бросились к пушкам, подняли их хобота, на­валились на колеса - по одному человеку на каждое колесо, пристегнули лямки к колонкам колес, крякнули и довольно быстро покатили орудия вперед на место, указанное Потехиным. Остальные солдаты, подхватив лотки с боеприпасами, пригибаясь под их тяжестью, бежали за пушками взвода. Навстречу им летело звонкое чирканье разрывных шальных пуль. Капитан Клюев командует: "По пехоте огонь!" Пулеметы, дробно стуча, поливали огнем убегающие толпы фашистов. "Вперед!" - скомандовал Клюев. И в разных концах перелеска сопро­вождаемое эхом прогремело гвардейское "Ура". "На колеса!" - гремит голос старшего сержанта В.В. Зикеева. И пушка снова покатилась вперед, оставляя на песчаном грунте глу­бокую колею. Теперь они катились еще быстрее. Артиллеристам помога­ли тянуть пушки пехотинцы. Теперь бой шел по всей полосе фронта полка, медленно перемещаясь на юг. Все вокруг перемешалось, слилось, все было в движении, в спешке, все торопились вперед, преследуя по пятам отступающего врага. Телеграфисты с шестами, загнутыми на концах крючками, и катушками телефонных проводов, мелькая между деревьев, наращивали линию связи. Лес кончился. Вышли на прибрежный песчаный дюн. Мокрый песок его сверкал под искристыми лучами солнца. Группе разведчиков поручи­ли разведать силы противника и захватить пленных. Связисты 8-й бата­реи 64-го гвардейского артиллерийского полка И. Б. Хасанов и Ф. Рослов двигались впереди ядра группы в 40-60 метрах. В двух-трех метрах раз­ведчики заметили входную дверь в землянку, к которой, подремывая, приник часовой. Осторожно подобрались они к часовому. Федя Рослов огрел его дрыном, сбил наповал. Имам Хасанов резко толкнул ногою дверь и. размахнувшись, швырнул в землянку противотанковую гранату. Сильный оглушительный взрыв нарушил ночную тишину. Вслед за взрывом они вдвоем ворвались в "особняк". На хорошо оборудованных нарах, дрожа, лежали пулеметчики с поднятыми руками. Тут же подоспела группа разведчиков. Они захватили оставшихся в живых офицера и четырех солдат, два ручных пулемета. 11 автоматов, много боеприпасов и без потерь возвратились в штаб. Пленные дали под­робные сведения о силе противника и его расположении. Это облегчило с меньшими потерями полностью очистить этот участок косы Фрише Нерунг, последний бастион окруженного противника. Так смелостью, оперативностью и неожиданностью блестяще было выполнено боевое задание. 95-й полк, взаимодействуя с десантными отрядами 260-й бригады мор­ской пехоты, на амфибиях форсировал пролив севернее молов, чем обес­печил ввод в бой 5-й гвардейской стрелковой дивизии. Наступая на косе Фрише Нерунг, он в 18 часов 26 апреля овладел Вальдхалле, в 20 часов вышел в район 500 метров западнее лесничества Мевенханен, где он был выведен во второй эшелон. Когда в результате упорного сопротивления противника в районе "Русского леса" атака 5-й дивизии захлебнулась, 95-й полк был снова введен в бой. В первом эшелоне действовал батальон Г. П. Яшкина. Оказав помощь 5-й дивизии, этот полк сосредоточился в районе Комстилага214. За время боев с 23 по 26 апреля полк потерял убитыми - 54, ранеными 174 человека, нанеся противнику огромные потери: убито до 300, пленено 3500 солдат и офицеров. Уничтожено орудий 88 мм - 3, 75 мм - 2, зенит­ных 20 мм - 11, минометов 81 мм - 7, пулеметов - 50, автомашин - 40, захвачены трофеи: орудий 105 мм - 5, 88 мм - 3, 75 мм - 4, зенитных 20 мм - 9, танков Т-1У - 5, самолетов - 11, пулеметов - 70, винтовок - 1200, автоматов - 300, складов с боеприпасами -12, с продовольствием - 17, с военным имуществом - 8, автомашин с грузом - 250, лошадей - 300215. 28 апреля дивизия в ночном бою овладела рубежом обороны южнее Кабельбуде. На командный пункт 97-го полка противник обрушил шквальный артиллерийский огонь. Гвардейцы, спасая полковника Алексея Аниси­мовича Кулакова, Героя Советского Союза закрыли его своими телами. Один из них погиб, двое ранены. Заместитель начальника штаба полка по разведке капитан Д.Т. Мысяк был ранен в голову, командир полка в ногу, и они выбыли в госпиталь для лечения. Преследуя отходящего противника, к утру 29 апреля дивизия очисти­ла половину косы Фрише Нерунг. На этом боевые действия 31-й гвардей­ской стрелковой Витебской ордена Ленина. Краснознаменной, ордена Суворова II степени дивизии закончились.


  • 0

#18 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 21:59:01

5dfeaf0cc33a.jpg

 

cb807dfdb119.jpg

2dv7bk2.jpgПопов С. Е. На огневых рубежах ...После падения Кенигсберга гитлеровцы пытались удержать Земландский полуостров. К 13 апреля здесь действовали восемь пехотных и одна танковая дивизии, несколько отдельных полков и батальонов фольксштурма, входивших в оперативную группу «Земланд». В этой группе насчитывалось около 65 тыс. солдат и офицеров, 1200 орудий, 166 танков и штурмовых орудий Стремясь избежать кровопролития, командующий 3-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза А. М. Василевский 11 апреля обратился к немецкому командованию с предложением прекратить сопротивление, сложить оружие и сдаться. Но предложение было отвергнуто. 13 апреля четыре армии 3-го Белорусского фронта снова перешли в наступление. 43-я армия, в составе которой продолжала оставаться 3-я гвардейская артиллерийская дивизия прорыва, получила задачу наступать вдоль северного побережья залива Фриш-Гаф и к исходу второго дня выйти на рубеж Форкен, Циммербуде. В дальнейшем развивать наступление в западном направлении, завершить разгром 1, 21, 28-й пехотных и 5-й танковой дивизий противника и овладеть Фишхаузеном. В первом эшелоне при поддержке 3-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва наступал 54-й стрелковый корпус. После прорыва обороны противника предусматривалось ввести в бой 13-й гвардейский стрелковый корпус. Рано утром 13 апреля была проведена короткая артиллерийская подготовка, после которой части 54-го стрелкового корпуса прорвали оборону противника. Начались тяжелые бои. Несмотря на ожесточенное сопротивление противника, части корпуса действовали успешно и активно продвигались к намеченной цели. Во время этих наступательных боев геройски действовали воины 12-го минометного полка. По дороге на Пиллау в районе Клайн Фридрихсберг на берегу реки Прегель стоял сильно укрепленный форт, который опоясывали проволочные заграждения. За ними просматривался противотанковый ров, наполненный водой. Из узких бойниц форта строчили пулеметы, а из-за стен били минометные батареи. Пехотинцы шесть раз поднимались в атаку, но безрезультатно. Тогда командир 1-го дивизиона 12-го минометного полка капитан Н. Н. Бугринов, возглавив группу бойцов, под прикрытием вечерней темноты повел их в атаку. Последние мины, выпущенные батареями дивизиона, еще рвались за противотанковым рвом, а командир 1-й батареи лейтенант Н. Цинцадзе с группой разведчиков уже был у стен форта. Перебравшись через железный забор со стороны реки, минометчики ворвались во внутренний двор. Короткая вспышка ракеты на миг осветила вход в казематы форта и прикрывавший его станковый пулемет. Под градом пуль они ворвались в здание форта. Завязался рукопашный бой. Через несколько минут гарнизон форта в количестве 350 солдат и офицеров сдался в плен. В боевом отзыве командира 74-го гвардейского стрелкового полка говорилось: «В боях за форт наравне с пехотинцами действовали бойцы, сержанты и офицеры 12-го минометного полка, часть из них пошла впереди наших воинов. Они первыми ворвались в форт, проявив при этом исключительное мужество и героизм». Командир полка объявил минометчикам благодарность. Бойцы 3-й гвардейской артиллерийской дивизии продолжали поддерживать наступление частей 54-го и 13-го стрелковых корпусов. Занимая один населенный пункт за другим, они продвигались вперед, отбивая многочисленные контратаки. 14 апреля более ста фашистских солдат и офицеров скрытно вышли к наблюдательному пункту командира 1-го дивизиона 12-го минометного полка капитана Н. Н. Бугринова и с ходу контратаковали его. Воины-минометчики смело вступили в бой. Завязалась ожесточенная рукопашная схватка, во время которой старший разведчик А. А. Евсеев спас раненого командира. Отбиваясь гранатами, ведя меткий огонь из автомата, Евсеев вдруг почувствовал боль в плече. Рука безжизненно повисла. Но разведчик продолжал отстреливаться. Вскоре опустел диск. Брошена последняя граната. К обессилевшему от потери крови советскому разведчику бросились гитлеровцы. Они били его прикладами, кололи ножами. На груди бойца было обнаружено одиннадцать ножевых ран. Фашисты заплатили за смерть героя-разведчика дорогой ценой. Вокруг котлована, где оборонялся Александр Евсеев, минометчики насчитали 37 трупов вражеских солдат. Отважному артиллерийскому разведчику старшему сержанту Александру Александровичу Евсееву было посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Под ударами наступающих войск капитулировали гарнизоны Циммербуде, Фишхаузена и другие. 17 апреля наши части вышли к заливу Фриш-Гаф. Противник большими группами стал сдаваться в плен...


  • 0

#19 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 22:00:01

Балтийский флот в завершающих операциях войны ...Прибыли в этот район и бронекатера — морские и доставленные по железной дороге малые речные. 13 апреля, когда часть сил 3-го Белорусского фронта начала наступление на Земландском полуострове, дивизион бронекатеров капитана 2-го ранга М. Ф. Крохина содействовал войскам, продвигавшимся вдоль северного побережья залива Фришес Хафф. Высадив десант в районе Гросс-Хайдекруг, он громил врага на дамбе Кенигсбергского канала. 16 апреля бронекатера приняли на борт десант из состава 24-й гвардейской стрелковой дивизии и после артиллерийской подготовки высадили его на дамбу канала севернее Циммербуде в тылу врага. Успешные высадки десантов и огневая поддержка бронекатеров позволили войскам 43-й армии в короткий срок овладеть вражескими опорными пунктами Циммербуде и Пайзе, где была прижата к морю группировка противника. При попытке последней эвакуироваться на подручных средствах в Пиллау, бронекатера 17 апреля потопили несколько быстроходных десантных барж, 117 баркасов и много шлюпок. При этом было уничтожено до 5 тыс. гитлеровцев... ...Остатки разгромленных в Пиллау войск бежали через пролив Зее-Тифф на косу Фрише-Нерунг. Там на небольшом клочке земли скопилось до 35 тыс. солдат и офицеров. Сюда же было стянуто большое количество вооружения и техники. Спешно создавалась оборона. У противника еще имелась возможность использовать и свои надводные корабли для поддержки этой группировки. В связи с этим возникла задача не дать передышки врагу, сорвать его попытку сдержать на этом участке наступление советских войск. Было решено высадить десант на косу Фрише-Нерунг, чтобы разъединить силы противника в районе Вальдхалле — Лемберг — Хакен и ударом с тыла обеспечить армейским соединениям форсирование пролива Зее-Тифф. Своеобразие обстановки подсказало и решение высадить два тактических десанта. И тут нам очень пригодился заблаговременно подготовленный, но не использованный для Пиллау десант. Командование десантом было возложено на вице-адмирала Н. И. Виноградова. Он уже находился на КП командарма, и это облегчало организацию взаимодействия, обеспечивало связь и надежное управление. Командиром высадки на восточный берег косы назначили контрадмирала Н. Э. Фельдмана, командиром прикрытия этой группы — капитана 2-го ранга М. Ф. Крохина. Для высадки было решено использовать не менее 60 вымпелов. Это были различные катера и тендеры, которые проявили себя в боях с самой замечательной стороны. В состав десанта входили полк морской пехоты и стрелковый полк (командиры-полковники Л. В. Добротин и Козлов). В первом броске высаживался батальон морской пехоты подполковника А. О. Лейбовича. Пунктом сосредоточения всех этих сил был избран район Пайзе-Циммербуде. В гавани Пальмникен сосредоточивался второй десант. Высадить его на западный берег косы было поручено капитану 1-го ранга А. В. Кузьмину. Ему же предстояло командовать и прикрытием. Поддержка этой группы была возложена на дивизион морских бронекатеров капитана 2-го ранга Г. С. Гапковского. Состав десанта — сводный полк 83-й гвардейской дивизии генерал-майора А. Г. Маслова. Для высадки использовались все катера, камерные тральщики капитан-лейтенанта А. В. Дудина, торпедные катера Героев Советского Союза С. А. Осипова, В. М. Старостина, А. Г. Свердлова. Авиация была готова с рассвета взаимодействовать с десантными силами. Еще в пору подготовки к боям за Пиллау войска и десантники провели учения в море, на Кенигсбергском канале. Отрабатывалась высадка на необорудованный берег. Все тренировки проводились только в темное время. Особое внимание обращалось на отработку надежной связи во время боя за высадку, вызова огня и авиации для поддержки десанта. Все это должно было дать свои результаты. К началу операции катера были максимально приближены к району высадки и рассредоточены в нескольких пунктах северного и южного побережья Земландского полуострова. Это способствовало скрытности, облегчало осуществление быстрого маневра в море и обеспечивало внезапность высадки. В ночь на 26 апреля, когда войска 11-й гвардейской армии генерала К. Н. Галицкого после мощной артиллерийской подготовки начали форсирование пролива Зее-Тифф, оба десантных отряда вышли из района сосредоточения. В 1 час 35 минут колонны катеров повернули на курс к месту высадки. Слабый ветер и спокойное море благоприятствовали выполнению задачи. Бронекатера отряда артподдержки под командованием Гапковского обнаружили две самоходные баржи и, потопив их, взяли много пленных фашистских солдат и офицеров, которые, кстати сказать, показали, что спешили на выручку своим войскам. Было около 2 часов ночи, когда катера подошли к берегу. Противник был застигнут врасплох. Он открыл пулеметный огонь по катерам лишь тогда, когда они, закончив высадку, уже отошли от берега. Успеху десанта способствовала мощная артиллерийская и авиационная поддержка. Надежно прикрывали высадку торпедные катера капитана 1-го ранга А. В. Кузьмина. Решительные, смелые действия хорошо обученных десантников, умелая организация и четкое управление позволили произвести высадку всех сил западного десанта в течение 50 минут без потерь. Оживавшие огневые точки на берегу противника подавлялись сильным пушечно-пулеметным огнем с морских бронекатеров капитан-лейтенанта Тунгускова. Десантники восточного направления шли на бронекатерах капитана 2-го ранга М. Ф. Крохина. Высадившись, морские пехотинцы полковника Л. В. Добротина быстро преодолели незначительное сопротивление врага и повели наступление в глубь косы с целью перерезать пути отхода противнику, отступавшему под ударами войск 11-й гвардейской армии. Это нужно было сделать и для обеспечения высадки последующих эшелонов десанта. Вскоре десантники вышли на противоположный берег косы, ширина которой в этом месте не превышала 1,5 км. Стремительные действия десантников смяли всю оборону противника. Гитлеровцы большими группами стали сдаваться в плен. Уже к концу первого часа боя было взято около 2 тыс. пленных. Успешно высадив первый эшелон, часть катеров направилась за вторым, а оставшиеся огнем поддерживали наступление десантников. В ходе боя неоценимую поддержку им оказала артиллерия бронекатеров. Ее огневые налеты по контратакующему врагу отличались исключительной меткостью. Бой по уничтожению оставшихся очагов сопротивления на северной оконечности косы подходил к концу, когда высадился второй эшелон под командованием полковника Козлова. Он получил задачу окончательно разгромить противника. А вскоре, с рассветом, десантников надежно прикрыли истребители прославленного в боях под Ладогой и Ленинградом 4-го гвардейского истребительного авиаполка под командованием Героя Советского Союза В. Ф. Голубева. К полудню 26 апреля оба десанта, продвинувшись по косе навстречу войскам 11-й гвардейской армии, соединились с ними и начали сообща добивать гитлеровцев. Первой была очищена от врага северная часть косы. Несколько десантных барж и сторожевых катеров противника, пытавшихся подойти к месту высадки, уничтожила наша штурмовая авиация. Тактический десант на косу Фрише-Нерунг с двух направлений облегчил 11-й гвардейской армии форсирование пролива Зее-Тифф. Вместе с ее войсками десантники окружили и полностью разгромили группировку противника в северной части косы. На поле боя осталось 1700 убитых вражеских солдат и офицеров. Число взятых в плен достигало почти 6 тыс. человек. К 8 мая капитулировали и остальные 22 тыс. человек... Frey Fox Исследователь   Сообщения: 683 Зарегистрирован: 21-11-2006 08:17:43 Откуда: Камчатка Благодарил (а): 10 раз. Поблагодарили: 111 раз. Вернуться к началу Frey Fox » 17-03-2007 00:31:30 Чернышев И. П. О друзьях-товарищах ...В последующие дни события разворачивались стремительно. После непродолжительного затишья фронт вновь пришел в движение. Наши войска начали бои за военно-морскую базу германского флота Пиллау. Все эти дни штаб ЮЗМОРа жил напряженной жизнью: необходимо было согласовать действия морских и армейских частей, поставить им задачи, при изменении обстановки перенацелить удары. Работники штаба выходили в море на торпедных и сторожевых катерах, на малых охотниках и малых канлодках, высаживались вместе с десантами, шли со штурмовыми группами впереди наступающих войск... Песчаная коса Фриш-нерунг стала единственным путем, по которому гитлеровцы еще могли уйти из Пиллау. Чтобы не допустить этого, советское командование решило высадить на косу два десанта: один со стороны залива Фриш-гаф, а другой — со стороны Данцигской (Гданьской) бухты. Этим десантам молниеносными бросками предстояло перерезать косу и преградить путь отхода фашистским войскам. Перебросить десанты должны были торпедные катера, тральщики, а также бронированные охотники и малые канлодки, которые привел Кведло. Ночь. Быстро приняв морских пехотинцев, составлявших первый эшелон десанта, катера вышли в море. Крутая зыбь не позволяла им развить большой скорости. Местами над водой стлался туман. На берегу непрерывно мелькали зарницы от разрывов снарядов, веером рассыпались разноцветные трассы пулеметных и автоматных очередей, описывали крутые дуги ракеты различных оттенков. В море иногда завязывались скоротечные бои между нашими катерами прикрытия и вражескими [213] кораблями, пытавшимися прорваться к десантному отряду. Тяжелый гул, прокатывавшийся иногда над морем, свидетельствовал об успехе наших торпедных катеров — это взрывались торпеды и шли ко дну суда врага. Перед рассветом десантный отряд подошел к месту высадки. Впереди белел песчаный берег, покрытый дюнами. Севернее грохотал бой, а здесь — тихо. Второй отряд десанта, высаженный со стороны залива Фриш-гаф, сообщил, что встретил неожиданно огневое противодействие врага. Первому отряду десанта, находившемуся в Данцигской бухте, это было ясно и без донесения: все видели внезапно возникшее зарево вспышек и слышали стрельбу. Кведло подал команду «Вперед!». Катера полным ходом, обгоняя один другого, устремились к берегу. До него оставалось всего триста... двести... сто метров. Но по-прежнему тихо. Видимо, враг не ожидал здесь десанта, и все его внимание приковано к восточному побережью косы. Катера застопорили двигатели и на инерции выползли на песчаный пляж. Десантники спрыгнули на берег и молча исчезли за ближайшими дюнами. Вскоре в глубине косы взвились ракеты, рявкнуло орудие, раздался треск автоматов и пулеметов. — Поздно спохватились! — довольно улыбнулся Кведло. Не прошло и получаса, как за дюнами раздалось «ура». Это соединились наши восточный и западный десанты и перерезали гитлеровским войскам путь для отступления из Пиллау. К пляжу подходили катерные тральщики со вторым эшелоном десанта, который сразу же вступал в действие. Сойдя на песок, пехотинцы быстро направлялись в район, где продолжалась перестрелка. Бой то вспыхивал с новой силой, то затихал. Гитлеровцы отчаянно сопротивлялись, но, поняв, что окружены и будут уничтожены, если не прекратят сопротивления, поднимали руки и произносили неизменное «Гитлер капут!» В результате проведенной операции, в которой участвовали и бронированные охотники Кведло, пришедшие сюда из Ленинграда, было взято в плен более шести тысяч гитлеровских солдат и офицеров, два генерала, представитель верховного командования фашистской армии и захвачено большое количество трофеев...


  • 0

#20 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 22:00:43

Боевой путь 502 тяжелого танкового батальона. Schwere Panzer Abteilung 502/511. 12.04.45 В ожидании наступления Советских войск, 2 рота разделяется на небольшие группы по 2 или 3 танка в каждой и распределяется вдоль линии фронта. Ст. лейтенант Ринке и еще один Тигр прикрывают пересечение дорог на п. Тиренберг, Кершер и один Тигр (командир унтер-офицер Бареш) прикрывают холмы в районе п. Норгау-Кляйн Норгау-Пойерштеттен. 13.04.45 Возле п. Норгау Боевая группа Кершера уничтожает более 20 танков против­ника. Второй Тигр вынужден отступить после повреждения башенного ору­дия. В полдень Кершер подбивает еще 15 танков у п, Норгау. Вечером грузо­вая машина снабжения привозит немного боеприпасов и с ней приходит вто­рой Тигр (командир унтер-офицер Вейганд). Вскоре после этого, в низине удается подбить 12 СУ-100. По радио второй Тигр отозван на новую позицию. Ночью пехота отступает, введенная в заблуждение ложными приказами сабо­тажников из Национального комитета "Свободная Германия", Прорываясь че­рез п. Норгау Тигр прокладывает путь на п. Фишхаузен. Тем временем 1 рота ведет бой в районе п. Палмникен, но несет большие потери. 14.04.45 Тигр Кершера может двигаться только на 3 передаче, 16.04.45 Кершер пытается поддержать 2 Тигра (фельдфебеля Германа и унтер-офицера Бареша), но получает ранение а голову. Танк Германа не может двигаться и остается позади. Танк Бареша тоже подбит. Уцелевшие члены экипажей на поврежденном танке Кершера двигаются через п. Фишхаузен-Лохштадт в ремонтный цех в Неукаузерских лесах. Тем временем 1 рота полностью унич­тожена в районе п. Палмникен. 20,04.45 Лейтенант Ниенштет освобождает попавший в ловушку батальон возле замка Лохштадт. С 13.04.45 батальон уничтожил 102 танка. 21.04.45 Починенный танк Кершера вместе с 2 "Хетцерами" 1 роты и 1 противотанко­вым орудием и 1 Тигром II 505 тяжелого танкового батальона, обеспечивают охрану окраин Нойхаузерского леса и отражает несколько танковых атак про­тивника. Подбит 21 танк, Кершер доводит свой личный счет подбитым танкам до 100. У Тигра II заканчиваются боеприпасы и он вынужден отступить. Противотанковые пушки и два "Хетцера" отправлены на другую позицию. 22.04.45 После нескольких попаданий начинает протекать бензобак и на корпус выли­вается более 300 литров горючего. Кершер смывает его и продолжает бой! Подбив несколько танков, он меняется позицией с 2 починенными Тиграми. Один из них ломается в результате технической неисправности, а второй бро­сает экипаж. 23.04.45 Снова Кершер вызван на подмогу пехоте. Когда Тигр был вынужден отпра­виться в ремонтный цех, противнику удается прорваться в Нойхаузерский лес. 24.04,45 Прямо в середине леса (при ограниченной видимости) Кершер и второй Тигр (командир унтер-офицер Грубер) пытаются отбросить противника, После того, как подбивается танк Грубера, Кершер отходит к п. Пиллау, В порту прихо­дится в конце-концов взорвать свой танк. Тем временем лейтенант Ниентштет на последнем "Хетцере" отражает атаку противника у ж/д станции. Большая часть батальона грузится на паром и направляется в п. Фрише Нехрунг. 26.04.45 Один из двух Тигров в п. Фрише Нехрунг снова готов к бою (№ 217 командир фельдфебель Кестлер). Этот танк подбивает 9 высадившихся на полуостров танков противника. 27.04,45 Утром в течение 10 минут Тигр 217 уничтожает 2 танка Т-34, 1 танк ИС-2,1 КВ-1 и 1 М-4. Позже уничтожается еще один танк ИС-2. Вероятно, в резуль­тате саботажа танк взрывается после того, как экипаж покидает его на корот­кий отдых. Возле п, Никелшвальде капитан фон Ферстер распускает баталь­он. Уничтожив более 1400 танков и 2000 противотанковых пушек этот Тигро­вый батальон капитулировал перед Советскими войсками 09.05.45 г


  • 0

#21 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 22:03:09

Пиллау  после  Штурма 

 

591074554501.jpg

 

e956c0afe665.jpg

 

ca2f742d9c2e.jpg

 

0240ce401560.jpg

 

69509416e052.jpg

 

a201b80ede17.jpg

 

7eb54e4710a5.jpg

 

27c54b55ed1e.jpg

 

cd3920f5c103.jpg

 

Система обороны Пиллау ...Уже после окончания операции оборона противника была внимательно изучена. Занятый немцами полуостров вытянулся в северо-восточном направлении на пятнадцать километров. Мелкий зернистый песок позволил быстро окопаться. Поросшие кустарником и деревьями дюны служили естественным препятствием для движения боевой техники. По всему побережью тянулись высокие обрывы. Через полуостров пролегали одна железная и одна шоссейная дороги. Проселки в это время года оставались практически непроходимыми. Леса и сады маскировали линию обороны. К тому же весна выдалась холодной, с дождями и утренними туманами. Низкая облачность затрудняла действия советской авиации. На эти преграды опиралась мощная система из шести оборонительных рубежей, каждый из которых был неприступен. 1. В 2-х километрах севернее Лохштедта. Он состоял из противотанкового рва (ширина 4 м, глубина 2,5 м). Перед ним в 100 м и за ним две сплошные линии траншей полного профиля. Железнодорожное полотно и шоссейную дорогу перекрывали пять рядов противотанковых надолбов. Всего в 2-х линиях траншей было 2 дзота, 7 противотанковых орудий, 50 пулеметов, 14 зенитных орудий, 5 самоходных артиллерийских установок и около 100 блиндажей. 2. Лохштедт — Детский курорт (в Павлово). Состоял из двух линий траншей полного профиля. На восточной окраине Лохштедта 3 дзота. Шоссе прикрывалось 2-мя пулеметными точками и 2-мя противотанковыми орудиями. Все имеемые постройки были приспособлены под огневые точки. Пулеметы были расположены через каждые 20—25 метров. Имелось до 150 блиндажей. Юго-западнее Лохштедта в 1—1,5 км проходил сплошной противотанковый ров (ширина6 м, глубина 3—3,5 м). 3. Нойхойзер (Мечниково). Наиболее подготовленный к обороне рубеж. Передний край состоял из сплошной линии траншей полного профиля. У шоссе 3 дзота. Южнее траншеи в 300—400 м проходил противотанковый ров (ширина 4—6 м, глубина 3—3,5 м). 4. В 1 км севернее города Пиллау. Состоял из линии траншей полного профиля. На каждые 100 м было до 3-х пулеметных точек. Большое количество противотанковых орудий и минометов. Пятый и шестой оборонительные рубежи находились на северной окраине города и состояли из траншей с проволочным заграждением. Систему оборонительных рубежей немцев смотри на плане «Штурм Пиллау» >>> Подступы к городу со стороны моря прикрывали 18 бетонированных дотов, расположенных по западному берегу полуострова. Значительную артиллерийскую поддержку сухопутной группировке оказывали корабли на рейде Пиллау (до 7 единиц). Непосредственно сам город был полностью подготовлен к обороне. Весь изрезан траншеями и ходами сообщений со многими убежищами, не считая подвалов домов. В нижних этажах домов были подготовлены укрытые позиции для противотанковых орудий. На ряде улиц созданы баррикады из разбитой техники, бочек, повозок. Город также защищали несколько фортов и крепость. Стены цитадели и ее фортов могли выдержать прямое попадание снарядов большой мощности. В окрестностях города действовали четыре аэродрома. Дорожная сеть позволяла противнику маневрировать силами, формировать и посылать в бой новые части. По советским войскам вели огонь до 50 артиллерийских, минометных и реактивных батарей, в том числе и шесть 210-мм калибра. Сухопутные части поддерживали 88 танков и штурмовых орудий. С воздуха город прикрывался 45 зенитными батареями. Вместе с зенитной артиллерией кораблей они могли выпускать до 15 тысяч снарядов в минуту. В Пиллау оборонялись около 40 тысяч солдат и офицеров 6-ти пехотных и танковой дивизий, двух отдельных танковых батальонов, танковой дивизии «Великая Германия», гаубично-артиллерийской бригады, бригады штурмовых орудий, зенитной дивизии, отдельных зенитных полков и множества других частей, отдельных соединений и боевых групп. Оборонявшиеся имели трехмесячный запас продовольствия и патронов. На стенах домов пестрели плакаты: «Мы не капитулируем никогда!», «Победа или Сибирь!» Вся эта группировка понесла в предыдущих боях ощутимые потери, но сохранила свою боевую устойчивость. До немецких солдат довели приказ фюрера сдержать натиск советских войск до полной эвакуации с полуострова сил и боевой техники Вермахта. В журнале боевых действий 11-й гвардейской армии отмечалось: «…противник в течение всей операции сражался с исключительным упорством, буквально отстаивая каждый шаг и не боясь во многих случаях даже полного окружения. Каждый пленный был взят в результате упорного боя. Большое количество пленных не есть результат полного падения боеспособности противника, а, главным образом, результат искусства и самоотверженности офицеров и бойцов войск армии»... Рубежи немецкой обороны. ...На следующее утро бои развязались с новой силой. Батарея морских орудий Святого Адальберта была взята гвардейцами в рукопашном бою. Штурмовые группы 27-го стрелкового полка сломили сопротивление противника и в Детском курорте. Вблизи этого места погиб командир 16-го гвардейского стрелкового корпуса Герой Советского Союза гвардии генерал-майор С.С. Гурьев. Его именем назвали один из районных центров Калининградской области. Во время ночной разведки командиру стрелковой роты гвардии младшему лейтенанту К.И. Николаеву удалось перейти ров и обойти противника с тыла. Атака принесла успех. Вслед за его солдатами первый оборонительный рубеж преодолели и другие подразделения армии. Ураганным огнем встретил советских солдат замок Лохштедт. Огнем гвардейской артиллерии он был сильно разрушен, но выбить из него противника долго не удавалось. Бои на этажах и в подземельях замка продолжались сутки. И лишь немногим гитлеровцам удалось отойти к городским окраинам... ...В ночь на 25 апреля штаб немецкой обороны переправил через пролив около пятнадцати тысяч солдат и офицеров и семь тысяч раненых. Зарево освещало весь город, а на Русской набережной пылали дома и строения верфи. Повсюду гремели взрывы. На пирсах творилась неописуемая паника. Немецкие солдаты вплавь пытались добраться до противоположного берега. Из Задней гавани вышли буксир «Адлер» и танкер «Кольк». Кроме экипажей, на борту находились рабочие городского Водоканала. Люди, стоявшие на палубе, заметили советские танки на причалах. Они стали последними жителями, оставившими Пиллау. Накануне днем гвардейцы капитана Скипы овладели траншеей на берегу залива и, продвигаясь вдоль нее, вышли в тыл противника в Камстигаль. В результате этого маневра город был обойден и с востока. Весь день 25 апреля шли схватки в казармах военного городка Химмельрайх, на территории порта и гаваней, где противники сражались за каждый причал. Каждый подвал, этаж или чердак дома приходилось брать штурмом. Чем ближе советские солдаты подходили к проливу, тем ожесточеннее сопротивлялся противник. Особенно упорные бои велись в парке Плантаже. Вся земля в этом районе была пристреляна ружейно-пулеметным огнем и артиллерией, но это лишь на короткое время остановило продвижение воинов 31-й гвардейской стрелковой дивизии. К 20 часам немецкий гарнизон Восточного форта сложил оружие. Части 84-й гвардейской стрелковой дивизии штурмом взяли железнодорожный вокзал с десятками эшелонов на его путях. К вечеру советские солдаты переправились через крепостной канал в старую часть города, где бои продолжались всю ночь 


  • 0

#22 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 22:07:22

5793d174b5b4.jpg


  • 0

#23 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 22:09:28

9600aea8bb03.jpg

 

1f98bbdf05d4.jpg

 

2ecd1dcc4687.jpg

 

83d0618c4b2a.jpg

 

8dd5c980bb25.jpg

 

301195d29940.jpg


  • 0

#24 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 22:12:23

ЛиппихВ. Беглый огонь! Записки немецкого артиллериста 1940-1945 Фишгаузен 13-16 апреля 1945 года После захвата Кенигсберга, 13 апреля, началось новое наступление Красной Армии. Это привело к тому, что немецкий фронт в Земгалии рухнул. Чуть позже все немецкие части начали отступать в направлении песчаной косы Фрише-Неррунг. На севере она граничит с Балтийским морем, а на юге с заливом Фришес-Хафф. Эта песчаная коса оставалась последним сухопутным путем, ведущим на запад, подобно Куршской косе, по которой менее трех месяцев назад части вермахта эвакуировались из Мемеля. Отступление немецких войск сопровождалось беспощадными обстрелами советской артиллерии и налетами истребительной авиации. Нынешние части вермахта были слабыми тенями того, чем они были в 1941 году. Наша изрядно потрепанная в боях дивизия теперь насчитывала всего несколько тысяч солдат, а численный состав 1З-й роты уменьшился до ста человек, двух десятков лошадей, одного 150-мм орудия, четырех 75-мм гаубиц, четырех 105-мм минометов и нескольких повозок с боеприпасами. После нашего отступления из Мемеля по причине плотного артиллерийского огня противника я больше не рисковал своей Теа и передвигался пешком. Каждый раз, когда усиливался артиллерийский обстрел или в небе появлялись вражеские самолеты, мы бросались врассыпную в поисках укрытия. Продолжая двигаться дальше, после того как угроза миновала, мы внимательно вслушивались в звуки окружающего пространства, пытаясь определить возможную траекторию летящего снаряда и его потенциальную угрозу. Даже если нам удавалось угадать, когда и где он упадет, и спрятаться в безопасном месте, терять бдительность после этого не следовало. В таких условиях наше нервное напряжение никак не ослабевало. Помимо привычных бомбардировок и обстрелов мы подвергались атакам грозного оружия Красной Армии, которое немецкие солдаты называли «сталинскими органами», а русские - «катюшами». Выполняя роль, сходную с артиллерией, эти ракетные установки залпового огня стали часто использоваться советскими войсками во второй половине войны. Услышав характерный высокий звук быстро выпущенных реактивных снарядов, мы обычно наблюдали за следами инверсии, когда они взлетали в воздух. «Сталинские органы» были особенно опасны, потому как за короткое время покрывали большую площадь, так же как наши 210-мм реактивные снаряды. Во второй день отступления мы поздним днем двигались колонной по дороге, когда услышали знакомый звук летящих советских реактивных снарядов, заставивший нас разбежаться в разные стороны. Заметив брошенный блиндаж - закамуфлированный склад боеприпасов, я бросился к его входу, от которого меня отделяло расстояние в пять-шесть метров. Прежде чем я успел вбежать в него, небольшой снарядный осколок ударил меня в висок чуть ниже края каски. Хотя половина лица у меня была залита кровью, рана оказалась пустяковой, и наш медик перевязал мне голову всего за пару минут. Когда я вернулся на дорогу, ко мне, пошатываясь, подошел рядовой моей роты. «Вы сообщите моей жене обо мне? Я умираю!» Он не показался мне смертельно раненным, и, не разделив его обеспокоенности, я небрежно ответил: «Вы не умрете». Позднее я начал думать о том, не была ли слишком поспешной и пренебрежительной моя реакция на его слова. Я мог бы проявить больше участия и попытаться узнать о его физическом состоянии. Видимо, он на самом деле мучительно страдал от смертельного ранения осколком, которое я не заметил. Помимо того, что я мог оказать ему простейшую медицинскую помощь, в моих силах было хотя бы немного приободрить его. Хотя я так и не узнал о дальнейшей судьбе этого несчастного, моя неспособность помочь ему до сих пор сильно угнетает меня. То, что мы вынесли в предыдущие недели, было лишь прелюдией к драматическим событиям, которые произошли через два дня в десятке километров западнее. 16 апреля артиллерия четырех советских армий вместе с четырьмя сотнями самолетов обрушила на нас огонь своих орудий в мощном наступлении, имевшем целью уничтожить остатки немецких войск в Земгалии. Результатом стала катастрофа поистине огромного масштаба. Ничего подобного в годы войны я не видел. Тем утром наша рота добралась до небольшого городка Фишгаузена. Через него проходили главные дороги, ведущие с севера и востока. Располагался он на оконечности узкого полуострова близ песчаной косы Фриш-Неррунг. К советской артиллерии, продолжавшей обстреливать нас, - она находилась в двух-трех километрах восточнее, - присоединилась авиация. Русские самолеты пролетали над нами на высоте 150-300 метров. Я отправился вперед, чтобы разведать дорогу, и, оказавшись на расстоянии 20 метров перед колонной, вышел на узкую городскую улицу. В следующее мгновение обстрел из вражеских орудий значительно усилился, едва ли не в два раза по сравнению с его интенсивностью на подходе к Фишгаузену. Из-за нескончаемого заградительного огня и напиравших сзади других немецких частей колонна была вынуждена остановиться. Воцарился хаос, возницы изо всех сил пытались обуздать перепуганных лошадей. Стараясь держаться ближе к разрушенным одно- и двухэтажным домам, я не осмеливался заходить в них, опасаясь оказаться под их обломками в случае прямого попадания. Когда рядом пролетал снаряд или в моем направлении начинал двигаться вражеский самолет, я быстро прятался за угол дома или скрывался в дверном проеме. Когда я углубился в центр Фишгаузена примерно на километр, ураган артиллерийского огня и оглушительные взрывы авиационных бомб слились в безумную какофонию. Такого адского хаоса я ни разу не видел в предыдущие годы войны. Обломки военного снаряжения четырех или пяти разбитых немецких дивизий были беспорядочно разбросаны по всему городу. На улицах лежали обугленные трупы людей и животных. Лишь грохот взрывов не давал мне слышать жалобные стоны раненых и умирающих лошадей. Жуткое зрелище погибающего города притупило все мои чувства, ввело в состояние бездумного оцепенения и невыразимого отчаяния. Я понимал, что могу погибнуть в любую секунду. Однако я был не готов к смерти. Моей главной целью стало бегство из этого кошмара и необходимость собрать вместе всех оставшихся в живых солдат нашей роты. К этому времени бомбежка усилилась настолько, что мне стало ясно - нужно побыстрее уйти с главной дороги, иначе меня ждет неминуемая гибель. Не имея возможности связаться с моими людьми в этой кровавой кутерьме, я лишь надеялся, что они поймут, что смогут спастись, только если бросят лошадей и орудия и попытаются самостоятельно выбраться из Фишгаузена. Скользнув в какой-то переулок слева от меня, я пробежал два квартала и оказался на краю города. Когда я вышел к южной окраине, то свернул на запад и стал двигаться вперед по дороге, параллельной главному шоссе, которое находилось справа на расстоянии примерно 30 метров. Все так же стараясь держаться ближе к домам, я осторожно шел по местности, которая медленно поднималась вверх метрах в ста от гавани. Хотя бомбежка здесь была не такая интенсивная, как на шоссе, осколки все равно падали достаточно близко от меня. Когда я достиг самого края города, то вернулся на центральную улицу Фишгаузена примерно в километре от того места, где я отошел от берега. В эту минуту в небе появился советский истребитель «Як», летевший к центру города. Приблизившись к главной дороге, он принялся огнем пулеметов поливать скопление немецких солдат и транспортных средств. Заметив ряд траншей рядом с улицей, я мгновенно нырнул в одну из них. Вместо того чтобы залечь на дно полутораметрового окопа, я нашел удобное и относительно безопасное место, откуда смог наблюдать за происходящим. Мое неистребимое любопытство в те дни неизменно преобладало над чувством опасности. Пилот «Яка», по всей видимости, заметивший меня, тут же изменил курс и полетел в моем направлении. Я почувствовал себя загипнотизированным яркими вспышками пулеметных очередей русского самолета, когда тот помчался в сторону моего окопа. Пули со свистом впивались в землю передо мной, вздымая фонтанчики пыли, летевшей прямо мне в глаза. В лицо мне впилась пригоршня мелкой шрапнели. Когда «Як» С ревом пролетел прямо над моей головой, я вскрикнул от боли, отпрянул назад и повалился на дно траншеи. Через секунду мозг принялся оценивать ситуацию. у меня явно было легкое ранение, но когда я открыл зажмуренные глаза, то ничего не увидел, одну только черноту. Я лихорадочно размышлял о том, что могло со мной случиться. Неужели я навсегда ослеп? Прошло несколько тяжелых мрачных минут, прежде чем ко мне стало возвращаться зрение, правда, частично. Мои глаза были залеплены грязью и кровью, и я различал лишь смутные силуэты того, что окружало меня. Выбравшись из окопа, я заковылял по главной улице, стараясь разглядеть происходящее сквозь дымку, застилавшую мой взор. Несмотря на непрекращающийся дождь снарядных осколков, несколько наших солдат пытались привести в негодность орудия, чтобы они не достались врагу. Прошел всего час с тех пор, как я вошел в Фишгаузен, однако за это короткое время была почти полностью уничтожена немецкая армейская группировка «Земгалия». Зная, что захват города Красной Армиейдело решенное, я понимал, что сейчас нужно найти уцелевших солдат моей роты и ждать нового приказа начальства. Катастрофа в Фишгаузене означала конец многому, но в то же время стала началом моего удивительного спасения от русского плена. Двигаясь на запад под огнем вражеских снарядов, я вскоре отыскал несколько своих солдат возле пустого блиндажа, в котором раньше хранились боеприпасы. Это было примерно в трех километрах от города. Моя попытка отыскать подполковника Эбелинга едва не закончилась трагедией, потому что на то место, где я искал его, налетела эскадрилья русских бомбардировщиков. Я в последнюю секунду успел спрятаться в траншее, чудесным образом избежав нового ранения. Минут через десять я, наконец, нашел Эбелинга, который пытался организовать новую линию обороны, чтобы остановить надвигающегося с востока неприятеля. Я получил достаточно иллюзорный приказ отправиться в Гамбург и войти в состав формирующейся там новой дивизии. Этот приказ давал мне возможность вернуться в центральную Германию, но также требовал от меня отправить уцелевших солдат моей роты в другую дивизию. Последнее было мне особенно неприятно и горько, потому что я знал, что их ждет неминуемая смерть или плен. Два дня спустя, 18 апреля, под переменным артиллерийским огнем мы с гауптфельдфебелем Юхтером отправились на запад, в направлении Пиллау. Затем свернули на юг, к берегу Данцигской бухты, где сели на паром и переплыли в порт Хель. Смерть Юхтера, наступившая через две с половиной недели в результате обстрела русской артиллерии, ускорила мое желание как можно быстрее переправиться на земли рейха. На следующий день я вместе со стрелковой частью из Силезии погрузился на борт немецкого эсминца, взявшего курс на запад. Те, кто не смог отплыть вместе с нами, попали в плен к русским.


  • 0

#25 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 09 2015 22:20:57

Капитуляция

 b404a5a2fdfb.jpg

 

В конце января1945 года генерал О.Лаш отдал приказ о строительстве для своего штаба в районе спешно оборудуемого нового командного пункта на площади Парадов нового мощного бункера по типовому проекту, разработанному ранее проектировщиками строительной организации Тодта. Возводился бункер силами и средствами нескольких организаций, которые продолжали функционировать в Кёнигсберге даже после тотальной мобилизации их рабочих и служащих в фольксштурм и на строительство так называемого Восточного вала. Среди них можно назвать филиал акционерного общества Вайса и Фрайтага «Бетонные и железобетонные наземные и подземные сооружения», центральную контору Юлиуса Бергера «Подземное строительство» и другие. Защитные и защитно-герметические двери были изготовлены фирмой Франца Шредтера «Железо и сталь – строительство», о чём свидетельствуют сохранившиеся до наших дней фирменные клейма.

x_e5818d6f.jpg

Ограниченные сроки строительства и нехватка квалифицированной рабочей силы и специалистов вынуждали строителей собирать строительные конструкции (вентиляционное оборудование, дренажные устройства, приборы отопления, насосные установки, клапаны перетекания воздуха и другое)- как говорится, с «мира по нитке», благо всего этого было в достатке в руинах центральных кварталов. Монтаж этого оборудования осуществлялся специалистами общества с ограниченной ответственностью Шеффера и Валькера. К 7 марта 1945 года бункер группы управления командного пункта крепости Кёнигсберг был готов. Своё решение на перенос командного пункта из подвала главной почтовой дирекции генерал О.Лаш обосновал так: «Спокойно работать там моему штабу было просто невозможно. Любой артиллерийский снаряд, даже малого калибра, без труда пробил бы надподвальное перекрытие, находившееся почти на уровне земли». Бункер представляет собой правильный подземный параллепипед, выполненный из монолитного железобетона и состоящий из двух отсеков по длине, разделённым сплошным температурно-осадочным швом. Общая длина сооружения 42 метра, ширина около 15 метров и высота порядка 5 метров. Покрыие бункера состоит из плуторометрового слоя железобетона (заполнителем которого были гранитный щебень и битое стекло), битумной гидроизоляции и метровой защитной грунтовой толщи. Бункер имеет коридорную планировку и насчитывает 17 штабных и 6 вспомогательных помещений (тамбуры, санитарные узлы, технические и вентиляционные помещения). Толщина наружных стен составляет 70-80 сантиметров, внутренних 40-50. Бункер оборудован двумя входами тупикового типа с защитными и защитно – герметическими дверьми. Закрытие их осуществляется при помощи клиновы задраек. В состав инжинерных сетей входили: канализация, водопровод, отопление, приточная вентиляция и дренаж. Напор воздуха в штабных помещениях регулировался специальными клапанами перетекания. Здесь же имелся и водосборный колодец, собиравший грунтовые воды, которые насосами перекачивались в систему ливнёвой канклизации города. Так же осуществлялось и удаление фекальных вод. По стенам коридора пролегала фосфоресцирующая (светящаяся в темноте) полоса. У каждого входа в бункер находились круглые металлические сооружения с коническим покрытием (бывшие городские трансформаторные будки) для размещения охраны и лиц, осуществлявших пропускной режим. Как уже мы отмечали, бункер – группа управления – входил в состав командного пункта коменданта крепости Кёнигсберг, наряду с группой обеспечения и узлом связи. Все эти три составные части командного пункта имели телефонную и радиосвязь и соединялись между собой ходами сообщения в виде траншей полного профиля (глубиной 150 см.) с одеждой крутостей из досок, прикрытых маскировочными сетями. По периметру командного пункта осуществлялось круглосуточное патрулирование. С воздуха он прикрывался огнём зенитной батареи».

Перед вами командный бункер немецкого генерала Отто фон Ляша. 

44253.jpg

комната в которой подписана капитуляция  и  папка  в которой  хранился  документ 

1-phpthumb_generated_thumbnailjpg__1_.jp

 

В самом конце января 1945, когда наши войска уже теснили немцев к Германии, Отто фон Ляш был назначен комендантом крепости Кенигсберг. Одним из первых его приказов было распоряжение о строительстве на Параденплац, поблизости от Альтштадта, мощного бункера, который бы служил новым командным пунктом обороны города Кенигсберга. Бункер располагался в двухстах метрах от территории Королевского замка, который не сохранился до наших времен.

 

Командный пункт немецкого коменданта крепости Кенигсберг располагался в районе Параденплац, в одноэтажном железобетонном бомбоубежище.

В конце января 1945 г. командующий Кениг­сбергским укрепленным районом, коменданткрепости Кенигсберг генерал Отто Ляш отдал приказ о строительстве для своего штаба в рай­оне оборудуемого нового командного пункта на площади Парадов нового мощного бункера по типовому проекту, разработанному ранее про­ектировщиками строительной организации Тодта.

Сооружение расположено глубоко под землей в ис­торическом центре г. Калининграда в двухстах метрах к северу от территории Королевского замка, на открытом пространстве площади Па­радов, на которую главными фасадами были об­ращены здания бывшего Кенигсбергского уни­верситета и Кенигсбергского оперного театра.

Бункер представляет собой укрепленное подземное казематированное сооружение кори­дорного типа, в плане прямоугольное, вытяну­тое с северо-запада на юго-восток, с выходами по торцам сооружения через лестницы в севе­ро-восточном направлении. На поверхности участок земли территории бункера вровень с прилегающей землей, без насыпей, имеются выходы вентиляционных каналов. Рядом с лестницами входов установле­ны приспособленные для размещения часовых металлические трансформаторные будки г. Ке­нигсберга. С северо-восточной стороны вниз по краям бункера ведут две прямые трехмаршевые лестницы с двумя промежуточными пло­щадками. Лестницы тупикового типа для защи­ты от ударной волны.

Входы с нижних площадок лестниц в оба конца длинного коридора бункера осуществля­ются через герметичные двери с клиновыми за­драйками. Прямой длинный (почти 32 м) кори­дор, соединяющий оба входа в бункер, оборудо­ван расположенными под потолком клапанамиперетекания приточно-вытяжной вентиляции, фосфорной полосой на стене на уровне груди для ориентации в темноте, трапами в полу.

По обе стороны от коридора расположены ка­зематы, как правило, площадью 2 х 3 м. Несколь­ко большую площадь имеют казематы, располо­женные у входов в бункер, и туалетная комната с насосной. В связи с заглубленным положением канализация бункера имела сброс в колодец, изкоторого производилась откачка в городскую си­стему канализации. В казематах у входа в бун­кер расположена небольшая квадратная дверь запасного выхода обрушаемого типа.

Бункер имеет полутораметровое железобе­тонное перекрытие с наполнителем из гранит­ного щебня и битого стекла. Сверху — защитная грунтовая толща 90 см. Стены — железобетон­ные, кирпичные. Полы цементные.

В помеще­нии бункера 21 комната. В части казематов бункера сохранилась ис­торическая обстановка, которая служит экспо­натами музея наряду с другими материалами музейной экспозиции. Габариты бункера в пла­не: 41,7 х 15,0 м; глубина сооружения – 7 метров.

Указанный командный пункт функциониро­вал с 7 марта по 9 апреля 1945 г. Он вместе с ох­ранной зоной, маршрутами патрулирования, убежищем городского фюрера Вагнера занималдовольно обширную территорию, ограниченную нынешними улицами — Житомирской, Проле­тарской, Соммера. Его состав традиционен для пунктов управления подобного ранга:

—   группа управления, расположенная в же­лезобетонном бункере, где находился комен­дант, его заместители;

—  группа обеспечения, где находились столовая, охрана, лазарет, узел связи, была расположена в большом убежище, в подвалах здания университета.

Возводился бункер силами и средствами не­скольких организаций (которые продолжалифункционировать в Кенигсберге даже после то­тальной мобилизации их рабочих и служащих вфольксштурм и на строительство так называе­мого Восточного вала): филиалом акционерногообщества Вайса и Фрайтага «Бетонные и желе­зобетонные наземные и подземные сооруже­ния», Центральной конторой Юлиуса Бергера «Подземное строительство» и др.

Защитные и защитно-герметические двери были изготовлены фирмой Франца Шредтера«Железо и сталь — строительство», о чем сви­детельствуют сохранившиеся до наших днейфирменные клейма.

Ограниченные сроки строительства и не­хватка квалифицированной рабочей силы и спе­циалистов вынуждали строителей собирать строительные конструкции (вентиляционноеоборудование, дренажные устройства, приборы отопления, насосные установки, клапаны пере­текания воздуха и др.) на руинах центральных кварталов. Монтаж этого оборудования осу­ществлялся специалистами общества с ограни­ченной ответственностью «Шеффер и Валькер».

К 7 марта 1945 г. бункер группы управления командного пункта крепости Кенигсберг был го­тов, куда и переехал штаб генерала Отто Ляша из встроенного убежища в здании бывшей ди­рекции почт.

 четвертых суток непрерыв­ных боев Кенигсберг пал. Генерал Отто фон Ляш принял ультиматум о капитуляции.

В настоящее время в бункере, в комнате № 14, где была достигнута договоренность о принятии капитуляции, воссоздана обстановка 9 апреля 1945 г. Бункер был музеефицирован иприспособлен в соответствии с новым использо­ванием в 1949 г. В казематах бункера размести­лась экспозиция филиала Калининградского историко-художест­венного музея, посвященная штурму города-крепости Кенигсберг в апреле 1945 года.

 

:1_010:Спасибо за Внимание  


  • 0

#26 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 10 2015 01:06:08

Операция «Западный ветер». Начало. Наступление немецких войск из Кенигсберга на Метгетен. 19 февраля 1945г.

 

Прежде чем начать писать о событиях, произошедших в районе современного поселка Александра Космодемьянского и известных под названием операция «Западный ветер» (Unternehmen "Westwind"), необходимо рассказать о предшествующих днях, начиная с захвата Метгетена 30 января и заканчивая вечером 18 февраля 1945г. Какова же была обстановка в Метгетене в январе? Даже на фоне Кенигсберга Метгетен отличался высокой концентрацией предприятий военного назначения: 1) Патронный завод Presswerke GmbH (будущий завод «Автозапчасть», потом Автоагрегатный, ныне закрыт с образованием множества складских помещений), единственное в то время предприятие, способное снабжать штатными винтовочно-пулеметными патронами (7,92х57 Mauser) немецкие войска. Конечно, запасы в арсеналах имелись, но учитывая какими порой раритетами вооружали фольксштурм (вплоть до винтовок Бердана и Дрейзе), можно говорить о некотором дефиците обычных стрелковых боеприпасов и о том значении, какое имел патронный завод в Метгетене. Как и при более-менее крупном предприятии в Восточной Пруссии, при заводе имелся лагерь, где находились рабочие, состоявшие на положении рабов. Здесь были угнанные немцами гражданские лица из Белоруссии, Украины, Польши, Франции, Италии, Чехословакии. Впоследствии среди освобожденных оказались и 13-15-летние дети. К примеру, Зина Журкина и Лида Пурышева (Ленинград), сестры Мира и Влада Рейняк (чешки по национальности) и другие. Сам завод на момент захвата советскими войсками находился в полной исправности. 2) Артиллерийский завод Ostlandwerke (будущий Опытный завод бумагоделательного оборудования – ОЗБО, Калининградбуммаш, ныне «Автотор»). По поводу его назначения предоставим слово бывшему заключенному рабочего лагеря при заводе Ивану Григорьевичу Новикову: «...Оправившись от болезни, летом 1942 года я попал в рабочий лагерь Метгетен, где на заводе «Остланд-Верке» делали расточку артиллерийских стволов для противотанковых пушек и сборку этих пушек из частей, доставляемых с других заводов. В этом лагере находилось не более двухсот человек, а затем его расширили до шестисот. На заводе, где мы работали, дневной паек питания был увеличен и бытовые условия немного улучшены. Из этого лагеря, прямо с завода, убегали военнопленные группами. Некоторых ловили и убивали. О судьбе других нам было неизвестно». В «Справке об обстановке в гор.Кенигсберг до деблокирования города немецкими войсками», отправленной комиссаром госбезопасности Ткаченко наркому НКВД Берия, среди военно-промышленных объектов числится: «В 15-18км западнее Кенигсберга (место не установлено) расположен сборочный артиллерийский завод, из которого ежесуточно вывозили 3-4 пушки для пристрелки. На заводе занято около тысячи рабочих». Когда наши солдаты вступили на территорию этого предприятия (также находившегося в исправном состоянии), навстречу им вышел военнопленный Ширяев. Во время эвакуации немцами лагеря, проведенной 28 января, ему удалось спрятаться. Ширяев затем принимал участие в штурме Кенигсберга, был ранен. 3) Кирпичный завод рядом с имением семьи Веллер (за угольными складами Балтийского флота в районе станции Лесное-Новое). На первый взгляд к обороне отношения не имеет, но хозяином его являлся начальник пожарной школы в Метгетене, генерал пожарной службы, заместитель гауляйтера Коха Альфред Фидлер. Завод во второй половине 1944г. полностью перешел на выпуск изделий, известных под названием «горшки Коха». По одной из версий данный конструктив Коху предложил сам Фидлер. При заводе также находился рабочий лагерь, причем большинство узников составляли уроженцы Украины, благодаря помощи, на тот момент уже бывшего, рейхскомиссара Украины Эриха Коха. Кроме всего вышеперечисленного, в Метгетене находился штаб командира айнзацгруппы B полиции безопасности и службы безопасности абшнита Норд-ост (Der Befehlhaber der Sicherungpolizei und des SD Nordost) оберфюрера СС Хорста Бёме (SS-Oberführer Horst Böhme), переведенный туда из Кенигсберга неспокойной осенью 1944г. и занимавший здания пожарной школы (Feuerschutzschule Metgethen), где ныне находится фабрика мебели «Даллас». Сама пожарная школа в годы войны разрослась до пожарного полка (Feuerschutzpolizei-Regiment 3 "Ostpreußen" (FSchP-Rgt 3) Königsberg/Metgethen), который выполнял, помимо своих основных обязанностей, различные специфические поручения Фидлера и Коха. 

 

Перед этим в тыл немцев в район Фирбрудеркруга (не сохранился, в районе поворота с Балтшоссе на очистные сооружения и предприятие «Алконафта»), командованием 89-й танковой бригады (полковник Андрей Иосифович Соммер) была заслана разведгруппа во главе с младшим лейтенантом Носовым. Группа состояла из 13 человек. В нее входил уже упоминавшийся Иван Новиков, бежавший летом 1944 года из лагеря военнопленных при артиллерийском заводе Остланд-Верке в Метгетене. Новиков хорошо знал Метгетен, его окрестности - поэтому и был включен в разведгруппу. Расположившись в лесу, невдалеке от шоссейной дороги Кенигсберг-Пиллау, разведчики начали следить за передвижением немецких войск, их боевой техники, сообщая обо всем по радио командованию бригады. В ночь на 29 января Носов послал Новикова в поселок с заданием разведать, есть ли там какие-либо немецкие войска и эвакуирован ли лагерь военнопленных при артиллерийском заводе. Новиков проник на окраину Метгетена, связался с одной знакомой ему семьей белорусов, угнанных в неволю за связь с партизанами. Эти люди работали на патронном заводе. Жили они в одной из землянок. Через них Новиков узнал, что немецких войск в Метгетене нет, кроме полиции и небольшого отряда фольксштурма, что лагерь военнопленных был эвакуирован 28 января утром. Но в Модиттене (развалины этого поселка видны и сейчас на десятом километре шоссе Калининград-Балтийск) расположена боевая группа «Микош» (Kampfgruppe Mikosch), под командованием одноименного генерал-лейтенанта Ганса Микоша. Все эти сведения были немедленно сообщены по радио командованию бригады. На следующую ночь 3-й танковый батальон этой бригады (капитан Алексей Буланович), с автоматчиками на борту, двигаясь по дороге Транквиц-Метгетен, занял сначала так называемый господский двор Метгетен (имение семьи Веллер), а потом и сам населенный пункт. Танки бригады поддерживали самоходки СУ-76 1402-го самоходно-артиллерийского полка (подполковник Степан Никитович Беликов), подчиненного 13-му гв.корпусу. За бронетехникой следовали полки 33-й гв.дивизии. В своих мемуарах «Так пал Кенигсберг» бывший комендант города и крепости Кенигсберг генерал Лаш описывает это так: «в ночь с 29 на 30 января противник, не встретив сопротивления, бесшумно проник сначала в имение, а потом окруженный садами городок Метгетен [в оригинале Gartenstadt Metgethen – название района поселка к северу от железной дороги Кенигсберг-Пиллау], застав его ничего не подозревавших жителей спящими. Расположенному там полицейскому посту не удалось разбудить людей». Вспоминает ветеран 89-й танковой бригады Борис Пирожков: «Был получен приказ: перерезать железную дорогу Кенигсберг-Пиллау, чтобы со стороны моря не было поддержки. Три танка пошли на задание: Чугунова, Люберца и Выборнова. Я был водителем у Чугунова. Нам здорово помогли сориентироваться военнопленные - и танкистам, и автоматчикам. Быстро проскочили к полотну, и вскоре радист, посланный в разведку, сообщил: из Пиллау идет поезд. Оказалось бронепоезд с платформами, на которых вооруженные солдаты. Завязался бой: бронепоезд бил по танкам из пушек, мы тоже не часто промахивались... Вспахав полотно и закупорив ход бронепоезду, мы не можем уйти - все танки были подбиты, тяжело ранен был лейтенант Выборнов... Отступали мы, отстреливаясь из автоматов. Немцы отстали у самой передовой». 84-й гв.полк (гв.подполковник Виктор Михайлович Дацко) 33-й гв.дивизии, наступавший от озера Варген к заливу Фришес Хафф, вошел в Метгетен с юго-запада, заняв патронный завод. Взятие поселка отнюдь не было легким делом. Практически сразу со стороны Модиттена атаки начала боевая группа «Микош», однако немецкое командование уже не было в достаточной степени информировано о реальной обстановке. Две другие дивизии 13-го гв.корпуса (24-я и 87-я гвардейские) уже находились на линии Гросс Хайдекруг – Зеераппен (Взморье-Люблино), поэтому попытка «деблокады» Кенигсберга выглядела весьма призрачно. Тем не менее, немцы предприняли несколько контратак, поддержанных самоходными орудиями. Потери 33-й гв.дивизии при взятии поселка и отражении немецких атак в течение 30 января составили примерно 55 человек только убитыми. Характерным фактом может служить то, что в 33-й гв.дивизии за эти бои 6 человек получили ордена Славы I степени: - наводчик 76мм орудия 88-го гв.полка гвардии сержант Владимир Дергачев; - заряжающий батареи 120мм минометов 88-го гв.полка гвардии красноармеец Михаил Иноземцев; - стрелок 2-й роты 88-го гв.полка гвардии сержант Василий Немков; - наводчик 76мм орудия 91-го гв.полка гвардии сержант Федор Гуржий; - автоматчик 13-й роты 91-го гв.полка гвардии младший сержант Алексей Рубашкин; - наводчик 76мм орудия 91-го гв.полка гвардии сержант Александр Худяков (посмертно). К середине дня 31 января наши войска овладели магистралью Кенигсберг-Пиллау. В дальнейшем части 33-й гв.дивизии вышли к поселку Науцвинкель на берегу Кенигсбергского морского канала, окончательно замкнув кольцо окружения вокруг Кенигсберга на западной окраине. В лесах по обеим сторонам автодороги Кенигсберг-Пиллау продолжали действовать отдельные группы немецких войск, оказывавших сопротивление. Воспоминания майора Диккерта, опубликованные в книге Отто Лаша «Так пал Кенигсберг»: «…в Кенигсберг мне хотелось вернуться до наступления вечера [30 января], я тронулся в путь. Поток беженцев постепенно ослабевал и мы, против ожидания, хорошо продвигались вперед. В Фирбрудеркруге я обнаружил несколько офицеров ВВС с двенадцатью примерно солдатами, которые собирались направиться в Фишхаузен. Я отвел их, хотя они и противились, к полковнику Хефкеру и по его приказу поставил их на опушке леса южнее Метгетена фронтом на север». Продолжились немецкие атаки и из крепости. На этот раз удары наносились по северо-восточной окраине Метгетена в районе кирпичного завода Фидлера. Потери 33-й гв.дивизии за день 31 января составили примерно 64 человека убитыми. Дни 1 и 2 февраля прошли в относительном затишье. 3 февраля 33-ю гв.дивизию в районе Метгетена сменил 113-й стрелковый корпус (генерал-майор Николай Николаевич Олешев) 39-й армии, в составе 192-й (полковник Лука Герасимович Басанец), 262-й (генерал-майор Захарий Никитович Усачев) и 338-й (полковник Яков Филиппович Потехин) стрелковых дивизий. 


  • 0

#27 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 10 2015 01:06:58

Фронт дивизий расположился примерно следующим образом: 192-я дивизия (полоса обороны от Танневальде до Транквица), 262-я дивизия (Транквиц - Метгетен) и 338-я дивизия (южная окраина Метгетена – лес Коббельбуде Форст и берег залива Фришес Хафф). В дивизиях 113-го корпуса также укрепляли передний край обороны. Весьма характерными выглядят действия 479-го отдельного саперного батальона (майор Евгений Михайлович Охримюк) 338-й дивизии: в районе южнее Модиттен на переднем крае дивизии за 10 дней было установлено 3,8км проволочных заграждений, сделано 3,3км лесных завалов, установлено 1900шт. противопехотных мин; 6 февраля 1945г. в Кенигсбергском морском канале был взорван и потоплен немецкий пароход «Вилькия» («Vilkiya») водоизмещением 4,5 тысячи тонн, взорван маяк в районе Вердамм (южный берег реки Прегель напротив Гросс Хольштайна) высотой около 40 метров, который мог использоваться в качестве наблюдательного пункта и при корректировке артогня. В течение периода затишья не прекращались действия нашей дивизионной разведки по захвату контрольных пленных и выяснению наличия сил и средств в немецких частях. Успешно действовала 409-я отдельная разведрота (ст.лейтенант Анатолий Шилов) все той же 338-й дивизии. 10 февраля в районе Гросс Хольштайн (пос.Прегольский) усилиями роты была ликвидирована немецкая огневая точка, которая своим огнем сильно беспокоила передний край дивизии, при этом расчет уничтожен и захвачен в качестве трофея пулемет. 11 февраля разведгруппа проникла в немецкий тыл с целью захвата контрольного пленного; объектом нападения были выбраны два дома, занятых немецкими солдатами. Разведчики напали одновременно на оба дома, уничтожив около 30 солдат противника, и взяли в плен одного, который дал ценные сведения. 16 февраля силами 910-го артиллерийского полка была проведена частная операция по захвату селения Клайн Хольштайн, юго-западнее Науцвинкель. Целесообразность этих действия на данный момент не вполне ясна, при этом погибло 8 человек. Стоит отметить, что в районе Науцвинкель находилось довольно крупное кладбище 33-й гвардейской и 338-й дивизий. В конце 70-х на этом месте началось строительство очистных сооружений, нельзя утвердительно ответить о судьбе костных останков, но имена погибших увековечены на мемориалах в пос.А.Космодемьянского, пос.Черепаново, пос.Люблино и в парке Победы на Гвардейском проспекте. Фронт 192-й дивизии при проведении операции «Западный ветер» оказался самым спокойным, но 6 февраля немцами силами до батальона при поддержке бронетранспортеров в районе северо-восточнее Транквиц была проведена частная операция, отбитая силами 427-го и 753-го полков. Потери дивизии в данный день составили 11 человек убитыми. Если 338-я дивизия находилась в спартанских условиях в Коббельбудских лесах, то 262-я дивизия стоявшая большей частью непосредственно в Метгетене, известному курорту еще для дореволюционных русских путешественников, проявила расслабленность в обеспечении собственного переднего края. Что привело 19 февраля к трагическим последствиям: 205 человек убитыми и пропавшими без вести. Неоднократно цитируемый генерал Лаш писал: «В трофейных документах, добытых во время наступления, говорилось, что при проверке боеготовности были выявлены грубые нарушения. Приказом от 7 февраля начальник штаба 950-го стрелкового полка подполковник Ланцов получил за пьянство пять суток домашнего ареста с вычетом 50% денежного содержания, командир полка подполковник Зубченков - выговор». Тем не менее, дивизионная разведка действовала, не смотря ни на что. 16 февраля был организован дневной поиск для захвата контрольного пленного. Разведгруппе в составе взвода пешей разведки сержанта Павла Малаева под общим командованием офицера разведки 950-го полка капитана Антона Усова также были приданы 18 штрафников (вероятнее всего из 43-й армейской штрафной роты) для прорыва переднего края немцев. После артподготовки разведгруппа ворвалась в немецкие траншеи и захватила трех пленных. Некоторые разведчики были ранены, но всех вынесли в наш тыл. Все участники данного рейда были награждены орденами: Павел Малаев – орденом Славы I степени; капитан Усов – орденом Александра Невского; остальные – орденами Красного Знамени, Красной Звезды и Славы III степени. 

 

Интересным является факт наличия в составе разведгруппы 27-летней старшины Екатерины Гусевой, которая участвовала в рукопашной схватке в немецких траншеях, убив лично двоих немцев. Награждена орденом Красного Знамени. Помимо активных физических действий, в полосе 262-й дивизии велась и пропагандистская работа по разложению немецких войск. Регулярно на передний край велись передачи из громкоговорящих установок, часто с привлечением к микрофонам местного населения. Как показали дальнейшие события, эффективность данной работы оказалась весьма низкой. 262-я стрелковая дивизия находилась на наиболее танкоопасном направлении, которым советское командование считало участок вдоль автотрассы Кёнигсберг – Зеераппен – Пиллау и соответствующей железной дороги, проходящей в 300 м севернее от трассы. Именно на этом направлении могло быть наиболее вероятным приложение усилий немцев по прорыву из города – естественные транспортные коммуникации значительно упростили бы действия мотопехоты, танков и самоходок противника. Помимо этого, данный участок являлся наиболее коротким маршрутом для соединения с предполагаемой для наступления из Фишхаузена группировки. Учитывая данные обстоятельства, командование 113-го ск усилило это направление противотанковыми средствами обороны. В частности, правофланговый 945-й стрелковый полк (командир - подполковник Трофим Арсентьевич Бурцев, но на момент начала боёв 19 февраля полком командовал и.о. командира полка Кирилл Ефимович Лыков), который оседлал автомобильную и железную дороги и был усилен двумя взводами фугасных огнеметов из отдельной огнемётной роты 39-й армии (капитан Сивенок Даниил Степанович). Фугасы находились в полосе обороны 1-го батальона. Полку также были приданы две истребительно-противотанковые батареи 315-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона майора Жука. Полк занимал оборону восточнее Метгетена в районе небольшого посёлка Модиттен, за которым начинались немецкие позиции (за дамбой в районе фабрики Модиттен). 


  • 0

#28 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 10 2015 01:11:29

Кёнигсбергская группировка Состав частей наступления В состав группировки, которая должна была наступать в сторону Фишхаузена из Кёнигсберга, генерал О. Ляш, с большим неверием в успех мероприятия, выделил две пехотных дивизии (по сути полторы) и одну танковую. Стоит отметить, что данное решение О. Ляш принял на свой страх и риск, пойдя фактически на конфликт с генералом Гольником, который требовал ввести в прорыв только одну 5-ю танковую дивизию. Причём доводы Гольника были абсолютно логичными – выделяя для прорыва только эту дивизию, уже происходило существенное ослабление южного подбрюшья Кёнигсберга, которое с большим трудом удалось отстоять в конце января – первой декаде февраля 1945 года. А снятие с этого участка фронта ещё и 627-й штурмовой сапёрной бригады, частей 1-й пехотной дивизии фактически оголяло южный фланг города-крепости. Снятие 561-й народно-гренадёрской дивизии с других участков обороны города фактически делало возможным срыв всех оборонительных мероприятий в Кёнигсберге. Тем не менее, О. Ляш, ясно осознавал, что усиленная противотанковая оборона русских в районе Метгетена не позволит одним эшелоном пробить необходимую для закрепления успеха брешь. Танки, если им удастся пробиться через позиции русских, уйдут вперёд, оставив голые фланги, которые, в случае не введения в бой дополнительных сил из города, могут быть смяты частями, находящимися в Коббельбудском лесе (338-я сд) и в районе Транквица (192-я сд) а также другими подразделениями, которые, по данным немецкой разведки стягивались в полосу действия корпусов 39-й армии. 

 

приказ  об  Операции

6629994.jpg

 

Фактически решение Ляша являлось игрой ва-банк. Комендант крепости вспоминал позднее: «Я отдавал себе полный отчёт в том, что все эти мероприятия означали огромный риск и, что дело обещало успех лишь в том случае, если наши намерения останутся тайной для противника и если сами русские не вздумают в это время предпринять наступление на восточном или южном фронте. Судя по обстановке выходило, что таких намерений противник пока не имел. Риск был велик, но он был оправдан тем, что это была последняя надежда связать Кёнигсберг с остальным миром». Таким образом, в распоряжении коменданта крепости находились следующие соединения, которые он решил выделить для осуществления прорыва из города: 561-я народно-гренадёрская дивизия (561. Infanterie-Division) генерал-майора Вальтера Горна имела стандартный для всех народно-гренадёрских дивизий того времени состав: Grenadier-Regiment 1141 Grenadier-Regiment 1142 Grenadier-Regiment 1143 Artillerie-Regiment 1561 Panzerjäger-Abteilung 1561 – порядка 5-6 StuG IV 1-я пехотная дивизия (1. Infanterie-Division) была сведена в боевую ударную группу (Kampfgruppe der 1. Inf.Div.) в следствие распылённости своих соединений, которые частично находились в Кёнигсберге, частично в Хайлигенбальском котле (как например, артполк дивизии). Сводной боевой ударной группой командовал капитан Херберт Зингер (Hauptmann Herbert Singer). Группа состояла из двух ударных отрядов: - дивизионного фузилёрного батальона (Divisions-Füsilier-Btl.) капитана Ханса-Йоахима Шрёдера (Hauptmann Hans-Joachim Schröder); - ударного отряда 22-го фузилёрного полка (Kampfgruppe der Füsilier-Rgts. 22) капитана Вольфганга Малотки (Hauptmann Wolfgang Malotka). Этим частям были приданы силы 1-го сапёрного батальона (Pionier-Bataillon 1). Под вопросом остаётся факт использования частями 1-й пехотной дивизии сил 1-го танково-истребительного дивизиона (Panzerjäger-Abt. 1), в котором находился 1001-й дивизион штурмовых орудий (Sturmgeschütz-Abteilung 1001, порядка 5-9 машин StuG IV)\

 

Тем не менее, в январе 1945 года и её коснулись изменения, связанные с переводом на штаты образца 1945 года – дивизия была сведена в единую боевую танковую группу, включавшую в себя все те части, которые были в ней ранее: Panzer-Regiment 31 Panzergrenadier-Regiment 13 Panzergrenadier-Regiment 14 Panzer-Artillerie-Regiment 116 Panzer-Aufklärungs-Abteilung 55 Heeres-Flak-Abteilung 53 Panzerjäger-Abteilung 53 Panzer-Pionier-Bataillon 89 В оперативное подчинение дивизии ещё в январские бои вошли танки двух тяжёлых танковых батальонов: 505-й тяжёлый батальон, в котором находилось порядка 17 машин типа «Королевский тигр», а также взвод (боевая группа) обер-фельдфебеля Курта Геринга с тремя танками «Тигр», отрезанная от основных частей 511 (502)-го тяжёлого танкового батальона. 627-я штурмовая сапёрная бригада (Heeres-Pionier-Sturmbrigade 627) подполковника Карла Герцога (Oberstleutnant Karl Herzog) также находилась в оперативном подчинении 5-й танковой дивизии. В состав бригады входили два штурмовых моторизованных батальона: Sturm-Pionier Bataillon 627 Sturm-Pionier Bataillon 501


  • 0

#29 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 10 2015 01:13:06

К сожалению, полных данных о наличии бронетехники в бригаде к началу операции «Западный ветер» не имеется. Тем не менее, по данным сообщения инспектора бронетанковых, к началу наступательной операции советских войск в Восточной Пруссии 14 января 1945 на вооружении бригады находилось 4 лёгких разведывательных бронетранспортёра Sd.Kfz. 250/9 с 20-мм автоматической пушкой KwK 38 (а также 12 бронетранспортёров Sd.Kfz. 250 других модификаций), 4 самоходных установки на базе бронетранспортёров Sd.Kfz. 251/9, называвшиеся немецкими солдатами «Штуммель» («окурок») - на них была установлена короткоствольная 75-мм пушка KwK 37. Помимо этого имелось 7 санитарных бронетранспортёров Sd.Kfz. 251/8 и 2 бронетранспортёра Sd.Kfz. 251 других модификаций. Все эти машины (вероятно, без санитарных бронетранспортёров) входили в состав 627-го штурмового батальона. Таким образом, всего порядка 29 бронеединиц из которых лишь 7 не могли играть роль наступательных бронетранспортёров и самоходных орудий. В 501-м штурмовом сапёрном батальоне находилось две роты «Голиафов» - малых самоходок-сапёров Sd.Kfz. 303 «Goliath V», два взвода огнемётчиков, а также взвод, вооружённый установками для произведения объёмного взрыва «Тайфун» (Pionierwaffe Taifun-Gerät). «Тайфун» - являлся довольно редким оружием в вермахте и использовался для проведения объёмных взрывов в закрытых помещениях (бункерах, подвалах и пр.). С 14 января 1945 г. бригада вела боевые действия на территории Восточной Пруссии отступая с плацдарма на реке Нарев в район Хайлигенбайля, а затем вела оборонительные бои на юго-западной окраине Кёнигсберга. На основании изложенного, можно сделать вывод, что в ходе месячных боёв бригада понесла определённые потери, как в живой силе, так и в материальной части. Таким образом, количество бронеединиц в 627-м штурмовом сапёрном батальоне по всей вероятности было несколько меньше, чем указано выше. Таким образом, наличие бронетехники в 5-й танковой дивизии (приблизительно): 90 бронеедениц. • s.Pz. Kampfgruppe Göring / s.Pz.Abt. 511 (502) – 3 шт. Pz. VI “Tiger” • s. Pz.Abt.505 – 17 шт. Pz. VI “Tiger” II Ausf. B («Королевский тигр») • Pz. Rgt. 31 – приблизительно 30 шт. Pz. IV и батальон 20-25 шт. Pz. V «Panther» (точное число установить трудно, т.к. полк участвовал в ожесточённых боях южнее Кёнигсберга) • Pz.Jg. Abt. 53 – приблизительно 20 шт. Pz.Jg.IV/70 и StuG III. (по данным «Истории 5-й танковой дивизии» - 7 шт. Pz.Jg.IV/70, видимо речь идёт строго о боеготовых машинах, без учёта, находящихся в ремонте). Общее количество бронетехники, участвовавшей в наступлении восточной группировки, составляло приблизительно 90-100 единиц. Необходимо установить ещё количество бронетранспортёров в наступавших частях, т.к. некоторые из них были Sd.Kfz. 251/9, с 75-мм короткостволкой. Данное обстоятельство во многом приравнивало их к самоходкам, тем самым увеличивая броневую и огневую мощь наступавшей группировки. План наступления Кёнигсбергской группировки: Итак, Кёнигсбергская группировка, как её создал генерал О. Ляш, в своём составе имела три дивизии: 1-я пд, 5-я тд и 561 нгд, а также некоторые соединения, временно вошедшие в оперативное подчинение той или иной дивизии. Костяк группировки должны были составить соединения 1-й пехотной и 5-й танковой дивизий. Части дивизий были сведены в несколько ударных боевых групп по принципу взаимодействия пехота – танки. Бронетехника 5-й тд при наступлении совместно с пехотой и в боевых порядках пехоты 1-й пд должна была подавлять советские огневые точки. Общий план наступления предполагал прорыв советских оборонительных позиций 113 ск вдоль автомобильной и железной дорог Кёнигсберг-Пиллау в районе Метгетена (262 сд, 1 гв.иптабр, 139 апабр), раскол корпуса на две части – оттеснение его частей в Коббельбудский лес (338 сд) и в сторону канала Ланд-грабен (192 сд), а затем продвижение вглубь советской обороны на соединение с частями группировки, наступавшей с запада. 1-я пехотная дивизия, сведённая в силу отсутствия ряда частей в единую боевую ударную группу, под командованием капитана Херберта Зингера (командир 2-го батальона 22-го фузилёрного полка), при поддержке танков 31-го танкового полка 5-й тд должна была наступать вдоль дороги двумя частями - севернее и южнее её: - 1-й дивизионный фузилёрный батальон , под командованием капитана Шрёдера наносил удар южнее дороги из района Модиттена охватывающим с юга манёвром в район женской школы, где были сосредоточены основные части 945-го сп 262-й сд. На группу Шрёдера возлагалась фактически основная задача по проламыванию советской обороны. В полосе её же действия была сосредоточена и основная часть бронетехники 5-й тд. - боевая группа 22-ого фузилёрного полка, под командованием капитана Вольфганга Малотки (командир 1-го батальона 22-го фузилёрного полка) наступала севернее дороги, пресекая возможность советским частям отступить на север направлением на канал Ланд-грабен – Транквиц – Варген. Костяк наступления 5-й танковой дивизии составляли две ударных группы, которым приказывалось подавить сильно укреплённый и господствующий над окружающей местностью комплекс женской школы в Метгетене, находящийся непосредственно при въезде в посёлок. По плану танки должны были быть введены в бой, как только пехота 1-й пд подаст сигналы, достигнув непосредственного боевого соприкосновения с советскими частями в Метгетене. Боевые ударные группы дивизии состояли из: - 1-я ударная группа, которой командовал майор Альфред Йедтке состояла из частей 14-го танково-гренадёрского полка (мотопехота на бронетранспортёрах; временный командир - майор А. Йедтке, в то время пока Ханс Герцог исполнял обязанности командира дивизии) и значительной части 31-го танкового полка (1-й танковый батальон капитана Эгидиуса Мимры , в составе которого находились «пантеры» и часть 2-го танкового батальона капитана Фридриха-Карла Нёкеля , в составе которого были T-IV). Группа должна была наступать совместно с частями 1-й пд. Её танки находились в боевых порядках пехоты боевой группы капитана Шрёдера. Здесь же, видимо, находились и «Тигры» группы обер-фельдфебеля Курта Геринга (Oberfeldwebel K. Göring) из 2-й роты 502-го тяжёлого батальона и «Королевские тигры» из 505-го тяжёлого батальона. - 2-я ударная группа состояла из частей 13-го танково-гренадёрского полка, оставшейся части 31-го танкового полка (видимо, часть 2-го танкового батальона Нёкеля) и инженерно-сапёрных частей дивизии. Группа должна была наступать севернее дороги совместно с боевой группой капитана Малотки из 1 пд, из района Гросс-Фридрихсберга, прикрывая правый фланг 1-й ударной группы, где была сосредоточена основная масса бронетехники. - 5-й разведывательный батальон (Panzer-Aufklärungs-Abteilung 5) наступал отдельно от основных частей дивизии - на левом фланге 1-й пехотной дивизии с частями 561-й народно-гренадёрской направлением на Коббельбудский лес. Стоит отметить, что к 1945 году, в соответствие с новой штатной структурой танковой дивизии вермахта, разведбат был довольно сильным соединением, способным самостоятельно выполнять многие боевые задачи. На вооружении рот разведбата находилось значительное количество (по штату 111 шт.) бронетранспортёров Sd.Kfz. 250, Sd.Kfz. 251 и Sd.Kfz. 234 различных модификаций: самоходные установки Sd.Kfz. 251/9 “Stummel” с короткоствольной 75-мм пушкой KwK 37; самоходные зенитные установки Sd.Kfz. 251/17 с 20-мм зенитной пушкой Flak 38; бронетранспортёры огневой поддержки Sd.Kfz. 250/8 “Stummel” с короткоствольной 75-мм пушкой KwK 37; разведывательные бронемашины Sd.Kfz.250/9, на которых была установлена башня от бронеавтомобиля d.Kfz.222 с20-мм автоматической пушкой KwK 38; бронеавтомобили Sd.Kfz. 234/1 с 20-мм пушкой и Sd.Kfz. 234/3 с 75-мм короткоствольной пушкой KwK 51. Не совсем ясной остаётся в наступлении роль находившейся в оперативном подчинении 5-й тд 627-й сапёрной штурмовой бригады (Heeres-Pionier-Sturmbrigade 627). Варианта два – либо она наступала в составе 2-й ударной группы 5-й тд (о чём говорит упоминание в книге «История 5-й тд» об инженерных частях), либо была разделена между всеми частями для их усиления и обеспечения минной безопасности. Тем не менее, достоверно известно, что бригада в полном составе участвовала в наступлении на Метгетен. В воспоминаниях офицеров боевой группы 1-й пд (капитан Шрёдер) отмечается, что наряду с ними и 5-й тд, действовала штурмовая сапёрная группа, которая должна была атаковать по обе стороны дороги Модиттен - Метгетен для того, чтобы разминировать дорогу для наступающих следом танков. По всей вероятности, именно о 627-й сшб подполковника Герцога и идёт речь. 561-я народно-гренадёрская дивизия в целом должна была находиться в резерве командующего Кёнигсбергского гарнизона, но по всей вероятности одновременно ей отводилась и роль прикрытия левого фланга всей группировки, где находился Коббельбудский лес. В этом районе она могла действовать вместе с 5-м разведбатом 5-й тд, который прикрывал лес и лесную дорогу на Фирбрудеркруг. Артиллерийскую поддержку наступающим частям должны были оказывать орудия непосредственно самих дивизий (артполки), а также отдельные артиллерийские части крепости Кёнигсберг. Организационные приготовления к наступлению командование крепости Кёнигсберг начало 17 февраля, в день поступления приказа о запланированном на 19 февраля мероприятии. Наблюдателями и командирами частей проводилась тщательная рекогносцировка передовых позиций советских войск. К передовой, в полосу наступления ударных групп, постепенно начали стягиваться тяжёлые миномёты и артиллерийские орудия, которые уже в ночь с 17 на 18 февраля приступили к осуществлению осторожной пристрелки целей.

6622826.jpg


  • 0

#30 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 10 2015 01:14:42

Затишье перед ветром

Во второй половине дня 18 февраля части прорыва выдвинулись из района Юдиттена по модиттенской дороге (Юдиттер-аллее) на запад, к линии фронта. К 23:00 18 февраля боеготовые части прорыва немецкой группировки заняли передовые позиции в первых траншеях. От имения Гросс-Фридрихсберг до пересечения железной и автомобильной дороги Юдиттер-аллее восточнее Модиттена позиции заняли: боевая группа 22-ого фузилёрного полка капитана В. Малотки из 1 пд и мотопехота 2-й ударной группы 5-й тд. Далее, на юг от Юдиттер-аллее, до фабрики и вдоль дамбы Кёнигсбергского канализационного коллектора заняла позиции боевая группа 1-го дивизионного фузилёрного батальона капитана Шрёдера. Позади пехоты находилась техника 31-го танкового полка и мотопехота 14-го гренадёрского полка, сведённая в 1-ю ударную группу 5-й тд майора А. Йедтке. Южнее, против левого фланга 338-й сд, вдоль восточной окраины Коббельбудского леса, находился 5-й разведбат 5-й тд и некоторые подразделения резервной 561-й нгд. В главной полосе наступления боевой группы 1-го дивизионного фузилёрного батальона капитана Шрёдера атакующие части были расположены следующим образом. Правый фланг (от Юдиттер-аллее до района модиттенской фабрики) обеспечивал 1-й эскадрон (1-я рота; 1./Div.Füs.Btl.1) ротмистра фон Заукена, левый фланг (вдоль дамбы, район южнее фабрики до пересечённой лесисто-болотистой местности) – 2-й эскадрон (2-я рота; 2./Div.Füs.Btl.1) обер-лейтенанта фон Лютвица. 3-й эскадрон (3-я рота; 3./Div.Füs.Btl.1) в качестве резерва находился на высоте командного пункта и предусматривался для ввода в бой на левом фланге в районе Коббельбудского лесного массива с целью развития наступления и удара в правый фланг советских частей. 1-я рота фон Заукена должна была быть готовой с началом артподготовки передвигаться перебежками вдоль ручья Моддитен-бах (сейчас - ручей Лесной), пробить советские позиции как раз южнее женской школы и охватить женскую школу с флангов. Для преодоления дна ручья эскадрону было подчинено отделение траления для того, чтобы на мелководье избежать минного заграждения. 2-я рота фон Лютвица получила приказ, после преодоления сравнительно свободной и перемежённой только отдельными руинами домов южной части Метгетена, ворваться в русские траншеи и, заняв с юга район пожарной части, достигнуть первой цели наступления батальона. 4-й тяжёлый эскадрон (миномёты и лёгкие пехотные орудия; 4./Div.Füs.Btl.1) поддерживал наступление из заранее разведанных огневых позиций по пристрелянным ещё с 17 февраля целям и после предстоящего вклинения готовился поменять огневые позиции. Командование пехотных подразделений 1-й пд договорилось с командованием танкистов, что как только пехота достигнет окраин Метгетена, будет дан сигнал к началу атаки танков, которые разовьют дальнейшее наступление. Напротив сосредоточившихся к броску немецких солдат находились позиции 1-го батальона 945-го полка. 1-й стрелковый взвод 1-й стрелковой роты в составе 12 человек с одним станковым и одним ручным пулеметами и с отделением фугасных огнеметов (20 огнеметов и 4 человека из огнемётной роты капитана Д.С. Сивенока) получил задачу занять оборону на участке шоссе западнее Модиттен – северный берег ручья Моддитер-бах и, в случае начала наступательных действий немцев, не допустить прорыва пехоты и танков противника по дороге на Метгетен. Правее находились оборонительные позиции 2-го взвода этой же роты с задачей не допустить прорыва пехоты и танков противника на шоссейную дорогу с юга. Левее 1-й роты оборонялся 2-й стрелковый взвод 2-й стрелковой роты, который получил приказ не допустить прорыва противника в промежутке между шоссейной и железной дорогами. Район обороны 1-го стрелкового взвода и его левого соседа оборудовался как противотанковый узел батальона, где имелось 8 шт. 76-мм и 45-мм орудий, 6 из которых, как уже отмечалось выше, заняли огневые позиции в промежутке между шоссейной и железной дорогами, который являлся самым танкоопасным направлением. Поэтому задача, возлагавшаяся на взвод, была исключительно ответственна. Местность перед фронтом обороны взвода была открытая и всюду проходимая для танков и другой техники противника. В 350–400 метрах от советского переднего края в расположении противника имелся населенный пункт Модиттен, он мог быть использован противником в качестве исходного пункта для наступления. Тем не менее, немецких войск в нём не было – посёлок лежал на нейтральной полосе. Оценив обстановку, командир взвода принял решение занять оборону, имея боевой порядок взвода в линию отделений и уделив особое внимание обороне шоссейной дороги; опираясь на систему противотанкового, противопехотного огня и инженерные заграждения, не допустить прорыва противника по дороге, нанести ему поражение и заставить отказаться от наступления на этом участке. Ширина фронта обороны 1-го взвода составляла 150 метров. Отделениям были поставлены следующие задачи: - 1-му стрелковому отделению - занять оборону правее шоссе на фронте 100 метров и, опираясь на систему траншей, фугасные огнеметы и инженерные заграждения, не допустить прорыва противником обороны на этом участке; - 2-му стрелковому отделению - с одним станковым пулеметом занять оборону на шоссе на фронте 50 метров и во взаимодействии с соседями не допустить прорыва, противника по шоссе; - отделению фугасных огнеметов - установить все 20 огнеметов на переднем крае обороны на фронте 150 метров из расчета: 10 огнеметов (по 5 штук) - по обе стороны вдоль шоссейной дороги, в готовности дать по ней перекрестный огонь; 10 огнеметов (по 5 штук) - вдоль переднего края по обе стороны от дороги; не допустить пехоту и танки противника к нашей траншее и уничтожить их перед передним краем обороны. Увязывая вопросы взаимодействия огня, командир взвода указал на необходимость организации за всеми четырьмя группами огнеметов наблюдения, чтобы их можно было применить наиболее эффективно, в момент, когда противник приблизится к нашему переднему краю на 50 м. Взрыв огнеметов должен был дополняться огнем артиллерии прямой наводки и стрелкового оружия. Ночь перед атакой прошла в относительном спокойствии. Кроме сильного беспокоящего огня по исходным позициям 1-го эскадрона, повлекшего некоторые потери, всё протекало планомерно и вопреки ожиданиям тихо. Погода стояла морозная, температура опустилась до -4°С, подморозив ручьи, болотистые и увлажнённые участки в полосе наступления, что могло в какой-то степени облегчить продвижение бронетехники. Небо покрыла густая облачность. Однако за 15 минут до начала наступления, т.е. 04:45 (мск) советские части открыли по непонятным причинам сильный огонь по изготовившимся к наступлению левее соседа 1-й пд, что повлекло начало некоторого огневого воздействия со стороны русских и напугав немецкое командование, что русские могли разгадать их замысел, поставив под угрозу весь предстоящий успех наступления.

 

Начало прорыва

05:00 – 05:40 Команда!!! Первые залпы! Немецкая артиллерия начала подготовку по переднему краю обороны 945-го стрелкового полка, обрушив основную массу огня на дорогу и прилегающие к ней районы обороны. Снаряды вздымали вверх заснеженную землю в районе советских траншей. Советская пехота была вынуждена уйти в укрытия. В это время бойцы 1-й роты фон Заукена постепенно вышли из траншей в районе фабрики и дамбы коллектора, перебежками, дабы не быть задетыми осколками собственных снарядов, преодолев расстояние в 200 метров до автомобильной «пиллауской» дороги №131 (сейчас – дорога в районе пос. А Космодемьянского направлением на Балтийск в районе развилки Окружной дороги) начали накапливаться для атаки перед передним краем 1-й роты 1-го батальона 945-го стрелкового полка. Немецкая артиллерия продолжала вести огонь по переднему краю советской обороны в течение 40 минут. Затем огонь был перенесён в глубину. 05:40 – 06:10 мск После окончания огневого артвоздействия непосредственно по передовым позициям, советские бойцы 1-го стрелкового взвода 1-й роты быстро вышли из укрытий, заняли огневые позиции и начали освещать подступы к переднему краю. В это время пехота 1./Div.Füs.Btl.1 фон Заукена, преодолев проволочное заграждение, начала атаку. На боевые порядки 1-го взвода двигалось до 150 солдат противника. На других участках советской обороны соседей немцы также перешли в атаку. Одновременность и стремительность атаки по всему фронту вызвали некоторое смятение у обороняющихся. Атакующие перебежками достигли первых домиков, которые располагались у пиллауской дороги и у перекрёстка пиллауской и юдиттенской дорог. Преодолев насыпь пиллауской дороги, и еле переводя дыхание, командиры атакующих взводов 1./Div.Füs.Btl.1, как и было условлено заранее с танкистами по достижению окраин Метгетена, дали сигналы белыми ракетами: «Здесь находятся наши передовые части!». Но это была ошибка, которая стоила в дальнейшем значительных потерь не только в пехоте, но и в бронетехнике. Преодолев нейтральную полосу и не встретив почти никакого огневого сопротивления со стороны русских, командиры в горячке не удосужились свериться по картам о месте своего расположения. Домики Модиттена они приняли за окраины Метгетена, хотя до него было ещё порядка 500 метров, оборудованных советскими бойцами. Тем не менее, не разведав полностью огневых точек русских, они сигнализировали командиру сводной ударной группы 1-й пехотной дивизии капитану Зингеру, что достигли первой цели атаки. Зингер связался по радио с командиром 5-й тд подполковником Герцогом, чтобы тот начал атаковать.


  • 0

#31 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 10 2015 01:15:30

Буквально в считанные минуты после преодоления немцами нейтральной полосы и пиллауской дороги, по команде командира стрелкового взвода 1-й роты все обороняющиеся бойцы открыли залповый огонь. Одновременно включились в работу пулеметы. Когда атакующие цепи 1./Div.Füs.Btl.1 подошли на 20 метров к советским огнеметам, установленным вдоль фронта, т.е. попали в зону сплошного огневого поражения, по команде командира взвода были включены одновременно все 10 фугасных огнеметов ФОГ-2. Для бойцов 1./Div.Füs.Btl.1 это явилось полной неожиданностью. С тугим рёвом горячее пламя вырвалось из огнемётов на передовые цепи атакующих, охватив их горящей огнесмесью... Стоны и вопли, чудовищная боль… Горящие фигуры катались по земле в грязном снегу, кто-то спасался в замёрзшей воде Модиттенского ручья… По мечущимся в панике и в огне атакующим был открыт прицельный огонь. Вероятно, что кто-то принял его за спасение и избавление от невыносимых мук… Душераздирающие крики мечущихся в пламени и сгоравших живьём солдат 1-й роты фон Заукена из-за грохота не были слышны сидящим в танках танкистам 1-й ударной группы 5-й танковой дивизии. Получив сигнал пехотинцев, командир 5-й тд подполковник Герцог связался с командиром 1-й ударной группы 5-й тд майором А. Йедтке и отдал приказ к наступлению. Тот вспоминал позднее: «Сигнал прозвучал на удивление рано. Это был подполковник Герцог: «Йедтке, пехота взяла Метгетен. Выдвигайся!» Первые Пантеры и бронетранспортёры тотчас же двинулись». Итак, А. Йедтке скомандовал подчинённым запустить двигатели и выдвигаться к передовой. Ревя двигателями, передовые «Пантеры» из 1-го танкового батальона капитана Эгидиуса Мимры подошли к домику Модиттенского лесника, а оттуда – в сторону дамбы коллектора и к фабрике.

 

это время бой 1./Div.Füs.Btl.1 и 1-й роты 1-го стрелкового батальона 945-го сп проходил при непрерывном освещении местности обеими сторонами. Советские бойцы усилили огонь по атакующим немцам, атака которых стала расстраиваться. В ход были пущены ручные гранаты. Фузилёры вначале залегли, а затем начали отходить в исходное положение, унося раненых и обгоревших. Атакующая немецкая пехота 1./Div.Füs.Btl.1 потеряла около 50 бойцов. 06:10 – 07:00 мск «Пантеры» из батальона Э. Мимры и бронетранспортёры 1-й ударной группы 5-й тд миновали дамбу с фабрикой. А. Йедтке двигался позади передовых танков, которые уже выходили на пиллаускую дорогу, где вполне вероятно она повстречалась с отступающей пехотой 1./Div.Füs.Btl.1. Тем не менее, командование танкистов ещё не знало о провале атаки фузилёров ротмистра фон Заукена, после которой прошло уже минут 20-30. «Пантеры» выкатили на пиллаускую автодорогу № 131, крутнулись на гусеницах, двинулись вправо, затем сразу влево по Юдиттер-аллее, в сторону советских позиций. Сзади катились бронетранспортёры Sd. Kfz. 251 из 14-го танково-гренадёрского полка. Отступившая пехота 1./Div.Füs.Btl.1, увидев бронированную поддержку, тотчас же присоединилась к бронетехнике. Танки, включив фары, наступали вдоль шоссе с дистанцией 20 метров один за другим. Командир 1-го взвода 1-й стрелковой роты подал команду приготовиться к подрыву фугасных огнеметов, установленных вдоль шоссе. Подпустив головную «Пантеру» вплотную к огнеметам, командир взвода приказал взорвать его. Танк запылал. Экипаж выбрался из танка и побежал назад. Следом вспыхнул бронетранспортер, освещённый советскими ракетчиками, который то ли загорелся от огнемётов, то ли был уничтожен противотанковой артиллерией. Остальные танки, освещённые советскими осветительными ракетами и попав под огонь противотанковой артиллерии 315-го оиптд, повернули обратно. Наводчик орудия 2-й батареи Борис Сойдов (командир орудия старшина Юрий Менто, погибший в этом бою) поймал в перекрестие самоходку. Это был истребитель танков Jagdpanzer IV/70. Выпущенный 76-мм снаряд догнал самоходку, которая, не сделав ни одного выстрела, замерла на модиттенской дороге. В это время броня, на которой был майор А. Йедтке, находилась в районе дамбы. Увидев, что по его машинам был открыт огонь, он быстро добрался до передовой. Командир первой подбитой «пантеры», какой-то фельдфебель, заикаясь и еле переводя дух от испытанного стресса, сообщил, что был обстрелян слева с коротких дистанций. В это время его горящая «Пантера», выбрасывая столбы пламени и искры от взрывающихся боеприпасов, стояла на Юдиттер-аллее, напрочь перегородив её. Майор А. Йедтке вспоминал: «Продвигаться мимо ярко горящего танка, чьи боеприпасы взрывались, было невозможно. Почва справа и слева от дороги была непроходима, заболочена». Прячась от советского пулемётного и артиллерийского огня в придорожной канаве, майор наткнулся на командира атакующей пехоты. Скорее всего, это был либо ротмистр фон Заукен, командир 1./Div.Füs.Btl.1, либо командир фузилёрного батальона капитан Шрёдер. Перекрикивая грохот канонады, он сообщил Йедтке: - Мы совершили ошибку, мы ещё не достигли восточной окраины Метгетена, мы всё ещё в Модиттене. Деревни так вросли друг в друга, что мы допустили поразительную ошибку. - Поднажми тут, - крикнул ему в ответ Йедтке. – а мы атакуем через Фридрихсберг! Развернуть бронетехнику на узкой дороге было довольно трудно. Йедтке доложил подполковнику Герцогу, что необходимо вернуться на исходные позиции. Вскоре бронетехника смогла вернуться на исходные позиции. Лишившись поддержки танков, пехота 1./Div.Füs.Btl.1 с большими потерями начала также отходить. Вторая атака захлебнулась. 07:00 – 10:00 мск Сильная советская оборона в полосе 1-го стрелкового батальона 945-го полка и неудачи пехоты и бронетехники заставили немецкое командование резко поменять планы. Капитан Шрёдер вспоминал: «Замечательно установленные противотанковые орудия и автоматическое огнемётное заграждение вкупе с сильнейшей обороной женской школы грозило распылить наступление». Командование 5-й танковой дивизии, после уничтожения двух бронединиц, приняло решение срочно перебросить танки в район развёртывания 2-й ударной группы дивизии на 1 км севернее в район «имения Коха», пос. Гросс-Фридрихсберг и оттуда нанести удар по советскому противотанковому узлу обороны, тем самым обойдя его с фланга. Таким образом, центр тяжести в полосе наступления 5-й тд лёг на 13-й танково-гренадёрский полк. Одновременно продолжал действия дивизионный фузилёрный батальон, который продолжал вести огневой бой в районе Юдиттер-аллее. Одновременно 2-я рота (2./Div.Füs.Btl.1) обер-лейтенанта фон Лютвица ведя бой южнее, прорываясь в сторону перекрёстка дорог Grenzlandweg и Forstweg (перекресток современных улиц 2-й Алтайской и Карташева) на юго-восточной окраине Метгетена, пытаясь охватить с юга советские части. Оборона советских войск на этом участке была послабее – только стрелковые подразделения, которые также испытали на себе утреннюю артподготовку. Когда на небе уже забрезжила утренняя заря, бронетехника 1-й ударной группы 5-й тд подошла к позициям в районе Гросс-Фридрихсберга. Ждать было некогда – под угрозой срыва находилась вся операция по прорыву из города, и пока русские не подтянули к месту приложения основных усилий дополнительные силы, нужно было продолжать атаковать передовые части 262-й стрелковой дивизии. Передислокация крупной массы бронетехники из района Модиттена к Гросс-Фридрихсбергу была сразу же отмечена советскими наблюдателями – дорога на Гросс-Фридрихсберг находилась в прямой видимости. Командованием 945-го полка было тотчас же принято решение передислоцировать к кирпичному заводу по транквицкой дороге полковую батарею 76-мм орудий капитана Бориса Николаевича Уствольского. Часть полковой артиллерии - батарея 45-мм орудий была выброшена в район возвышения 20,6 на поле правее дороги Гросс-Фридрихсберг – Метгетен. Подвижным отрядам заграждения из 428-го отдельного сапёрного батальона гв.майора Суворова было приказано срочно организовать минные заграждения на предполагаемых участках танковых прорывов. Непосредственно организацией минных полей занялся заместитель командира батальона по политчасти капитан Виктор Ильич Горшков. Минные поля были созданы в кратчайшие сроки на транквицкой и раблакенской дорогах, а также в окрестностях кирпичного завода. Оборону на участке кирпичный завод – поместье Метгетен, состоящую из бойцов 1-го сб и батареи 76-мм орудий организовал заместитель командира 1-го батальона старший лейтенант Н.Н. Тупица. В районе поместья Метгетен расположилась рота 82-мм миномётов. Сколотив наспех на этом участке противотанковую группу, бойцы и артиллеристы приготовились к отражению танковой атаки. Фактически сразу же десятки танков 31-го танкового полка, мотопехота 13-го и 14-го гренадёрских полков, боевая группа 22-ого фузилёрного полка капитана В. Малотки из 1-й пехотной дивизии пошла в наступление общим направлением на метгетенский кирпичный завод и поместье Метгетен. Часть тяжёлой бронетехники выдвинулась по дороге Гросс-Фридрихсберг – поместье Метгетен, слегка продвинувшись на север и огибая небольшое озерцо. Другие подразделения, бронетранспортёры и танки выдвинулись через поле напрямки в сторону кирпичного завода. Удар приходился по левому флангу 945-го стрелкового полка. Основная тяжесть борьбы с немецкой бронетехникой легла на артиллерийские расчеты полка, дивизионные инженерные подразделения и в первую очередь на личный состав стрелковых батальонов. Этот удар несколько облегчил положение наступавшего в районе Модиттена Div.Füs.Btl.1, т.к. артиллерийские расчёты 315-го оиптд майор Жука, находившиеся в полосе 1-го стрелкового батальона, вынуждены были также развернуть противотанковые орудия на север и приготовились открыть огонь по наступавшей севернее бронетехнике. Все фугасные огнемёты уже были использованы, что также лишило обороняющихся возможности наносить большой урон наступающим. Таким образом, группа капитана Шрёдера смогла несколько улучшить своё положение. Более того, в бой на левом фланге батальона было решено ввести резерв – 3 роту (3./Div.Füs.Btl.1), что позволило долго взламывавшему оборону 2./Div.Füs.Btl.1 наконец-то ворваться в советские траншеи в районе перекрёстка дорог Grenzlandweg и Forstweg на юго-восточной окраине Метгетена и в кровопролитном бою выбить оттуда советских стрелков. Таким образом, вклинение в оборону 945-го полка на юго-восточной окраине Метгетена произошло. Пехота фузилёрного батальона стала рассыпаться по лесному району садов и вилл, начав бой уже в глубине обороны 945-го полка, стремясь выйти через южное подбрюшье к западной окраине посёлка. Над 945-м полком нависла угроза быть зажатым в клещи. Член военного Совета 39-й армии В.Р. Бойко вспоминал: «Наиболее остервенело рвались гитлеровцы на участке 945-го стрелкового полка подполковника Т. А. Бурцева. Здесь наступала их особо надежная 5-я танковая дивизия, так что силы врага во много раз превосходили силы нашего полка». К этому времени, командование 262-й дивизии и 113-го корпуса уже смогло оценить всю серьёзность намерений противника. Получив данные о силах противника, и узнав численность немецкой бронетехники, стало очевидно, что это не просто очередная контратака окружённого гарнизона, а целенаправленная операция немцев по прорыву из Кёнигсберга. В срочном порядке к району прорыва было организовано выдвижение дополнительных частей, находящихся в тылу. Дивизионное командование направило на передовую 950-й стрелковый полк подполковника Зубченко и батареи 778-го артиллерийского полка подполковника Кузнецова. Командование корпуса выдвинуло из района поместья Тренк, находящегося в 3,5 км от места прорыва, самоходки СУ-76 из 927-го самоходного артполка подполковника Фёдора Андреевича Легезы. Самоходок в полку насчитывалось порядка 6-9 шт. Командование 39-й армии направило в район прорыва, на направление Зеераппен – Метгетен, армейский резерв - 1-ю гв.отдельную истребительно-противотанковую артиллерийскую бригаду гв.полковника Николая Сергеевича Алешкина. Бригада начала выдвижение двумя истребительно-противотанковыми полками (3-й и 6-й гвардейские), оставив один артполк в резерве.


  • 0

#32 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 10 2015 01:16:23

В это время, немецкая бронетехника, наступавшая от Гросс-Фридрихсберга, попала под огонь орудий батареи капитана Уствольского Б.Н., входящей в группу ст.лейтенанта Тупицы, а также под огонь с флангов: с левого фланга – под огонь развёрнутых орудий 315-го оиптд, с правого – под огонь полковой батареи 45-мм орудий. Пехота панцергренадёрских полков и группы В. Малотки перебежками продвигалась через поле, ведя из стрелкового оружия огонь по орудийным расчётам. Концентрированный огонь не менее чем десятка орудийных артстволов значительно замедлил продвижение танков и самоходок, которые неоднократно останавливались и вынуждены были маневрировать. Автоматный и пулемётный огонь, сочетающийся с залпами 82-мм миномётов прижимал немецкую пехоту к земле. Приземистые самоходки – штурмовые орудия StuG III и истребители танков Jagdpanzer IV/70 – остановившись, открыли огонь по артиллерийским позициям. Тяжёлые «Тигры» и «Королевские тигры» стали вести огонь с дистанции в 1,5 км по позициям группы ст.лейтенанта Тупицы… Расчёту 45-мм орудия старшины Ковалёва И.А., находящемуся в районе возвышенности 20,6 удалось поджечь один танк. Танки тотчас же остановились и развернули орудия в сторону батареи, открыли огонь по её позициям. Орудие старшины было накрыто танковыми снарядами. Ранения получили заряжающий и наводчик. В сторону орудия выдвинулась немецкая пехота, которая сразу же попала под автоматный огонь старшины и раненых бойцов. Гренадёрам пришлось залечь и остановить продвижение в этом направлении. Огонь танковых орудий начал выбивать артиллеристов полковой 76-мм батареи в районе кирпичного завода. Танки, поддержанные самоходками и мотопехотой, отчаянно подходили всё ближе и ближе к огневым позициям артиллеристов. Численное превосходство немцев в мотопехоте, бронетехнике, фактическая неуязвимость трёх «Тигров» и десяти «Королевских тигров», высокая манёвренность десятков «Пантер», поддержанных Pz.IV и самоходками, делали своё дело – артиллеристы батареи капитана Уствольского Б.Н. и стрелки ст.лейтенанта Тупицы несли высокие потери. Тем не менее, когда бронетехника противника вышла на дистанцию уверенного поражения орудиями ЗИС-3, танки начали нести существенные потери. За короткое время артиллеристы в районе кирпичного завода сожгли 5 танков и 3 самоходки, которые как вкопанные остановились перед огневыми позициями, испуская чёрные клубы дыма. Вскоре немецкие самоходки уничтожили все орудия из батареи Уствольского. Командиры приказали бойцам приготовиться к рукопашному и гранатному бою… Танки вышли на огневые позиции артиллеристов и начали расстреливать обороняющихся в районе кирпичного завода. Подоспевшая немецкая мотопехота столкнулась в ближнем бою со стрелками и выжившими артиллеристами. Советские бойцы вели огонь по танковым десантам, рвали гранатами гусеницы танков и бронетранспортёров, схватывались в рукопашную с пехотинцами… Капитан Уствольский Б.Н. был убит в этом бою. В бою погиб также замкомандира 428-го осб по политчасти капитан Горшков В.И., который организовывал сеть минных полей в окрестностях завода. Самоотверженная оборона позиций в районе кирпичного завода бойцами 1-го стрелкового батальона и артиллеристами 76-мм полковой батареи, которые почти все полегли в бою, позволила задержать продвижение немецких танков и самоходок, расстроила наступающие ряды мотопехоты. В этот момент к месту прорыва уже стали подтягиваться первые резервы. Немецкая бронетехника, прорвавшая передовые позиции 945-го полка и оставившая позади советских стрелков, была обстреляна артиллерией 950-го полка, которая сожгла один танк. Более того, выжимая всю мощь из двигателей, миновав по единственной улице деревеньку Транквиц, и перейдя канал Ланд-грабен, на прямую наводку стали выходить самоходки СУ-76 из 927-го сап. Свернув с дороги в поле, самоходки выстроились в боевой порядок и с дистанции 900 – 1000 метров открыли огонь по немецкой пехоте и бронетехнике. Первыми на себе огонь самоходок ощутили фузилёры капитана В. Малотки, которых накрыло огнём на перекрёстке дорог в районе севернее имения Метгетен. Самоходки вели огонь и по бронетехнике, но тяжелобронированные «Тигры» и «Королевские тигры» были недоступны для 76-мм орудий самоходок. 

 

Продвинуться дальше наши самоходки не смогли. Смелые и инициативные действия машины под командованием 20-летнего лейтенанта Алексея Никифорова не увенчались успехом. Быстрота и напористость, с которой молодой и горячий лейтенант-орденоносец действовал во всех предыдущих боях, в этот раз не помогла. Вырвавшаяся вперёд самоходка была сожжена прямым попаданием танкового снаряда. Боевая рубка машины была поражена навылет, мгновенно убив лейтенанта Никифорова и заряжающего Владимира Буткина… Гибель самоходки и её командира с заряжающим явились единственными потерями 927-го сап в этих боях… Три немецких танка, повернувшие на транквицкую дорогу и попытавшиеся развить наступление по ней, подорвались на минах установленных заранее отделением ст.сержанта Михаила Васенина из 428-го отдельного сапёрного батальона. Продвижение немецкой мотопехоты танков в северном направлении по транквицкой дороге к каналу Ланд-грабен было остановлено. Собственно для немцев это направление не было приоритетным – главная задача вырваться вперёд к Зеераппену на оперативный простор. Однако продвижение по транквицкой дороге помогало расширить прорыв и создать благоприятные условия в дальнейшем для выхода на автодорогу в районе поместья Тренк. 927-й самоходный артполк, занявший позиции в районе песчаного карьера, который эксплуатировался кирпичным заводом в Метгетене и соединялся с ним узкоколейкой, вступив во взаимодействие с батарей 45-мм орудий 945-го полка в районе холма 20,6, фактически организовал противотанковый узел обороны на этом направлении. Определённую помощь им также оказывал огонь 82-мм миномётов 940-го полка, который располагался севернее, в районе Филиппова пруда (Philipps-Teich). Бойцы полка не могли развернуть всю огневую мощь на помощь своему правому соседу, т.к. сами подвергались артобстрелу со стороны гарнизона Кёнигсберга и ожидали атак противника, которые спорадически беспокоили обороняющихся в этом районе. Поздним утром тяжёлая немецкая бронетехника из боевой группы майора А. Йедтке прорвалась вглубь обороны 945-го полка. Немногочисленные остатки группы ст.лейтенанта Тупицы, после ближнего боя с танками и рукопашной с мотопехотой вынуждены были начать отход. В это время расширился прорыв и на правом фланге 945-го полка. Прорвавшиеся в южном подбрюшье Метгетена фузилёры из Div.Füs.Btl.1 капитана Шрёдера достигли пожарной школы. В прорыв вошёл также 5-й разведывательный батальон (Panzer-Aufklärungs-Abteilung 5) на бронетранспортёрах, который вместе с фузилёрами начал продвигаться непосредственно в Метгетен и к его западной окраине. Миномётчики 4-го тяжёлого эскадрона (4./Div.Füs.Btl.1) начали вести обстрел советских позиций в самом посёлке, дезорганизуя тылы полка. В течение утра 19 февраля 945-й сп справлялся собственными силами с атакующим противником, используя артиллерию, многочисленные инженерно-сапёрные сооружения и заграждения, а также полковой резерв. После почти пяти часов непрерывного кровопролитного боя с численно превосходящим противником возможности частей оказались в значительной степени ограниченны. Батальоны понесли заметные потери в личном составе (наиболее крупные потери понёс 1-й батальон), от артиллерийского и танкового обстрела пострадала материальная часть артиллерийских батарей полка, на танкопроходимых направлениях частично детонировали разминированные немецкими саперами минные поля. Немцы, наконец, сумели основными силами преодолеть первую линию обороны. Фактически противотанковый узел обороны в районе Модиттен – женская школа – кирпичный завод распался на отдельные очаги обороны. Из Модиттена, дабы избежать окружения, начали отступать батареи 315-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона майора Жука. Орудия передислоцировались на второй рубеж обороны, который находился в глубине 945-го полка. Здесь они начали вступать во взаимодействие с подходящими частями 788-го артполка. Оставшиеся в районе женской школы бойцы отстреливались от наседавшего со всех сторон противника. В посёлок с северо-востока со стороны кирпичного завода и поместья Метгетен, которые немцы уже заняли полностью, просочилась мотопехота 5-й танковой дивизии. Потому группы бойцов в районе женской школы фактически оказались отрезанными от остальной части 945-го полка. Миномётный огонь выкашивал ряды обороняющихся. Школа фактически была превращена в новый оборонительный пункт, который фузилёрам пришлось брать штурмом. В ближнем бою были добиты последние из оборонявшихся в этом противотанковом узле обороны бойцы. Некоторые орудия 315-го оиптд были захвачены немцами. Исключительное мужество в разгоревшихся ожесточённых боях в Метгетене продемонстрировали связисты 684-го отдельного батальона связи капитана Кондратьева, которые в условиях регулярных обрывов связи, восстанавливали и продолжали её поддерживать, тем самым обеспечив постоянный контакт полков с командованием 262-й дивизии.


  • 0

#33 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 10 2015 01:17:51

6683245.jpg

После прорыва переднего края и вклинения в полосу обороны 262-й дивизии боевых групп двух соединений Кёнигсбергского гарнизона генерал-майор Усачев Захарий Никитович оказался в очень сложном положении. Он понимал, что его дивизия находится на направлении главного удара немцев и ее атакует очень сильные соединения. В этих условиях главным было сбить темп атаки противника, выбить основные штурмовые силы атакующих. Для этого важно как можно дольше удерживать первые наиболее укрепленные рубежи, что позволит измотать врага, нарушить его планы, тем самым поможет второму эшелону и подходящим резервам. Потому комдив, до подхода резервов, крича в трубку телефона, вынужден был отдавать командирам полков приказы «держаться до последнего». В противном случае – паника, сдавшие нервы и беспорядочный отход стрелковых батальонов, которые могут привести к огромным потерям. Численно превосходящий противник, атакующий по всему фронту значительным количеством танков, не позволит при отходе оторваться частям и занять запасные рубежи. Но и остановить бронированный клин в условиях, когда значительная часть полковой артиллерии в передовом 945-м полку уже уничтожена, а минные поля на танкопроходимых направлениях повреждены, было неимоверно тяжело. Более того, дивизия была фактически разрезана танками в районе кирпичного завода на две части. 940-й полк остался на позициях в районе Филиппова пруда, а обескровленный 945-й полк был заперт в Метгетене. 10:00 – 12:00 мск Примерно в 10.00 отдельные части 945-го полка и личный состав 950-го сп вступил в борьбу с «Тиграми», «Пантерами» и пехотой врага в глубине обороны. Пытаясь уничтожить любое сопротивление, экипажи вражеских машин вели огонь по всему, что движется. Стремясь смешать с землей все живое, на блиндажах, дзотах и ячейках танки крутили «пятаки», что объясняет большое количество пропавших без вести в этот день бойцов в 262-й дивизии. Часть орудий 45-мм батареи 950-го полка была окружена немцами. Бойцы заняли круговую оборону, отбивая атаки и расстреливая их из орудий. Вскоре артиллеристам удалось вырваться из окружения, выведя с собой орудия и подбив один танк. Большую помощь обороняющимся оказали миномётчики миномётной роты 950-го полка. Несмотря на сильный удар врага, командный состав 262-й сд сохранил самообладание, выдержку, не потерял управление частями и практически до полудня 19 февраля удерживал рубежи и, когда обстановка этого требовала, достаточно организованно отводил войска на заранее подготовленные позиции.

 

В указанное время полностью сопротивление было сломлено лишь вдоль пиллаусской дороги, в районе женской школы, транквицкой дороги, включая кирпичный завод и дворянское поместье. Танкисты и мотопехота смяли оба фланга 945-го сп и овладели северо-восточной и восточной частью Метгетена. 940-й сп полностью остался на своих позициях и лишь несколько завернул правый фланг южнее Филиппова пруда. После прорыва линии обороны на восточных и северо-восточных окраинах Метгетена, порядка 20 единиц немецкой техники из группы А. Йедтке, поддержанные фузилёрами боевой группы капитана В. Малотки выдвинулась в сторону моста через канал Ланд-грабен в районе пос. Раблакен. Но на пространстве между каналом и транквицкой дорогой уже заняли позиции батареи 1-го дивизиона 788-го артиллерийского полка. На участке обороны дивизиона сразу сложилась тяжёлая обстановка. Огонь танковых орудий начал довольно быстро опустошать ряды артиллеристов. В этот момент решительность проявил майор Андрей Петрович Вирко, заместитель командира дивизиона по политчасти, который организовал оборону на этом участке. На позиции дивизиона, потеснив разрозненные части отступающих пехотинцев 945-го сп, прорвалось порядка 18 единиц бронетехники. Артиллеристам 1-й батареи удалось уничтожить один тяжёлый танк и две самоходки (вероятно истребителей танков Jagdpanzer IV/70). После неравного двухчасового боя подошла новая группа немецких танков и самоходок, которые разбили все орудия батареи и вывели из строя личный состав. Майор А.П. Вирко с оставшимися бойцами занял круговую оборону и продолжал отражать атаки фузилёров капитана В. Малотки автоматным огнём. Противник, не встречая более артиллерийского воздействия, ослабил нажим на остатки 1-й батареи и по раблакенской дороге начал обходить позиции 3-й гаубичной батареи (4 122-мм гаубицы М-30). Майор А.П. Вирко пробрался на огневые позиции 3-й батареи и организовал огонь прямой наводкой 122-мм орудий по танкам. В итоге огнём батареи был уничтожен один танк Pz. VI “Tiger” и одна самоходка. В бою с танками противника майор получил тяжёлое ранение – была перебита рука. Однако замполит не покинул огневых позиций и продолжал вести огонь по наступающей пехоте, которой всё же вместе с танками удалось прорваться в сторону Раблакена и форсировать канал Ланд-грабен по мосту в посёлке. Но практически сразу один танк был уничтожен в районе Раблакена силами 5-й батареи 788-го артиллерийского полка, которая расположилась по другую сторону канала. Тем не менее, ещё один танк сумел прорваться по мосту через канал с боевой группой В. Малотки. Вскоре и эта машина была уничтожена артиллеристами 5-й батареи 2-го дивизиона. Командование Pz.Rg.31 отказалось от дальнейших наступательных действий на северном направлении – в течение двух часов боя на этом участке было подбито и сожжено 7 единиц бронетехники. Прорыв на северное варгеновское направление стала развивать лишь одна ударная группа капитана В. Малотки, которая начала своё продвижение в тыл 262-й дивизии, обойдя справа позиции 2-го дивизиона 788-го полка выдвинувшись в сторону фольварка Эмилиенхоф и высоты 40,2 (сейчас - карьер). Артиллеристы 788-го артполка понесли тяжёлые потери в личном составе (убито 27 человек, двое попали в плен), была уничтожена значительная часть орудий и материальной части двух дивизионов.

 

Погибший расчет 122мм гаубицы 788-го артполка. На заднем плане дымовые трубы кирпичного завода

6670957.jpg


  • 0

#34 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 10 2015 01:20:38

2:00 – 13:00 мск Танки и самоходки ударной группы майора А. Йедтке выдвинулись в сторону Ландкайма, обтекая, таким образом, Метгетен с севера. Обойдя вдоль канала лес и выйдя практически на оперативный простор, на северной и северо-западной окраине Метгетена им пришлось столкнуться с подтягивающимися из тыла полками 1-й гв.оиптабр гв.полковника Алешкина – 3-м и 6-м гв.иптап. Полки бригады не успевали занять огневые позиции и вступали в бой практически сходу. Первым на немцев вышел 3-й гв.иптап гв.подполковника Александра Григорьевича Хозова, который попытался занять позиции в районе Ландкайм – Метгетен, перекрыв немцам возможность выйти на Зеераппеновскую дорогу. Немецкие танки выкатили на позиции передовой батареи капитана Михаила Алексеевича Трескина. Командир взвода управления ст.лейтенант Николай Палахтович первым обнаружил подходящую бронетехнику и сообщил об этом на батарею. Находясь на передовом НП он начал корректировать огонь артиллеристов. Батарея залпами накрыла передовые танки. Огневой взвод ст.лейтенанта Серафима Минервина сходу уничтожил один танк Pz. VI “Tiger”. Ещё один танк типа Pz. V “Panther” и два бронетранспортёра были уничтожены расчётом гв.ст.сержанта Константина Карташёва (наводчик гв.сержант Павел Тутушкин, заряжающий гв.сержант Алексей Булаткин). Тем не менее, артиллеристы 3-го гв.иптап не смогли надолго задержать немецкие танки, которые с отчаянием обречённых, не взирая на большие потери в бронетехнике, рвались вперёд, в сторону Зеераппена. Танково-артиллерийская дуэль произошла на довольно малых дистанциях, что позволило немецким танкистам оперативно вывести из строя значительную часть орудий иптаповцев. Часть орудий 3-го гв.иптап танки раздавили, часть разбили своим огнём. В этом бою, на северо-западной окраине Метгетена, погиб ст.сержант Карташёв . Сломив оборону артиллеристов 3-го гв.иптап в районе Ландкайма и выйдя на западную окраину Метгетена, обогнув садовые участки (т.н. Gartenstadt Metgethen) танки сразу же попали под огонь 6-го гв.иптап гв.полковника Ивана Евгеньевича Линькова. Расчётом из 4-й батареи был подбит один тяжёлый танк. Вскоре ещё один танк был подбит расчётом гв.ст.сержанта Григория Леонова. Один танк был подожжён расчётом из 5-й батареи… Грохот боя в районе Метгетена катился уже со всех сторон. В это время зажатые в клещи бойцы 945-го стрелкового полка продолжали сражаться с врагом на своих рубежах стойко и упорно. Однако численное превосходство врага, особенно в бронетехнике, частичная потеря централизованного управления в полку снижали возможность сопротивляться. Ожесточение боя на восточных окраинах посёлка несколько спало, передовые подразделения немцев начали закрепляться на захваченных позициях и приводить себя в порядок. Через некоторое время обе ударных группы – пехотная и танковая – провели перегруппировку. В авангард были выдвинуты тяжёлые танки – Pz.VI B “Konigstiger”, с задачей во второй половине дня, вновь перейдя в наступление в направлении станция Зеераппен – посёлок Зеераппен, занять эти населённые пункты, окончательно выбив из Метгетена русских. Немецкая бронетехника, вновь взревев двигателями, нанесла удар по западной окраине Метгетена, где находились позиции 6-го гв.иптап. Мотопехота Pz.-Gren.Rg.13 и Pz.-Gren.Rg.14 с севера, фузилёры и бойцы 5-го разведбата с востока и юга просочилась в центр Метгетена и завязали уличные бои с советскими бойцами в самом посёлке. Командарм генерал-лейтенант И.И. Людников, убедившись в бесперспективности вводившимися по частям силами на необорудованных рубежах остановить танковый клин прорывающихся из Кёнигсберга немцев, вынужден принять новое решение - организовать новый оборонительный рубеж на участке поместье Тренк – Варген/Варглиттен – Зеераппен, с которого вести артиллерийский огонь по наступающему противнику. На этот участок предполагалось отвести из района Метгетена оборонявшиеся там силы, а также, фактически оказавшуюся отрезанной в Коббельбудском лесу от основных частей корпуса, 338-ю стрелковую дивизию. Более того, на этот участок предполагалось передислоцировать с северной окраины Кёнигсберга части 1-го танкового корпуса и подвести некоторые дивизии, снятые с правого фланга 39-й армии из района Крагау, хотя и там приходилось отбивать атаки крупных сил немцев. Командарм-39 оказался в тяжёлой ситуации – необходимо было каким-то образом имеющимися силами отразить два мощных фланговых удара по армии. В 12:00 часов по устному распоряжению генерала И.И. Людникова сводный отряд 1-го тк выступил на марш, имея задачу развернуться на рубеже Зеераппен - Варген и совместно с потесненными частями 113-го стрелкового корпуса восстановить положение. Командир 113-го стрелкового корпуса генерал Н.Н. Олешев и комдив-262, видя бесперспективность обороны Метгетена, отдали приказ оставить посёлок обороняющему его 945-му полку и отступать на новый участок обороны. Отступая из Метгетена, сапёры 428-го отдельного сапёрного батальона из отделений сержанта Афанасия Колотова и сержанта Николая Соболева, под сильным миномётным огнём подорвали две электроподстанции и другие объекты на артиллерийском заводе. Для выхода из посёлка оставалась лишь малая горловина на западе, которую удерживали артиллеристы 6-го гв.иптап. Именно через него и стали пробиваться бойцы 945-го полка. Отход осуществлялся в тяжёлых условиях миномётного и артиллерийского огня, а также при постоянных боестолкновениях с прорвавшейся в посёлок пехотой. По сути, отход напоминал прорыв из окружения. Даже штаб 6-го гв.иптап пришлось срочно вызволять из-под огня противника, штабная машина со знаменем полка, которую вел гв.ефрейтор Никифор Семыкин, была изрешечена пулями и осколками, но поставленная задача выполнена. В обеденное время 19 февраля запас прочности частей 262-й сд начал иссякать. Ощущался серьезный дефицит всех видов боеприпасов, а оперативно доставить их не было возможности. Боепитание стрелковых подразделений 945-го полка осуществлялось в основном за счет сбора на поле боя патронов, гранат, коробок с пулеметными лентами и трофейного стрелкового вооружения. Полки несли потери, особенно ощущалась убыль личного состава в 950-м сп (91 убитый), который принял бой на неподготовленных рубежах, и в 945-м сп (54 убитых). Полки понесли также высокие потери в офицерском составе, что сразу же сказалось на управляемости. В некоторых батальонах были нарушены связь и управление. Отдельные подразделения начали проявлять неустойчивость, в условиях выбытия командиров низшего звена солдаты теряли самообладание. Для пресечения паники, возникшей у отдельных солдат, оперуполномоченным ОКР «СМЕРШ» 262-й сд мл.лейтенантом Владимиром Микиным была организована группа из надежных бойцов, которые решительно боролись с подобными проявлениями. Этой же группой была отражена атака немцев, пытавшихся проникнуть в тыл наших частей. Артиллеристы 6-го гв.иптап пытались ещё в какой-то мере сдержать бронетехнику, но все попытки были тщетны – по позициям артиллеристов уже начали вести огонь с тыла, подошедшие части фузилёров и мотопехота 5-го разведбата. Танки вывели из строя большую часть орудий полка. Артиллеристы сражались в исключительно тяжёлых условиях. Противник прорвался на позиции 4-й батареи. В рукопашной схватке, а также при помощи личного оружия, личный состав батареи смог отбить атаку. Во 2-й батарее тяжёлое ранение получил командир батареи, которого под огнём смог вынести молодой радиотелеграфист Михаил Вахтин. После полудня 19 февраля организованное сопротивление защитников Метгетена было полностью сломлено, и события начали развиваться подобно снежному кому. При прорыве из Метгетена противник накрыл штаб 945-го полка. В бою пропали без вести - зам.командира полка по политчасти майор Ковалёв Фёдор Тихонович , начальник штаба полка майор Шварцштейн Владимир Исакович и начальник связи полка капитан Строганов Иван Васильевич. С группой автоматчиков чудом спасся и.о. командира полка Кирилл Ефимович Лыков, который одним из последних покидал Метгетен. Однако вся штабная канцелярия с документацией попала в руки противника. Таким образом, рубежи двух полков 262-й сд были полностью смяты, их личный состав частично уничтожен, частично продолжал сражаться в окружении, а основная часть бойцов и командиров неорганизованно начала отход на север и северо-запад. Отход батальонов 945-го и 950-го сп проходил беспорядочно, царила неразбериха, которую усиливал непрерывный артиллерийский и миномётный обстрел. Бойцы выходили из боя группами и поодиночке, часть сил в Метгетене и его окрестностях попала в кольцо. Окружёнными оказались и позиции 6-го гв.оиптап. Артиллеристы с автоматами вынуждены были прорываться из окружения. Часть орудий попала в руки немцев. Артиллеристы 1-й гв.оиптабр попали в общий поток отступающих, потеряв в боях северо-западнее и западнее Метгетена 38 человек. Большей частью трупы не были вынесены с территории, занятой противником. Многие бойцы пропали без вести . Общие потери 262-й дивизии за несколько часов боя в живой силе были большими: убитыми – не менее 188 человек, из которых 19 офицеров. При зачистке Метгетена и окрестностей в плен попала часть бойцов и офицеров 945-го и 950-го полков (на данный момент известно 5 военнослужащих, из которых 3 офицера: лейтенант Мещеряков Андрей Георгиевич, зам. по учету кадров 950-го сп; лейтенант Мурашев Александр Никитыч, зам. командира стрелкового батальона 950-го сп и мл. лейтенант Шкурко Василий Васильевич, командир миномет.взвода 950-го сп), которых немцы сразу погнали на уборку десятков трупов в окрестностях. Вскоре гренадёры 5-й танковой дивизии, осматривая после боя посёлок, подобрали знамя 945-го стрелкового полка. В самом поселке оставались лишь редкие отдельные очаги сопротивления, ст.телефонист 6-го гв.иптап гв.красноармеец Николай Васечко, в одиночку засев в одном из домов, держал оборону до самого вечера. Сгустившиеся сумерки позволили ему выйти в расположение наших войск, попутно он вынес на себе раненого бойца из 950-го сп. Части 5-й тд и 1-й пд соединились западнее Метгетена. Ударная группа майора А. Йедтке приготовилась к броску в район станции Зеераппен, благо инициатива на этом участке была вырвана из рук русских. Вторая ударная группа 5-й танковой дивизии должна была обеспечить оборону правого фланга, где отмечалось скопление советских войск, как отступивших, так и свежих, подходивших из тыла. Бросок необходимо было осуществить как можно скорее, пока русские не подтянули дополнительные силы – танковый клин 5-й тд ко второй половине дня уже значительно притупился. В самоотверженной борьбе силами 262-й дивизии было подбито и уничтожено порядка 18 танков и 7 самоходок. 1-я гв.оиптабр – 6 танков. Таким образом, прорыв фронта 39-й армии в районе Метгетена дался немцам довольно тяжело – порядка 30 бронеединиц и не менее десятка бронетранспортёров застыли в окрестностях посёлка. 13:00 – 15:00 мск Танки группы майора А. Йедтке начали выдвижение в западном направлении вдоль железной дороги общим направлением на станцию Зеераппен (Bahnhof Seerappen). В авангарде двигались «Королевские тигры» из 505-го тяжёлого батальона. Вырвавшись на оперативный простор, тяжело-бронированные машины начали вести огонь из своих 88-мм пушек по отступающей советской пехоте, обозам, машинам и конным подводам, которые уводили оставшиеся орудия двух полков 1-й гв.оиптабр. Танки, миновав оставленный советскими артиллеристами Ландткайм, увидели впереди домики станции Зеераппен. Вот дневная цель наступления! Достигнув станции, под контроль попадал сразу же перекрёсток дорог – Зеераппен/Бэрвальде, контролируя который, можно было бы усложнить манёвр для частей советского 113-го ск. Более того, близлежащие высоты были отличным подспорьем для оборудования на них рубежей обороны, с которых можно было бы держать под огнём окружающую местность. А. Йедтке вспоминал: «Местность была благоприятной, так как пространство между Кобельбудским лесом на юге и возвышенностью на севере (111 метров, самая высокая точка в Земландии), было открытым, в ширину от восьми до десяти километров. Лучистое солнце и ясная видимость сделали на заснеженном пейзаже атакующую группу хорошей мишенью для противника. У него было много возможностей наблюдать нас с высот. Огонь артиллерии противника становились все более точным и тяжелым». Действительно, огонь концентрирующейся советской артиллерии, которая стала оборудовать позиции на новом рубеже обороны, обозначенным командармом-39, начал постепенно тормозить продвижение немцев. На новый оборонительный рубеж подходили всё новые и новые части: подошёл сводный отряд 1-го тк под командованием генерал-майора т/в Георгия Николаевича Филиппова. К этому времени силы 1-го танкового корпуса были крайне истощены. 89-я танковая бригада располагала лишь третью от штатной численности танков, 117-я и 159-я танковые бригады и 354-й гв.тсап материальной части вообще не имели. В отряде находилось порядка 45 бронеединиц: в 89 тбр полковника Соммера насчитывалось порядка 21 шт. Т-34. В 1514-м сап майора Протанкевича Василия Абрамовича числилось 19 шт. СУ-76. В 1437-м сап, который был придан как средство усиления 44-й мсб 1 тк, к 19 февраля не менее 5 шт. СУ-85. На новый оборонительный район вышла также часть батарей 139-й армейской пушечной артиллерийской бригады полковника Дмитрия Георгиевича Лукьянова. Ему было приказано развернуть часть 122-миллиметровых орудий на прямую наводку. В район Варглиттена, где могла обозначиться новая попытка прорыва немцев, учитывая действия по другую сторону канала Ланд-грабен крупной группы мотопехоты капитана В. Малотки, были выдвинуты части 46-й иптабр. На передовую был выброшен испытанный в январских боях 1309-й иптап подполковника Семена Борисовича Колмансона. Тем не менее, заградительный огонь советской артиллерии не смог полностью задержать танковый клин немцев, который вскоре вышел на железнодорожную станцию Зеераппен. Советских частей в её районе уже не было. Дневная цель наступления достигнута! В штаб 5-й танковой дивизии майор А. Йедтке направил радиограмму о достигнутом успехе и с запросом о дальнейшем наступлении. В ответной радиограмме подполковник Герцог поздравил атакующие подразделения и приказал в первую очередь позаботиться о флангах. Танковая дивизия, уйдя далеко вперёд, фактически лишилась поддержки со стороны основных частей 1-й пехотной дивизии, которые топтались в районе Метгетена, приводя себя в порядок после больших потерь и зачищая северо-восточную окраину Коббельбудского леса. Над 5-й тд нависла угроза быть атакованной с двух сторон – с севера и юга. И проблему эту необходимо было решать имеющимися силами. Таким образом, на развитие дальнейшего успеха на западе от Зеераппена пока не приходилось говорить. Огромное количество русских, восстанавливающих фронт обороны, скопилось в районе севернее Зеераппена, а также по ту сторону канала Ланд-грабен, где действовала группа капитана В. Малотки. Южнее Зеераппена в районе Бэрвальде и Коббельбудского леса находилась 338-я стрелковая дивизия, которая могла контратаковать в любой момент. Следовательно, поздравления поздравлениями, но особой радости от достигнутых результатов пока не было – прорыв напоминал тонкую линию, которая могла быть обрезана в любой момент с флангов. Следуя этой логике, Герцог приказал А. Йедтке выделить силы 13-го панцергренадёрского полка, а также самоходки и орудия 53-го противотанкового дивизиона (Pz.Jg.Abt.53) на оборону всего северного фланга. Тем не менее, до подхода этих частей, необходимо было каким-то образом закрепить достигнутый успех. Бронетехника, которая находилась на пространстве от Метгетена до станции Зеераппен, предприняла попытку атаковать советские силы, находящиеся на северном фланге прорыва. Часть бронетехники выдвинулась по направлению на Варглиттен, часть по дороге, ведущей от станции к посёлку Зеераппен. Вероятно, что наступавшие в сторону Варглиттена скоординировали свои действия с группой капитана В. Малотки, пытаясь создать единый фронт наступления вдоль канала Ланд грабен на север. Действия наступавших поддерживались миномётным и артиллерийским огнём. Эта попытка наступления столкнулась с действиями подошедших советских частей. В 13 часов 40 минут 89-я танковая бригада с 1514-м сап и 120-м лап, выйдя на рубеж развертывания, была с двух сторон атакована группами из 15 и 10 танков противника. Бригада с ходу вступила во встречный бой. Однако немецким танкистам и мотопехоте удалось занять посёлок Зеераппен. Часть танков выдвинулась в северо-восточном направлении в сторону Региттена и Варгена, где была встречена огнём частей 1-го тк. Один танк Pz. VI B «Königstiger» был уничтожен в районе Региттена 76-мм орудием ЗИС-3 (наводчик мл.сержант Гордеев И.И) из 120-го лёгко-артиллерийского полка. Один танк и три самоходки были уничтожены на варгеновском направлении расчётом самоходки СУ-76 под командованием командира батареи лейтенанта Сорокина Г.В. из 1514-го сап. Продвижение немцев на этом участке создало угрозу не только перерезания автомобильной дороги, ведущей к Квандиттену, но и окружения сил, находившихся в районе Варглиттена – по восточную сторону канала Ланд-грабен. Группа Малотки продвинулась до фольварка Эмилиенхоф, где атаковала позиции находящихся тыловых частей. Техника наступавшая на Варглиттен по дороге от Ландкайма вдоль западного берега канала была встречена огнём подошедшего 1309-го иптап подполковника Колмансона. Передовая батарея гв.капитана Василия Кирилловича Навродского 76-мм орудиями ЗИС-3 с дистанции 300 метров в районе севернее Ландкайма подбила 3 танка. В этом же районе находился штаб 262-й дивизии, оборону которого совместно с отдельной зенитно-пулеметной ротой дивизии (ст.лейтенант Василий Новиков), обеспечивал также 1309-й иптап. Атаковавшие Варглиттен с другой стороны танки подошли к посёлку ближе. В районе поместья Варглиттен расчёт ст.сержанта Беляева И.Т. с дистанции 150 метров подбил один танк Pz. VI Tiger II «Königstiger». Сам старший сержант в этом бою получил тяжёлое ранение. Два танка был подбиты в районе Варглиттена огневым взводом лейтенанта Николаева В.И. Ещё два тяжёлых танка и один средний танк были подбиты там же огневым взводом лейтенанта Перетокина Я.С. В это время с восточной стороны канала В. Малотка продвинулся в сторону Варгеновского озера (Wargener Kirchen-Teich), на южном побережье которого расположились части 78-й отдельной танковой ремонтной базы, которая в тот момент ремонтировала бронетехнику 927-го САПа, ведшего бои южнее Транквица. Самоходки СУ-76 в неисправном состоянии находились в различных частях расположения рембазы от Прайля до Варгена и Катценблика. Подошедшая немецкая пехота открыла огонь по частям рембазы, создав угрозу уничтожения и захвата ремонтируемой техники. В сложной ситуации большие организаторские способности проявил личный состав рембазы. Часть слесарей личным оружием отражали атаку, другие – продолжали ремонт машин. Так, слесари-монтажники рядовой Павел Пащенко, ефрейтор Николай Кондратенко, ефрейтор Петр Снурницын, мл.сержант Василий Фролов под прямым огнём ввели в строй несколько машин СУ-76, которые тот час же были введены экипажами в бой и участвовали в отражении атак немцев на рембазу. Одновременно фузилёры Малотки атаковали позиции 3-го дивизиона 326-го гв.миномётного полка гв.подполковника Смирнова, на вооружении которого находились системы реактивного огня БМ-13 «Катюша». Фузилёры В. Малотки вышли на высоту 40,2 в районе местного кладбища, откуда они могли контролировать близлежащую местность. Но именно здесь и закончился глубокий рейд в тыл советской обороны подразделения капитана В. Малотки из 22-го фузилёрного полка 1-й пехотной дивизии… Один из «студебеккеров» с установкой БМ-13 «Катюша» выехал на огневые позиции. Наводчик орудия гв.младший сержант Л.Ф. Леонов выбрал нужный угол прицела. Командир установки крутнул рукоять электрокатушки… замыкание… семисекундный залп 16 реактивных снарядов на прямой наводке создал на высоте 40,2 эффект огненного смерча, который сжёг десяток человек. Остальные раненые и контуженные в ужасе бросились на другой склон высоты, залегли и больше не предпринимали атакующих действий… На региттенском и варгеновском направлениях действия частей 1-го тк поддержали также своим огнём батареи 122-мм гаубичных орудий 139-й апабр. Потеря немцами нескольких «Королевских тигров» и самоходок, а также отражение атаки боевой группы Малотки остановило дальнейшее продвижение немцев в этом направлении. В течение дня противник предпринял еще несколько атак, но огнем танков 89-й танковой бригады при поддержке СУ-76 1514-го иптап они были окончательно отбиты. Немцы отвели свои силы к Зеераппену, где вскоре начали вступать в бой с 279-м гв.стрелковым полком 91-й гв.стрелковой дивизии, которая была выведена командованием 39-й армии из резерва с задачей отбить Зеераппен. Таким образом, во второй половине дня немцы, измотавшись в наступательных боях, потеряв более 40% в бронетехнике (более 40 бронеедениц из 100 к началу наступления) и не менее 50% в живой силе, прекратили активные наступательные действия на западном и на восточном направлении Майор А. Йедтке, который, наверное, уже пожалел, что направил танки на северный фланг, вспоминал: «Во второй половине дня русская артиллерия стала более эффективной, сделав передвижения возможным только в бронированных машинах. Таким образом, мы ожидали темноты, пока 2-я ударная группа дивизии [Pz.Gr.Rg.13 и Pz.Jg.Abt.53,- прим. авт.] смогла бы, наконец, избавить нас от нашего правого фланга в районе Зеераппена».


  • 0

#35 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 10 2015 01:23:02

версия для печати с множеством не вошедших выше комментариев и картинок 

https://vk.com/doc11780017_157954604

6654573.jpg


  • 0

#36 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 10 2015 01:23:35

 документ, составленный по горячим следам командованием 39-й армии. Важное замечание: сей док попался в папке с безобидным названием "Боевые донесения штарма", видимо в ЦАМО не разглядели негативной информации и дело рассекречено. Остальные же десятки дел по 39-й и 43-й армиям за 1945г. ДО СИХ ПОР НА СЕКРЕТНОМ ХРАНЕНИИ. К примеру "План штурма города Кенигсберг" (апрельский) из фондов 43-й армии - секретный.

 

ЦАМО, фонд 349, опись 9072, дело 376, листы 183-195 Военному Совету Земландской группы войск ИТОГОВОЕ БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ О БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЯХ ВОЙСК 39-Й АРМИИ В ПЕРИОД С 19.2 по 25.2.45г. 1) В ночь с 18 на 19 февраля с.г. войска армии производили перегруппировку и выход на исходное положение для наступления и разгрома Пилаусской группировки противника. Однако противник упредил окончание сосредоточения войск армии на исходном положении на рубеже: (иск.) выс.48,4 вост.Форкен и 19.2.45г. с 7.30 до 9.30 произвел мощную артподготовку средствами 18 арт.батарей, 20 мин.батарей, 12 установок шестиствольных минометов, на фронте: к.Поерштитен, Крагау и силами 93-й, 58-й пехотных дивизий, 502-го танкового батальона перешел в наступление, введя в бой 35 танков и самоходных орудий. Одновременно с Кенигсбергского направления, противник 2-м крепостным полком, одним полком 548-й пехотной дивизии, батальоном 367-й пехотной дивизии и частями 5-й танковой дивизии (до 60 танков) при поддержке 30 арт.батарей, 16 мин.батарей, 12 установок шестиствольных минометов перешел в атаку на фронте Транквиц-Метгетен. Противник всю мощь приведенных выше сил и средств обрушил против 945-го стрелкового полка 262-й дивизии, насчитывавшего в то время всего лишь 260 активных штыков . К тому же мы вовсе не располагали бронетанковыми силами, в то время как противник лишь в первый день вывел на поле боя до 150 танков и самоходных орудий, одновременно поддерживая свои наземные войска штурмовой авиацией в количестве до 89 самолето-вылетов. Нанося главный удар в направлении: г.дв.Раблакен, противник прорвал оборону 945-го стр.полка 262-й дивизии, занял г.дв.Раблакен и начал развивать удар вдоль железной дороги на запад. В дальнейшем развивая наступление с запада в направлении: Крагау, Меденау, усилил боевые порядки полком 548-й пехотной дивизии, 158-м фузилерным батальоном , 277-й бригадой штурмовых орудий и с Кенигсбергского направления, действуя вдоль железной дороги на запад, дополнительно ввел в прорыв 561-ю пехотную дивизию. Имея в боевых порядках 144 танка и самоходных орудия, 40 бронетранспортеров, 48 арт.батарей, 45 мин.батарей, 24 установки шестиствольных минометов, противник к исходу 21.2.45г. пробил коридор от Кенигсберга на Фишхаузен, потеснив наши части к северу от железной дороги. В последующем беспрерывными атаками от Меденау на Лазеркайм и от ст.Зеераппен на Региттен, насыщая боевые порядки танками и бронетранспортерами и периодически воздействуя на наши войска авиацией, группами по 10-15 самолетов, противник расширял к северу проход от Кенигсберга на Фишхаузен. 2) Тщательным расследованием боевых действий наших частей и соединений в период ожесточенной борьбы с наступающим противником установлено: а) Если в первый день боя два атакованных противником полка 338-й сд прочно удерживали занимаемые рубежи, то в ночь с первого на второй день, исполняющий должность командира 338-й сд – подполковник Митин, не использовав всех сил и средств борьбы с танками и пехотой противника, без приказа начал отвод своих частей сначала на запад, а затем на север. При этом полки все время отходили по приказу. Панического бегства со стороны личного состава не установлено. Отвод частей 338-й сд поставил в тяжелое положение части соседней 358-й сд. Это произошло из-за того что и.д. командира 338-й сд подполковник Митин, не организовал жесткой и упорной обороны. В ходе боевых действий руководство дивизией и полков проявило ярко выраженную боязнь окружения, хотя фактически окружения частей 338-й сд не произошло. Тем не менее, разговоры об окружении с самого первого дня боев были начаты самими руководителями дивизии (заместитель командира по политической части – подполковник Сергеев). Отсюда все помыслы и стремления были направлены не к тому чтобы противодействовать противнику, а к тому чтобы возможно скорее выбраться севернее большака Кенигсберг-Фишхаузен и тем гарантировать себя от окружения. Именно из этих соображений самовольно и без боя был оставлен Гросс Хайдекруг, самовольно и без всяких оснований (лишь на основе вздорных слухов о занятии противником Рогенен) 1138-й и 950-й сп были выведены утром 20.2.45г. в район севернее большака и лишь после категорического приказа командира 5-го гв.ск возвращены обратно. Из этих же соображений частями дивизии с согласия подполковника Митина был оставлен Конденен. Особенно с плохой стороны показал себя в этих боях командир 1138-го сп – подполковник Сердюков, который трусливо самоустранился от руководства боевыми действиями и позорно отсиживался в течение самого напряженного дня боев на НП командира другого полка и другой дивизии, а к вечеру сбежавший в лес за 3км от переднего края. б) В ходе боев неустойчивость показали части 221-й сд: 19.2.45г. при наступлении противника в районе Крагау командир 625-го сп 221-й сд совершенно самоустранился от управления боевыми действиями и даже не вел наблюдение за полем боя, перепоручив эту задачу заместителю по строевой части, в результате чего батальоны 625-го сп боевой задачи не выполнили. Командир 625-го сп – подполковник Бардеев был серьезно предупрежден об этом Военным Советом армии, однако 23.2.45г. при наступлении противника в районе Меденау 625-й сп 221-й сд вновь показал неустойчивость и бежал в глубину нашей обороны, тем самым открыв противнику возможность воздействовать своими танками во фланг и по тылам наших частей. И на этот раз командир 625-го сп – подполковник Бардеев вновь самоустранился от руководства боевыми действиями и бежал со своего НП вместе со своими подразделениями. Неустойчивость на поле боя показал 23.2.45г. и батальон 695-го сп той же 221-й сд во главе с командиром батальона – капитаном Кащеевым. После того как танки противника прорвали наш передний край, личную неустойчивость и неустойчивость войск, потерю управления войсками проявил командир 94-го ск – генерал-майор Попов, который покинув свой НП на высоте 84,4, беспомощно метался по полю пока к нему не прибыл член Военного Совета армии и не посадил его на место. В неустойчивости 221-й сд 94-го ск выразилась слабая воспитательная работа со стороны начальника политотдела корпуса – генерал-майора Соркина. в) 24.2.45г. неустойчивость показали части 19-й гв.сд, самовольно отошедшие с занимаемого рубежа и тем самым открывшие путь немецким танкам в глубину нашей обороны. Этот факт имел место в результате, главным образом, потери управления и благодаря отсутствию в течении нескольких часов руководства боевыми действиями частей. г) В этом же бою показал полную растерянность, оборонявшийся правее командир 17-й гв.сд – генерал-майор Чернышев, покинувший после прорыва танков противника свой НП и лишь после строгого предупреждения сверху, восстановивший руководство частями. д) Плохо работали, и особенно в первые дни, артиллерийские части и в частности 2-я гв.артиллерийская дивизия. Проверкой, произведенной тут же лично членом ВС, командующим артиллерией и начальником штаба УКАРТ , было выявлено, что многие командиры артиллерийских частей руководят боевыми действиями не с НП, а из штабов и отсюда не видят поля боя и не знают обстановки. В штабе отсиживались командир 64-го гаубичного полка – майор Митько, командир 326-го гв.минометного полка – подполковник Смирнов, его командиры дивизионов и т.д. Было выявлено, что командиры некоторых артиллерийских частей (например, 33-й минометной бригады) самовольно меняют огневые позиции, с большим опозданием выполняли маневр колесами, чем срывали замысел командиров и оставляли пехоту без огневой поддержки. Лишь после мер, принятых по выявленным недочетам и особенно мер к повышению ответственности артиллерия выправила свою работу. Питание боеприпасами во все дни боев шло урывками (по мере прибытия автомашин с боеприпасами) и на ОП сосредотачивались выстрелы то одной, то другой номенклатуры. Не везде оказалась эффективной борьба с танками противника со стороны 76мм орудий. В ряде случаев противник имел танки «Королевский тигр», что вынудило выдвинуть вперед на прямую наводку 152мм орудия по две батареи от бригады. е) Слабое знание обстановки и непринятие должных мер к её выяснению показал командир 1-й гв.оиптабр – гв.полковник Алешкин. Благодаря незнанию обстановки на левом фланге он не произвел своевременного быстрого маневра орудиями до тех пор, пока танки противника не прорвались здесь в глубину нашей обороны более чем на 1км. Однако личный состав бригады дрался с явно превосходящим противником мужественно и самоотверженно. Исключением явились лишь два командира орудий: ст.сержант Михеев и ст.сержант Головань, которые оставили свои орудия при выходе из окружения на поле боя в исправном виде, не имея потерь в расчетах. ж) Стойко и мужественно дрался 555-й минометный полк до того момента, пока танки противника не проутюжили его огневые позиции. Однако заместитель командира полка по политической части – подполковник Беляк не нашел себе места во время боя. Целый день он просидел на КП полка и не побывал в дивизионах. Это же относится и к парторгу полка – капитану Маркевич, который по заданию Беляка «организовал» оборону штаба полка. Действиями полка руководил заместитель командира по строевой части – майор Цветков. Командир 44-го минометного полка – майор Непряхо от должности отстранен. з) 35-я иптабр , получив задачу 24.2.45г. выдвинуться на 7-8км и занять для обороны Барзеникен, Региттен, этой задачи не выполнила: двигалась 7-8км в течение трех часов. 1246-й иптап Региттен не занял, трусливо остановился восточнее. В итоге Региттен был занят танками противника. Командир 1246-го иптап – полковник Гуревич не вывел полк в данный ему район, не занял боевого участка, а командир 35-й иптабр – полковник Диденко не проверил расположение полков и оставил свой штаб в Квандиттен, хотя штаб корпуса был впереди. 26.2.45г. полковник Диденко был вызван в штаб корпуса для получения задания. Полковник Диденко отказался выехать, ссылаясь на болезнь. Медицинское освидетельствование показало, что полковник Диденко был вполне работоспособен, но находился в состоянии опьянения. 3) Основная же масса бойцов и офицеров сражалась мужественно и самоотверженно: - батарея гв.ст.лейтенанта Смирнова (7-й гв.оиптд 19-й гв.сд) из четырех орудий в упор расстреливала атаковавших немцев, поддержанных танками. Она уничтожила до 80 немцев, подбила 2 танка и 1 самоходку. Смирнов, будучи раненым, продолжал командовать батареей. На предложение уйти в санчасть, ответил: «Лучше героически погибнуть у пушки, чем позорно отступить». Только после второго тяжелого ранения он был отправлен в медсанбат; - ст.адъютант 1-го батальона 366-го сп 126-й сд – ст.лейтенант Зимин, капитан Ямницкий, ст.лейтенант мед.службы Руденко, мл.сержант Бутенко и радисты Попов и Чернышев, будучи окруженными на КП батальона, упорно держались против наседавших немцев. Когда же немцы заняли дом, где находился КП, офицеры и бойцы спустились в подвал и оттуда по рации тов.Зимин вызвал огонь артиллерии по этому дому (на себя) и информировал командование полка об обстановке. Артиллеристы произвели по дому 5 огневых налетов. Противник понес большие потери и был выбит; - героически дрался 1309-й иптап 46-й иптабр. Будучи придан 20.2.45г. 113-му ск и, находясь непосредственно в боевых порядках пехоты, на прямой наводке смело подпускал танки противника на 200м и расстреливал их с этой короткой дистанции. Среди подбитых расчетами 1309-го иптап танки «Королевский тигр»; - героически дрался личный состав 358-й сд. Даже попав в окружение в районе Клайн Блюменау, дивизия продолжала упорные бои с наседавшим противником до тех пор, пока не получила приказа на выход из окружения. Получив этот приказ, пробила кольцо окружения и организованно вышла, выведя с собой и сохранившуюся в исправном виде технику; - не меньшую самоотверженность и стойкость показали в этих боях подразделения и части 124-й сд, потерявшие в боях 401 человек убитыми и 1225 ранеными; - в целом хорошо дралась 91-я гв.сд. Уже с первых часов боевых действий командование приняло ряд мер к сохранению и повышению устойчивости войск. Непосредственно в боевые порядки был брошен весь политаппарат войск армии и это дало свои положительные плоды. Хотя за эти дни боев вышло из строя 72 офицера политработника и в том числе 11 старших (майоры и выше). При этом погибло 11, ранено – 51 и пропало без вести 10 человек. Среди погибших заместитель командира по политической части 358-й сд – подполковник Рогоцкий. Командирование в войска политработников вызывалось еще и тем, что лишь накануне боя в войска армии было влито до трех тысяч пополнения из бывших военнопленных, необученных. В стрелковых ротах, ввиду их малочисленности, они составили большой процент. Велики потери и в офицерском строевом составе. Выбыло из строя 7 командиров полков, ранены командир 358-й сд и 5-го гв.ск . Всего за эти дни боев убито офицеров – 76, ранено – 178, пропало без вести – 31 (без 54-го ск). В ходе боев с 19 по 26.2.45г.

войска армии уничтожили: солдат и офицеров противника...........7100

подбили и сожгли танков.................до 100

БТР............................................17

уничтожили пулеметов.....................162

орудий........................................72

минометов...................................26

автомашин...................................60

сбили самолетов............................9

захватили пленных.........................42

 

5) За этот же период потери наших войск : Среди пропавших без вести большое количество попавших в окружение и до сих пор продолжающих выходить из окружения. Потери в матчасти: подбито и уничтожено

122мм гаубиц........26

орудий 76мм дивизионной артиллерии......101

орудий 76мм полковой артиллерии..........39

45мм орудий.....................................54

120мм минометов...............................33

82мм минометов................................62

станковых пулеметов..........................44

ручных пулеметов..............................183

зенитных пулеметов............................24

 

6) За проявленную трусость на поле боя, самоустранение от руководства боевыми действиями войск, отстранены от занимаемых должностей и преданы суду Военного трибунала: - командир 625-го сп 221-й сд – подполковник Бардеев; - командир 1138-го сп 338-й сд – подполковник Сердюков; - командир батальона 695-го сп 221-й сд – капитан Кащеев. Отстранен от занимаемой должности и.д. командира 338-й сд – подполковник Митин. Возбуждено ходатайство о предании его суду Военного трибунала. За проявленную личную неустойчивость и неустойчивость войск корпуса, за потерю управления войсками, командиру 94-го ск – генерал-майору Попову объявлен выговор с предупреждением о неполном служебном соответствии и, если не улучшит руководство войсками и дисциплину, будет снят с понижением в должности и звании. За слабую воспитательную работу войск, выразившуюся в их неустойчивости и бегстве с поля боя объявлен выговор начальнику политотдела корпуса – генерал-майору Соркину. За оставление орудий на поле боя в исправном виде командиры орудий ст.сержанты Головань и Михеев направлены в штрафную роту. В настоящее время в войсках армии продолжается выявление всех трусов и паникеров, отрицательно показавших себя в прошедших боях и наложение на них соответствующих взысканий, вплоть до предания суду Военного трибунала. Наряду с этим, в соответствующих случаях, виновные привлекаются к партответственности. Развернуто награждение орденами героически сражавшихся. Изучается и пропагандируется в войсках лучший опыт прошедших оборонительных боев. Командующий 39-й армией Людников Начальник штаба Симиновский Член Военного совета Бойко 3.3.45г.


  • 1

#37 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 15 2015 10:03:00

 Мемуары Отто Фон Ляша ..коменданта крепости Кёнигсберг

Кенигсберг как крепость

Борьба за Кёнигсберг — это эпизод великой битвы с нашим славянским соседом, которая столь ужасно сказалась на судьбе нашей и судьбе наших детей и чье влияние будет сказываться и в будущем. Эта борьба за территории между германским и славянским народами ведется со времен наших предков, времен, едва известных истории. Могущество германцев к началу эры простиралось вплоть до нижней Волги. Но так же могучи были и славяне — около 700 года они перешли за Эльбу. С течением веков граница изменялась то в одну, то в другую сторону, ибо границы, как и народы. это нечто живое, они меняются в зависимости от энергии народов. После нашего последнего рывка на Восток обратный поток славян был как никогда мощным, он снес все плотины и препятствия. Этой войной был захвачен Кенигсберг, служивший тогда немцам бастионом против Востока.

Кенигсберг был основан в 1258 году немецким рыцарским Орденом в честь короля Оттокара Богемского, участвовавшего в летнем походе Ордена на Восток. Замок, строительство которого началось в период основания города, был первым его оборонительным сооружением. В 17 веке город был укреплен валом, рвами и бастионами, став, таким образом, крепостью. Сооружения эти постепенно ветшали и ни в Семилетней войне, ни в наполеоновских войнах не сослужили особой службы. В 1814 году Кёнигсберг был объявлен открытым городом, но в 1843 вновь началось его укрепление, была возведена, как тогда говорили, крепостная ограда, то есть кольцо укреплений вокруг города протяженностью 11 километров. Строительство их завершилось в 1873 году. В 1874 приступили к сооружению оборонительного пояса из 15 выдвинутых вперед фортов, строительство которых было закончено в 1882 году. Для защиты устья Прегеля на правом берегу было построено сильное укрепление близ поместья Хольштайн. Еще более сильным было укрепление Фридрихсбург на левом берегу устья Прегеля.

Окружность оборонительного пояса фортов достигала ко времени заключительных боев 53 километра. Еще в период 1 Мировой войны оборона была усилена сооружением между фортами промежуточных укреплений. Форты имели в общем и целом следующую конструкцию: главная казарма, окруженная рвом и подъемный мост с входным устройством. Главная казарма прикрывалась земляной насыпью, толщиной 3-4 метра, защищавшей от обстрела даже современными артиллерийскими орудиями среднего калибра. Сверху находилась открытая позиция, откуда раньше велось главное огневое действие форта. Позднее поблизости были построены особые артиллерийские позиции для батарей, примыкающих к форту. Кирпич, применявшийся для строительства, несколько раз обжигался, чем достигалась повышенная прочность. Таким образом, эти старые укрепления были довольно надежной защитой, в том числе и от современной артиллерии. Однако их недостаток заключался в том, что возможность наблюдать оттуда и вести огонь была очень ограничена. Имея вход с тыльной стороны, они представляли собой настоящую мышеловку. В I Мировую войну конная разведка русских доходила в августе 1914 года до самых ворот Кёнигсберга, крепость уже тогда имела не особенно большое значение. Однако, учитывая сам факт ее существования, русские в то время наступали в Восточной Пруссии сравнительно медленными темпами, что создало условия для проведения сражения под Танненбергом.

Да и во II Мировой войне русские оказали крепости Кёнигсберг слишком много чести. Лишь после трехмесячных боев до падения Кёнигсберга, стянув 5 армий, решились они на окончательное сражение. Вообще, только в сочетании с оборонительной позицией на линии Дайме и в Хайльсбергском треугольнике, Кёнигсберг был крепостью в современном значении этого слова. Он перестал быть таковой, когда оборона смогла опираться только на пояс фортов 1882 года (а именно так и было весной 1945 года). Оборонительная система собственно Кенигсберга включала следующие укрепления:

1. Оборонительная линия предполья:

на юге: Гутенфельд — Людвигсвальде — Бергау — Хайде — Вальдбург. на севере: Пальмбург — Кляйнхайде — Трутенау — Модиттен.

2. Передний край обороны:

по линии старых фортов впереди кольцевого шоссе.

3. Оборонительные укрепления на городских окраинах.

4. В городской черте:

укрепления для одиночной и групповой обороны домов, подвалов и т.д.

Строительство непосредственных оборонительных сооружений было начато, строго говоря, только в конце декабря 1944 года, когда поступил приказ — сосредоточить внимание на самой крепости. Поэтому многое из того, что возможно было построить в ходе длительной войны, оказалось уже неосуществимо. Кроме того, в смысле обеспечения ресурсами, фронт, разумеется, всегда стоял на первом плане, и для него кое-что приходилось отдавать из запасов крепости.

Оборонительная линия предполья, состоявшая из окопов и кое-каких проволочных заграждений, в основном была подготовлена к боевым действиям. Однако из-за сильного натиска противника и невозможности занять ее целиком, эта позиция мало себя оправдала. С начала января 1945 года основное внимание было уделено поясу фортов, который оборудовался как передний край обороны.

Что касается строительства, при недостатке сил и средств, неблагоприятности погоды и ограниченности времени, особо существенного в старых фортах сделать уже не удалось. Однако мы смогли дополнить их полевыми укреплениями — были оборудованы пулеметные и стрелковые гнезда на гребнях валов, расчищены секторы обстрела, устроены огневые точки и проволочные заграждения на гласисах, поставлены мины нажимного действия. Кольцо фортов было замкнуто противотанковыми рвами. Противотанковые пушки, предназначенные для фланкирования противотанковых рвов и, прежде всего, гласисов фортов, прибыли из Берлина слишком поздно.

Казармы фортов, которые еще до декабря были частично заняты административными органами и тому подобным, находились в пригодном состоянии. Ведущие от линии фортов в город дороги были минированы и оборудованы противотанковыми заграждениями электрического действия. Сыграли свою роль в боях на окраинах города 8-9апреля и следующие укрепления 19 века: равелины «Хаберберг» и «Фридланд», Фридландские ворота, бастион «Прегель», часть полевых укреплений, бастион «Литва», валы между Прегелем и Обертайхом, Закхаймские и Королевские ворота, бастион «Грольман» с оборонительной казармой «Кронпринц», Россгартенские ворота, башня «Дона», башня «Врангель», передовое укрепление «Бетгерсхефхен», бастион «Штернварте», ворота для вылазки.

В следующей главе генерал Ляш вспоминает о боевых действиях его войск на территории Советского Союза с 1941 по 1944 годы. В 1944 он был отправлен на Западный фронт, во Францию. В октябре 1944 года Ляш получил пятинедельный отпуск по болезни и приехал в Восточную Пруссию, в Остероде.

 

Меня отзывают с Западного фронта

В середине октября 1944 года наступил знаменательный для меня день. Пришло всего пять суток из предоставленных мне пяти недель отпуска, когда раздался телефонный звонок из ставки фюрера

— Вам надлежит немедленно принять командование Первым войсковым округом.

— Но почему мне? Ведь я фронтовой солдат!

— Именно поэтому. В Восточной Пруссии уже стреляют.

Меня охватили мрачные сомнения, особенно в связи с персоной гауляйтера Коха, которого, я, правда, лично мало знал, но о действиях которого в Восточной Пруссии, где он себя показал фанатичным национал-социалистом, у меня остались неприятные воспоминания еще с мирного времени. Известно мне было и о том, что по его инициативе сместили уже двух начальников войскового округа за то, что, по его мнению, они недостаточно проявили себя в национал-социалистском духе. Удастся ли мне отстаивать военные интересы, сталкиваясь с этой беспощадной, но, к сожалению, очень влиятельной личностью, было очень сомнительно. И все же в час величайшей опасности, нависшей над нашей землей, Восточной Пруссией, надо было попытаться, по крайней мере, сделать это. К тому же не было возможности отказаться от назначения, исходящего из Главного Штаба Вооруженных сил. Итак, я выехал в Кенигсберг и принял командование Первым войсковым округом.

 

Начальник первого войскового округа

Как и ожидалось, обстановка, которую я застал, была безрадостной. Внутренняя часть города сильно пострадала еще во время воздушных налетов летом 1944 года. До налета английской авиации в августе 1944 Кёнигсберг не испытывал сильных бомбежек. В самом начале нашего похода на Россию, в конце 1941 года, несколько русских самолетов сбросили бомбы в окрестностях зоопарка (улицы Хорна, Глюка, Тиргартен). урон тогда был незначительным. Налет, совершенный осенью 1941 года на район вокзала Ратсхоф, также не имел особого значения. Весной 1943 года русские бомбы упали в секторе улиц Верхний Рольберг — Штайндамм — Друмм, что потребовало восстановительных работ в квартале университетской клиники. Удивительно, но с тех пор до января 1945 года русские воздерживались от дальнейших налетов, хотя их авиабазы находились немногим далее 100 километров от Кенигсберга.

Зато разрушительными были налеты английской авиации в конце августа 1944 года. В ночь с 26 на 27 августа английская авиация совершила налет на Кенигсберг, в котором участвовало 200 самолетов. От налета пострадал почти исключительно район Марауненхоф между Кранцерской Аллеей и Аллеей Герцога Альбрехта. На юге бомбежка ограничилась кольцевым валом, то есть, не считая нескольких случайных бомб, не затронула внутренней части города. Поскольку на Кранцерской Аллее располагались административные учреждения, казармы, а в Ротенштайне — военные мастерские и склады, этот налет, пожалуй, еще можно расценить как нападение на военные объекты. Жертвы составили примерно 1000 человек убитыми. Около 10000 человек остались без крова. Повреждено было примерно 5% зданий.

В ночь с 29 на 30 августа последовал новый налет английской авиации, в котором участвовало около 600 бомбардировщиков. Первые бомбы упали 30 августа в час ночи. В противоположность первому налету, объектом нападения явилась исключительно внутренняя часть города. Место бомбежки было точно обозначено осветительными ракетами, это был чисто террористический налет на густонаселенные, тесные городские кварталы. Со всей жестокостью противник успешно испробовал новые зажигательные бомбы, вызвавшие повсеместно пожары. Число убитых составило почти 2400 человек, осталось без крова 150000. разрушено и сожжено до 48% зданий. 8% поврежденных зданий было восстановлено в течение шести последующих месяцев, остальные 40% составляли здания, до основания разрушенные или сильно поврежденные. От бомбежки пострадали только кварталы жилых домов, а из общественных и административных зданий — те, что располагались в жилых кварталах или по соседству с ними, например, старые хранилища на Хундегатте. Нетронутыми, однако, оказались газовый завод и электростанция, завод Посейдон, Имперуголь, мост Имперской железной дороги, Королевский мельзавод и зернохранилище, завод Штайнфурт, целлюлозные заводы Коссе и Закхайма, верфь Шихау, порт с его складами и хранилищами, Главный вокзал и т.д.

Жертвой этого воздушного налета стало также здание Управления войскового округа на Кранцерской Аллее. Поэтому управление округа было переведено в форт Кведнау, расположенный на северо-восточной окраине города. В самом городе жизнь шла почти как в мирное время. Работало несколько оборонных предприятий, производивших, главным образом, боеприпасы. Верфь Шихау, благодаря превосходному руководству ее энергичного директора, работала на полную мощность. Здесь строились преимущественно минные тральщики. На всех предприятиях было занято много иностранных рабочих. В деревнях сбор урожая и возделывание полей пострадали от того, что людей и лошадей отрывали на строительство пресловутого «Вала Эриха Кока».

Несмотря на то, что Восточная Пруссия стала, в связи с событиями на фронте, тылом группы армий, управление округа подчинялось не командованию группы «Центр», что было бы логично и целесообразно, а начальнику армий запаса, которым стал после покушения на Гитлера 20 июля 1944 года господин Гиммлер. Военнопленные входили теперь не в компетенцию войскового округа, как это было при генерале Гинденбурге, а в компетенцию начальника СС и полиции Восточной Пруссии, тогда как персонал охраны. офицеры и солдаты продолжали оставаться в подчинении округа. Таким образом, влияние гауляйтера распространялось и на чисто военные вопросы, что впоследствии весьма неприятно и вредно сказывалось на командовании войсками в крепости Кенигсберг. Вообще, разобраться, какая инстанция чем ведает, было нелегко, что чрезвычайно затрудняло всякую работу. Настроение в провинции было подавленным. Все взоры были прикованы к фронту, люди с беспокойством ждали дальнейшего развития событий. Партийный террор по отношению к инакомыслящим постоянно усиливался и принимал порой ужасающие формы. Так, например, гестапо уже несколько недель держало в алленштайнской тюрьме жену и дочь весьма известного и хорошо знакомого мне крупного помещика только за то, что, по показанию их домашней портнихи, они, якобы, позволили себе нелестно отозваться о Гитлере. На мои просьбы освободить этих ни в чем не повинных людей мне отвечали одними обещаниями, пока в конце концов русские не вторглись в Алленштайн и тамошние заключенные, не имея до этого возможности спастись, не попали в их руки.

Взаимоотношения между командующим группой армий генерал- полковником Рейнгардтом, у которого я побывал вскоре после вступления в должность, и гауляйтером были в высшей степени напряженными. Кох, как вновь назначенный «рейхскомиссар обороны» и начальник войск фольксштурма, делал, что хотел, не считаясь с нуждами фронта. Я, таким образом, будучи начальником войскового округа, оказался между этими инстанциями и должен был прилагать массу усилий, чтобы отстаивать близкие мне интересы фронта. Надо заметить, что Гиммлер и Кох не были близкими друзьями. Когда в ноябре 1944 года я встретился с Гиммлером в Познани и поведал ему о серьезных трениях во взаимоотношениях с Кохом, он сказал, что этому можно поверить и предложил мне при случае еще зайти к нему со своими претензиями, пообещав уладить дело. Но я не смог больше встретиться с Гиммлером, потому что он был постоянно в разъездах. Да и события впоследствии нагромождались одно на другое столь стремительно, что новые, более серьезные заботы требовали немедленного решения вопросов прямо на месте.

Оперативная обстановка в Восточной Пруссии также вызывала тревогу. Фронт на востоке придвинулся к самой границей часть немецкой земли к северу отозерного края Восточной Пруссии с конца октября находилаь в руках противника. Немецкие войска из-за нехватки людей и техники оказались сильно рассредоточенными, при этом Третья танковая армия находилась на севере в районе Немана. Четвертая армия занимала позиции к востоку от озерного края и до района Новограда на Нареве, где к ней примыкала Вторая армия, растянувшаяся вдоль Нарева до Вислы.

В это время в Курляндии занимала предмостный плацдарм выдвинутая далеко вперед и обособленная от других группа армий «Север», впоследствии «Курляндская группа армий», численностью около 30 дивизий. Понятно, почему в условиях такой оператовной обстановки все командующие и начальник генерального штаба Гудериан пытались убедить Гитлера в необходимости оставить предмостный плацарм в Курляндии, а освободившиеся дивизии перебросить на участок обороны группы армий «Центр», исчерпавшей все резервы и потому очень ослабленной. Даже Кох разделял это мнение, а мои неоднократные предложения ислользовать его влияние, чтобы подействовать в этом смысле на Гитлера, привели, по крайней мере, к тому, что такая попытка была сделана. Но все разбилось об упрямство Гитлера. Ему, видите ли, нужен был курляндский плацдарм, во-первых, из-за порта Либавы, который крайне необходим флоту, чтобы утвердить свое господство в восточной части Балтийского моря, и, во-вторых, он намерен был использовать этот плацдарм для нового наступления. Между тем флот к тому моменту практически уже утрал господство в восточной части Балтики. Это же касается и намерения Гитлера начать новое наступление с предмостных позиций в Курляндии. Такое намерение можно было расценить лишь как преступную фантазию, если учесть, что ожесточенные сражения на всех фронтах велись в то время уже с использованием последних резервов, а кое-где бои уже шли на немецкой земле. С точки зрения общей обстановки даже та единственно реальная задача, которую могла выполнить Курляндская группа армий — подольше связывать силы противника, — в конце-концов мало повлияла на исход дела.

 

 

С середины июля силами жителей Восточной Пруссии на границе начали спешно строить позиции для отступающих войск, ибо ничего не было подготовлено. Господин Кох, гауляйтер Восточной Пруссии и рейхскомиссар обороны, разбирался во всем, разумеется, «лучше», чем кадровый войсковой офицер. В итоге — зачастую совершенно негодные в тактическом отношений системы позиций или дилетантские новшества вроде «горшков Коха», представлявших собой бетонные трубы в рост человека и диаметром 80 см, которые закапывались в землю. Они закрывались крышкой и должны были служить защитой для находившихся в них двух пулеметчиков при прохождении танков противника. Эта «мышеловка» уже сама по себе угнетающе действовала на сидящих в ней солдат, ведь с началом боя выбраться из нее было уже невозможно. Кроме того, во время обстрела поражающее действие производили и сами осколки бетона. Эти убежища, стоившие немалых денег и построенные «генерал-пожарником» Ридлером в большом количестве были разбросаны по всей Восточной Пруссии. Они остались, в массе своей, неиспользованными. Будучи несведущими, партийные шишки, однако, распоряжались строительством позиций. Правда, тактическое руководство должно было оставаться за армией, но господин Борман давал через рейхскомиссара обороны тактические установки, и ни один крайсляйтер Восточной Пруссии не позволял войсковому командиру поучать себя, если мнение этого командира расходилось с мнением Бормана. Отсюда вытекали постоянные трения и споры, пагубно сказывавшиеся на строительстве оборонительной полосы и на военной работе вообще. Однако самым вопиющим недорадумением было подчинение так называемого фольксштурма гауляйтеру, а тем самым и партии. Старые испытанные офицеры и унтер-офицеры запаса были вынуждены выполнять противоречащие всему их опыту дилетантские приказы маленьких партийных чиновников. Гауляйтер видел в фольксштурме, пожалуй, дополнительное средство укрепления своих личных позиций и, вопреки всем моим предложениям, настаивал на своей власти, хотя разумеется, было бы целесообразнее использовать эти 10000 человек в войсковых частях Кёнигсберга. Кох, повидимому, и в военных вопросах считал себя абсолютно компетентным, ибо заявил однажды войсковому командиру: «Если вы и впредь будете отступать на фронте, я со своим фольксштурмом загоню ваших солдат обратно на их позиции». «Сообщаю, мой фюрер, что Первый гвардейский батальон сформирован!» — Это было донесение о первом кое-как набранном и плохо вооруженном подразделении фольксштурма, отправленное Кохом. При этом я не хочу сказать ничего плохого о бравых солдатах фольксштурма. Располагая самыми примитивными средствами, они старались по мере сил защищать Родину.

К концу года сменился и начальник штаба Первого войскового округа. В течение двух лет эту обязанность выполнял с присущей ему энергией и предусмотрительностью генерал-лейтенант фон Тадден. Теперь он стремился попасть на фронт, в чем ему трудно было отказать. На его место я выпросил себе моего старого, испытанного начальника оперативного отдела 217 восточно-прусской дивизии полковника, барона фон Зюскинда Швенди. К нему я питал особое доверие, зная его по совместным успешным действиям во время тяжелых боев ка Северном фронте. Это доверие он оправдал в последующее трудное время, вплоть до горького финала. Генерал-лейтенант фон Тадден, которого мне потом удалось заполучить назад в качестве командира Первой восточнопрусской дивизии, был ранен 16 апреля в боях на Замланде и умер в госпитале.

Вместе со строительством оборонительных позиций в Восточной Пруссии, другая важная задача войскового округа состояла в том, чтобы изыскать и подготовить для действующих дивизий необходимое пополнение. Формирование маршевых батальонов происходило на учебном плацу Штаблак. Поэтому Штаблак, наряду с войсковыми частями, был наиболее частой целью моих поездок. Здесь я всякий раз убеждался, что восточнопрусские солдаты и офицеры делали все от них зависящее, стремясь как можно быстрее дать фронту, где шли тяжелые бои, необходимое пополнение. Все понимали, что в скором времени дойдет дело и до решающих сражений за родную землю. Дать молодым солдатам, прибывшим, наконец, из авиации и других соединений первоначальную пехотную подготовку в течение всего трех-четырехнедельных курсов было, конечно, нелегко, но фронт остро нуждался в пополнении. Большие потери на всех участках требовали формирования маршевых батальонов в кратчайшие сроки. Всегда с тяжелым сердцем мы вынуждены были посылать на фронт полуобученных солдат.

Во время службы на Северном фронте командиром восточно-прусского батальона и, наконец, восточно-прусской дивизии, я установил с личным составом этих подразделений отношения товарищества и доверия. Узы фронтового товарищества были восстановлены, в это ужасное время многочисленные восточно-прусские подразделения служили образцом сплоченности. Но это, конечно, не снимало больших забот, связанных с опасным развитием оперативной обстановки. Что будет, если русские начнут большое наступление в Восточной Пруссии? Куда девать столь многочисленное гражданское население, когда в адском пламени войны с ее современными техническими средствами начнутся сражения за города и села Восточной Пруссии? Тысячи этих несчастных людей падут тогда жертвами вражеских бомбежек и артиллерийских обстрелов. А если придется оборонять Кенигсберг с его населением, насчитывающим сотни тысяч? Тогда вся эта человеческая масса станет невероятной помехой для сражающихся войск и очевидно, что при такой обуэе боеспособность солдат в тяжелых боях будет скована. Значит, уже теперь необходимо срочно начинать эвакуацию населения провинции. Но это, к сожалению, входило в компетенцию гауляйтера и партийных учреждений, а мне лично ничего другого не оставалось, как вновь и вновь напоминать о страшной опасности. Еще 11 января состоялось совещание с заместителем рейхскомиссара Даргелем по вопросу эвакуации гражданского населения. В ответ на наши повторные и очень серьезные предупреждения, что скоро начнутся боевые действия и все дороги окажутся забиты солдатами и беженцами, что вызовет невообразимый хаос, последовало стереотипное возражение: «Восточную Пруссию будем удерживать, об эвакуации не может быть и речи». Соответствующее донесение с моей стороны по линии разведки также не имело успеха.

Поэтому случилось то, что и должно было случиться. 13 января 1945 года русские, как и ожидалось, начали генеральное наступление в Восточной Пруссии. По всей линии фронта противник встретил уже ослабленные в боях соединения Северной группы армий, не имевшей в резерве ни одной боеспособной дивизии, с помощью которой можно было бы сковать наступающие русские войска, неизмеримо превосходящие наши по силе. Очень скоро выявились оперативные цели русских: прорыв на участке Второй немецкой армии в юго-восточной Пруссии и удар в направлении Мариенбурга — Эльбинга — Данцига с расчетом отрезать Восточную Пруссию от остального фронта, прорыв на участке Третьей танковой армии и наступление на Кенигсберг с целью окружить его и отрезать от Замландского полуострова. Четвертую армию, располагавшуюся посередине, ожесточенные наступательные бои вначале, таким образом, не затронули. Поскольку соединения обеих атакованных армий были слабы, прорыв противника на этом участке должен был привести к осуществлению его целей. В этом случае единственно правильным выходом был бы постепенный и планомерный отвод всего фронта Северной группы армий до Вислы, чтобы сохранить целостность фронта. Но верхи этому воспрепятствовали. Приказ фюрера опять диктовал одно — держаться любой ценой, бороться за каждую пядь земли.

Из-за прорыва противника на севере и юге Четвертая армия, располагавшаяся посередине, вынужденно оказалась в котле, поскольку получила категорический приказ оставаться на месте. И лишь 20 января, когда передовые части русских уже достигли районов Алленштайна и Инстербурга, Четвертая армия получила, наконец, приказ выступать. Но, поскольку прорвавшийся противник продолжал успешно наступать, вышло так, что вместе с головными подразделениями Четвертой армии, отходившей в район крепости Летцен, на которую мы рассчитывали как на опору с тыла, в этот район вошли и передовые подразделения русских. Кроме того, преступное опоздание с эвакуацией населения привело к тому, что на дороги Восточной Пруссии хлынули потоки беженцев, создавая пробки на пути походных колонн частей, отходивших на тыловые позиции, и войск, которые передислоцировались согласно приказу. В этот критический момент, когда передовые подразделения русских подошли уже к Эльбингу, командующий Четвертой армией генерал Госбах получил приказ установить связь и с Эльбингом и с Кёнигсбергом — две задачи одновременно, что, по всем военным понятиям выполнить было невозможно. Генерал Госбах решил, что только массированный прорыв в направлений Эльбинга имеет шансы на успех и принял тактически правильное в его положении решение — прорываться всей массой своей армии к Эльбингу. Это решение обернулось для него смещением с должности. Группа армий «Центр», переименованная с 25 января в Северную группу армий, должна была, вследствие разгрома Третьей танковой армии, позаботиться о защите Кёнигсберга, Земландского полуострова и важного в смысле снабжения, порта Пиллау. Поэтому она направила 367 пехотную дивизию и 562 дивизию народных гренадеров в Кёнигсберг. Вряд ли стоит сомневаться, что, не будь этого подкрепления, Кёнигсберг, а также и Земландский полуостров, были бы захвачены противником. В этом случае почти полмиллиона гражданского населения, скопившегося там после эвакуации из Кёнигсберга и северной части Восточной Пруссии, оказались бы беззащитными перед русскими войсками. Еще в конце февраля Хайлигенбайльский котел, был очищен от беженцев. Однако, вопреки всякой военной логике, словно в насмешку, Четвертой армий, обращенной тылом к заливу и плохо снабжавшейся, было приказано продолжать бои, вместо того, чтобы подтянуть ее к Данцигу или Кёнигсбергу. Генерала Госбаха сменил генерал Вильгельм Мюллер, следовавший букве приказа Гитлера. В результате, связь не удалось установить ни с Данцигом, ни с Кёнигсбергом, и вся Четвертая армия теперь шла навстречу своей судьбе. После прорыва противника на обоих ее флангах эта армия была постепенно задушена в непрерывном окружении, а потом окончательно уничтожена у Фришского залива в районе Хайлигенбайль — Бальга.

Характерно, что в критические часы утра 20 января адъютант фюрера генерал Бургдорф лично наводил у меня справки о том, очищены ли от гражданского населения районы Лик, Летцен, Йоханнисбург. Во время разговора я обратил внимание генерала на то, что это дело гауляйтера, но что, по моему мнению, основная часть населения эвакуирована. Коху было срочно указано на опасность общей обстановки, что позволило, по крайней мере, избежать дальнейшей задержки с выступлением Четвертой армии.

В эти дни, когда наступавшие русские войска приближались к району Танненберга, мой начальник штаба, позвонил в оперативно-разведывательное управление генерального штаба, предложив извлечь из Танненбергского мемориала гробы с прахом фельдмаршала фон Гинденбурга и его супруги, чтобы переправить их на немецком военном корабле в западную часть Германии. Об этом было запрошено у Гитлера после чего начальнику Штаба резко выговорили за нашу пессимистическую оценку обстановки: «Восточную Пруссию будем удерживать, поэтому изымать саркофаги из Танненбергского мемориала нет никакой необходимости». Однако, часом позже, из главной квартиры раздался новый звонок с приказом осуществить предложенное мероприятие. Поэтому я, к своему удовлетворению, смог поручить генерал-лейтенанту Оскару фон Гинденбургу сопровождать на немецком военном корабле саркофаги с прахом его родителей из Пиллау в Райх. Он, между прочим, образцово выполнил свое последнее задание. Саркофаги, насколько мне известно, без особых инцидентов прибыли в западную Германию и позже были захоронены в Марбурге.

 

От начальника округа до коменданта крепости

Какова же была обстановка в самом Кёнигсберге в эти грозные дни? На мне, как на начальнике Первого войскового округа, лежала забота не только о самом городе, за который непосредственно отвечал его комендант в лице генерал-майора Бехера, но и обо всей провинции Восточная Пруссия. В это тяжелое время, когда началось наступление русских, свою главную задачу я видел в том, чтобы по мере сил помогать фронту, формируя на месте части на случай тревоги и готовя комендантов городов к активному участию в боевых действиях. Нет никакого сомнения, что эта помощь фронту оказывалась, в известной степени, за счет крепости Кёнигсберг. Но и здесь мы заблаговременно позаботились о строительстве оборонительных сооружений для отступавших фронтовых частей. В последнюю неделю января, когда подавляющая часть Восточной Пруссии была уже занята русскими или являлась зоной военных действий, моя задача как начальника войскового округа, была исчерпана, я теперь поступал в подчинение Северной группы армий. О гауляйтере Кохе в эти дни ходили слухи, что он в своем имении Фридрихсберг срочно пакует вещи.

В период между 22 и 25 января Кёнигсберг не отличался четкой организацией управления, ибо настоящего боевого коменданта у города не было. Этим и объясняется хаос, царивший в Кёнигсберге в те трудные дни вследствие беспорядочного притока беженцев из северных районов Восточной Пруссии, а также обозов Третьей танковой армии и ее солдат, отбившихся от своих частей. Командование гарнизона по своему составу оказалось неспособным быстро и решительно навести порядок. Но, главное, партия совершенно не справлялась со своей задачей по обеспечению организованной эвакуации беженцев, поскольку ее видные руководители, за немногим исключением, думали лишь о собственном спасении. Четкость в организации управления наступила лишь 25 января, когда приказом по группе армий генерал-лейтенанту Шитингу со штабом Первой восточно-прусской дивизии была поручена оборона Кёнигсберга. Он прибыл в крепость 25 января и постарался прежде всего уяснить создавшуюся обстановку.

Так приближались мы к 27 января, очень беспокойному моменту в истории Кёнигсберга. В этот день местные партийные власти опять выкинули номер. В обращении к населению города они объявили, что в случае танкового прорыва русских из района Тапизу, о чем будет сообщено по радио, жителям Кёнигсберга предписывается немедленно выходить (считай, бежать) из города по дороге на Пиллау. Сам я в тот день отправился в Пиллау договариваться с морским комендантом о предоставлении судов для эвакуации гражданского населения из Восточной Пруссии. На обратном пути из Пиллау в Кёнигсберг проехать на автомашине было почти невозможно. Непродуманные мероприятия партийного руководства привели к тому, что на этой дороге скопилось невообразимое количество людей. Кто шел пешком, кто ехал на велосипеде или в повозке, женщины везли детские коляски, тут же — колонны танковых частей, отводившихся на Земландский полуостров, — все это двигалось в три-четыре ряда в направлении Пиллау.

В кёнигсбергском порту на нескольких судах еще шла погрузка беженцев, но места, конечно, всем не хватало. В порту скопились тысячи людей. В толпу гражданских затесалось много солдат, отставших от своих частей, некоторые из них нашли убежище в домах. Когда я, наконец, добрался во второй половине дня до своего командного пункта, мой начальник штаба доложил, что со мной срочно хотел поговорить гауляйтер. что он сейчас во Фридрихсберге, но собирается уезжать и имеет сообщить мне нечто важное. Прибыв к Коху во Фридрихсберг, я застал у него картину страшного беспорядка. Кох рассказал мне, что в течение сегодняшнего дня ему звонил сам фюрер, а это до сих пор случалось не более двух-трех раз. Он спрашивал обо мне — достаточно ли я надежен и сведущ как войсковой командир, ибо он хочет дать мне важное поручение. Я заметил Коху, что речь, по видимому, может идти лишь об одном назначении — комендантом крепости Кёнигсберг, на что тот возразил, что имеется ввиду использовать меня в более важной роли. Об этом мне будет сообщено в течение дня по телеграфу.

Это сообщение я получил утром 28 января. В нем говорилось: «С этого момента Вы назначаетесь командующим оборонительными сооружениями вокруг Кёнигсберга и самой крепостью Кёнигсберг». Я тотчас позвонил генерал-полковнику Гудериану, заявив ему, что, судя по положению противника, в наших руках находятся лишь «непосредственные» укрепления под Кёнигсбергом, что даже так называемую примыкающую позицию в направлении Кранца русские уже перешли, что командующим в районе кёнигсбергских укреплений является командующий Третьей танковой армией генерал-полковник Раус и что командовать в данном районе должен только один человек. В ответ на это Гудериан сказал, что я прав, но ему нужно еще раз обсудить этот вопрос с фюрером. В состоянии неопределенности относительно своего дальнейшего назначения и обстановки на фронте, я пытался связаться с командующим Северной группой армий генерал-полковником Рейнгардтом. По телефону мне сообщили, что Рейнгардт смещен. На мой вопрос, кто теперь новый командующий, последовал ответ, что в течение дня из Курляндии прибудет генерал-полковник Рандулиц, который и примет этот пост. Почему в час величайшей опасности потребовалось смещать вполне оправдавшего себя командующего вместе с начальником штаба и назначать вместо него нового, который никогда не воевал на данном участке фронта и, следовательно, вообще не был в курсе дела, оставалось для нас, войсковых командиров, непостижимым. Этот безответственный шаг служил очередным примером того, насколько нелепы бывали порой ошибки дилетантского высшего командования. Назавтра, в первой половине дня 29 января, на моем командном пункте в Модиттене появился новый командующий группой армий генерал-полковник Рандулиц с сообщением: «Фюрер решил, что Вы должны немедленно принять крепость Кёнигсберг». Прежний комендант — генерал-лейтенант Шитинг, командир Первой пехотной дивизии, находившейся на переформировании в Кёнигсберге, направлялся для особых поручений в распоряжение моего штаба. Таким образом, я стал четвертым и последним комендантом крепости Кёнигсберг после того, как три моих предшественника в течение последних четырех недель были смещены приказом сверху по тем или иным соображениям личного характера. Новая задача потребовала несколько пополнить мой старый штаб, в том числе и за счет офицеров Первой пехотной дивизии.

Отдав приказ об изменениях в составе штаба, я выехал со своим начальником штаба на командный пункт прежнего коменданта крепости, находившийся в подвале Главной почтовой дирекции. Выслушав доклад бывшего коменданта об обстановке и приняв крепость, я со своим начальником штаба проанализировал общее положение и пришел к выводу, что в течение ближайших дней русские будут атаковать крепость с запада.

 

Первое окружение

Тем временем положение в Восточной Пруссии продолжало ухудшаться. Русские, продвижение которых из последних сил старались задержать потрепанные в боях дивизии, приближались к району Кёнигсберга. План занять остатками Третьей танковой армии новый передний край обороны в северной части Хальсбергского треугольника по линии так называемой канальной позиции между Фридландом, Тапиау, Дайме и Лабиау — не удался, 24 января стало ясно, что эта попытка бесперспективна. 22 января русскими был занят Велау, их передовые танковые подразделения подошли к реке Дайме, а 24-25 января после тяжелых боев пали Алленбург, Тапиау и Лабиау. Сильное танковое соединение Одиннадцатой гвардейской армии русских 29 января продвинулось к югу от прорванного в районе Велау фронта и подошло к Фришскому заливу на участке между Бранденбургом и Мауленом. И, хотя танковой дивизии «Великая Германия» во взаимодействии с Пятой танковой дивизией удалось отвоевать на берегу залива узкую соединительную полосу, все же связь с Четвертой армией была практически потеряна. В результате этого прорыва были раздроблены отходившие южнее Прегеля части Третьей танковой армии из корпусной группы Блаурокк. На пути отступления они были оттеснены к югу, в район Пройссиш-Айлау — Цинтен и примкнули к Четвертой армии. Лишь немногие дошли до Кёнигсберга.

К северу от прорванного в районе Велау фронта еще одному сильному танковому соединению русских удалось пробиться до линии Удерванген — Фухсберг. На этом участке с 26 по 28 января Пятая танковая дивизия с остатками Пятьдесят шестой пехотной дивизии и свободными подразделениями вела упорные, кровопролитные для обеих сторон бои, отходя к внешним фортам Кёнигсберга.

На северном берегу Прегеля наши войска пытались задержать наступление противника по Имперскому шоссе № 1 и по обе стороны от него. Однако, несмотря на это, 27 января противник достиг района Арнау, а затем подошел вплотную к мельнице Лаут. Попытка русских продвинуться дальше была пресечена силами фольксштурма. Пальмбуржский мост через Прегель, по которому до этого двигались беженцы, поворачивая на юг, 30 января в 0-30 еще успели своевременно взорвать. Позднее русские навели 2 временных моста — близ Фуксхёфена и южнее Вальдау.

В восточной части Замландского полуострова 24 января противник дошел до Каймена и напирал сильными танковыми соединениями севернее Кёнигсберга на запад. Отступавшим здесь с боями соединениям Девятого армейского корпуса во главе с генералом артиллерии Вутманом не удалось сохранить боеспособность и целиком занять примыкающие к Куршскому заливу позиции, подготовленные по линии Кёнигсберг — Кранц. Между тем русские 26 января пробились через камышовый пояс залива до Шааксвитте. Из Кёнигсберга туда было немедленно переброшено на автомашинах одно из подразделений, созданных на случай тревоги, но около Кирхе Шаакенлена оно было уничтожено.

27 января противник подошел к линии Нойхаузен — Уггенен — Кармиттен — Повунден, а на другой день без особого сопротивления пересек дорогу Кёнигсберг — Кранц и стал медленно продвигаться на запад Земландского полуострова. Особенно сильным был напор русских по дороге Лабиау — Кёнигсберг и к югу от нее. Сюда был спешно переброшен из Мемеля разведбатальон Пятьдесят восьмой пехотной дивизии; ведя гибкую оборону во взаимодействии с батальоном «тигров», он сумел 26 января приостановить наступи ленце на Нойхаузен в районе Правтена. Существенную помощь оказал введенный в бой позднее гренадерский полк, выделенный Четвертой армией. В боях под Нойхаузеном участвовал, и фольксштурм. Одна из резервных групп наткнулась близ аэродрома на грузовики с русскими, которые при ее появлении свернули в сторону. Это послужило поводом для присвоения красляйтеру Вагнеру, участвовавшему в операции, Железного креста 1 степени. Говорят, позднее Вагнер получил замечание от Коха за то, что принял награду из рук военных.

Нойхаузен несколько раз переходил из рук в руки и 28 января был окончательно потерян. Однако действовавшему там гренадерскому полку удалось остановить русских севернее Мандельна. После того, как нам удалось отразить атаки русских на северо-восточном фронте, противник стал продвигаться сначала в западном направлении, минуя Кёнигсберг, а потом стал разворачиваться к городу с севера. Как на юге, так и на севере нам не удалось удержать полевых позиций, выдвинутых на несколько километров вперед за линию внешних фортов.

В ночь с 28 на 29 января противник предпринял сильную танковую атаку с севера по обе стороны шоссе Кранц — Кёнигсберг. Но ее смогли своевременно отразить действовавшие там гренадерский полк и противотанковый дивизион, подбив около 30 танков. После этого противник прекратил атаки, благодаря чему удалось обеспечить движение по имперской дороге на участке Фухсберг — Штигенен. Здесь удалось ликвидировать чрезвычайно опасную ситуацию, которая могла привести к захвату русскими форта Кведнау, а может быть и к нападению на сам город, поскольку боеспособных резервов у нас не было. Героическое сопротивление наших войск ввело русских в заблуждение. Они не распознали слабости обороны и возможности захвата Кёнигсберга. К счастью для населения. захват города отодвинулся еще на несколько месяцев. Положение Кёнигсберга и Земландского фронта существенно облегчила бы, конечно, переброска из Мемеля 28 армейского корпуса под командованием генерала от инфантерии Гельника, однако только 22 января, когда Велау уже находился в руках противника, а позиция на Дайме — под угрозой взятия, Гитлер, под давлением со всех сторон решился, наконец, отдать Мемель. Однако, несмотря на все усилия, 28 корпус не сумел подойти своевременно, чтобы занять на Земланде участок между Кёнигсбергом и Кранцем. Случись это — может еще и удалось бы образовать вместе с соединениями Девятого армейского корпуса новый фронт и организованно провести отправку беженцев. Во всяком случае, позднее в западной части Замланда и на западе Кёнигсберга пришлось держать фронт протяженностью вдвое больше, чем это понадобилось бы в случае занятия примыкающей к заливу позиции, 27 января, когда передовые части 28 армейского корпуса после утомительного пешего перехода по Куршской косе прибыли в Кранц, противник уже стоял в нескольких километрах к югу от него, в Бледау, и в последующие дни продвинулся на запад еще дальше, практически окружив Кранц. Приказ, отданный 1 февраля — предпринять попытку установить связь с Кёнигсбергом при одновременном ударе со стороны крепости в северном направлении — пришлось 2 февраля отменить из-за сложившейся обстановки и недостатка сил. Находившийся в Кранце корпус 4 февраля, оставив город, пробился через позиции наседавшего с юга противника. В первые дни февраля корпусу удалось уничтожить русских, прорвавшихся к морю в районе Гросс Курена и Зоргенау и вместе с Девятым армейским корпусом занять и удерживать, отражая все атаки, новый передний край обороны, проходивший от побережья в районе Нойкурена через Побетен, Гросс Ладткайм, Виценен, район восточнее Коббельбуде и до Фришского залива.

В районе Кёнигсберга русские дошли 28 января до участка Гольдшмиде — Фухсберг и предприняли оттуда сильное наступление на Шарлоттенбург. Они сумели внезапно ворваться в населенный пункт Танненвальде так, что большинство его жителей не успело бежать. Несмотря на сильный отпор, русские здесь подошли к форту №5 (Король Фридрих-Вильгельм III). 29 января, после того как русские заняли Транквитц и Варген и стали разворачиваться на юг, стало очевидным намерение противника отрезать Кенигсберг от морского порта Пиллау. Отходившей стороной севернее Кёнигсберга 548 дивизии народных гренадеров было приказано остановиться в Фишхаузене и образовать там непосредственное предмостное укрепление для защиты Пиллау. Но в ночь с 29 на 30 января противник, не встретив сопротивления, бесшумно проник сначала в имение, а потом и в окруженный садами пригород Меттетен, застав его ничего не подозревавших жителей спящими. Расположенному там полицейскому посту не удалось разбудить жителей. Предположительно в ту же ночь противник захватил населенный пункт Зеераппен. Занятый, очевидно, сбором трофеев, противник в течение 30 января продвигался медленно, пройдя лишь восточную часть леса в районе Коббельбуде, зато в ночь на 31 января подошел к дороге на Пиллау, встретив лишь незначительное сопротивление со стороны действовавшего там свободного подразделения, и в течение ночи продвинулся до кёнигсбергского морского канала. Здесь русские удовлетворились этим успехом и воздержались от дальнейших сильных атак — к большому счастью для крепости, ибо рассчитывать на то, что слабые, наспех собранные генерал-лейтенантом Микошем войска смогут устоять против танковой атаки, было бы наивно. Новый фронт проходил здесь теперь по линии: западнее имения Фридрихсберг — Модиттен — Хольштайн.

Какими войсками располагал в данный момент Кёнигсберг, было неясно. Крепость имела лишь небольшой, гарнизон, который еще предстояло пополнить за счет отступающих войск. Эти войска, отходя с боями, настолько перемешались, что в районе Кёнигсберга оказались лишь части различных дивизий. На севере и юге от города удалось создать из них слабенькие фронты. На западе бывший начальник укреплений Восточной Пруссии генерал-лейтенант Микош по собственной инициативе также создал из кое-как набранных частей небольшой фронт, расположив свой командный пункт в форту «Королева Луиза». Центром обороны стал дом лесничего в Модиттене, который удалось удержать, несмотря на неоднократные атаки противника. Постоянные гарнизоны фортов были немногочисленны и комплектовались из так называемых «батальонов желудочников», солдаты которых считались лишь ограниченно годными. Артиллерия, правда, была представлена большим количеством батарей, но они состояли, в основном, из трофейных орудий с небольшим числом боеприпасов. Оборонительные сооружения крепости были крайне слабы. В этот момент было важно, сохраняя по возможности связь на юге, готовить силы на случай операции по прорыву на запад, к Земландскому фронту. Для этого нужно было прежде всего пополнить слабые, измотанные в боях дивизии, отошедшие к кёнигсбергской линии укреплений, и, кроме того, создать резервы, необходимые для прорыва на запад. В городе, переполненном обозами беженцев и оставшимся населением, царил полный хаос. Множество солдат различных родов войск, отбившихся от своих частей, попряталось по домам и подвалам. С помощью сильных офицерских патрулей удалось задержать и отправить в части поразительно большое количество таких солдат. Из них и из тех, что попали сюда с других участков обороны, было сформировано несколько батальонов, направленных на усиление западного фронта. Там был образован новый участок, ему выделили необходимую артиллерию, принял этот участок генерал-лейтенант Микош. О том, как проходило пополнение потрепанных дивизий и формирование новых подразделений, в деталях рассказывает мой тогдашний начальник отделения тыла подполковник доктор Зауват:

О действиях саперов рассказывает полковник Бургер:«Крушение восточного фронта привело в Кёнигсберг много разбросанных частей и отбившихся солдат, которых предстояло учесть, заново снарядить и сформировать в подразделения. Патрульная служба проделала огромную работу по учету. Все имевшиеся в наличии боеспособные унтер-офицеры и солдаты направлялись в штаб Вюрдига, занимавшегося вопросами формирования. В его распоряжение были предоставлены необходимые помещения возле главного вокзала для формирования новых подразделений. Кроме того, в первое время формированием занимались еще два штаба, тоже проделавших большую работу. Подполковник Вюрдиг уже через 8 дней с начала работы своего штаба смог рапортовать о сформировании восьми полных пехотных батальонов, которые получили все необходимое из запасов арсенала. Но поскольку времени на переподготовку не оставалось (обстановка требовала, чтобы сразу после формирования батальоны отправлялись на фронт), им вначале не хватало сообразительности и внутренней спайки, что заметно сказывалось на боеспособности. Однако этот недостаток сглаживался по мере того, как солдаты подразделений знакомились друг с другом. Сколько пехотных батальонов, пулеметных и противотанковых рот сформировал штаб Вюрдига за время осады Кёнигсберга, я уже не могу сказать — данные утеряны. По моим подсчетам, через штаб по формированию войск на фронт было отправлено около 30000 человек. Удивительно, что удалось собрать столько годных для фронта людей, несмотря на то, что во многих случаях остатки разбитых ранее подразделений без особого на то приказа непосредственно вливались в действующие части.

Во второй половине марта, когда в снабжении пулеметами и средствами связи наступили перебои, штаб по формированию войск направил на пополнение боевых частей также несколько маршевых батальонов, оснащенных лишь ручным огнестрельным оружием, в результате эти части смогли пополнить свои подразделения иногда даже сверх штатного расписания. В дисциплинарном отношении формирование протекало сравнительно гладко. Подполковник доктор Вюрдиг обладал особым талантом, он умел обращаться с людьми, попавшими в щекотливое положение. Если же порой и случались неприятности, я вмешивался сам, не доводя дело до военного трибунала. Трибунал вмешивался обычно лишь в тех случаях, когда патруль вылавливал в подвалах-бомбоубежищах дезертиров, переодетых в штатское. Для поддержания дисциплины, если речь шла о вопиющей трусости и дезертирстве, не обходилось и без вынесения смертных приговоров через расстрел. Я знал, что генералу Ляшу как носителю верховной судебной власти, нелегко было утверждать такие приговоры. Но это было настоятельно необходимо, этого требовал долг по отношению к 300000 людей, за судьбу которых он отвечал в пределах крепости».

Несмотря на то, что в конце января в боевых действиях наступил заметный спад, фронт на южном участке был все еще в движении. Здесь борьба шла за овладение дорогой, соединяющей Кёнигсберг с Бранденбургом, Хайлигенбайлем, Браунсбергом и райхом. 29 января, когда в результате танковой атаки русские вышли к Фришскому заливу в районе между Кальгеном и Бранденбургом, эта дорога была потеряна. Чтобы восстановить связь с Кёнигсбергом, на следующий же день были введены в действие части испытанной в боях танковой дивизии «Великая Германия» под командованием генерал-майора Лоренца. В результате контратак «Великой Германии» удалось на время освободить участок побережья залива от Бранденбурга до Маулена. В первые дни февраля шли беспрерывные бои вокруг населенных пунктов Хайде-Вальдебург, Хайде-Маулен, Маулен — Вартен, Вартен и Вундлакен, которые по несколько раз переходили из рук в руки. Отдельным частям «Великой Германии» удавалось пробиться к Кёнигсбергу. а затем снова приходилось отходить с боями. Противник 6 февраля опять продвинулся до залива, Вундлакен, Вартен и Маулен были окончательно потеряны. От попытки установить более широкую связь с Кёнигсбергом пришлось отказаться, фронт теперь проходил западнее Кальгена через Хаффштром полосой примерно 600 метров вдоль берега залива к Вундлакену, далее через Хайде-Маулен до Хайде-Вальдбурга, а оттуда в сторону от залива до Коббельбуде. Все предложения как со стороны крепости Кёнигсберг, так и со стороны Четвертой армии — расширить полосу связи и тем самым обеспечить Четвертой армии отход к Кёнигсбергу — были отклонены Гитлером. После эвакуации беженцев из Хайлигенбайльского котла, которая закончилась к концу февраля, такая операция при одновременной уступке района Браунсберга могла быть успешной. Вывести. Четвертую армию можно было бы по берегу залива этой вынужденной дорогой, труднопроходимой и пригодной только в темноте. Дорога эта была источником вечных забот, удивительно то, что русские не приложили серьезных усилий с целью дойти до залива и полностью перерезать связь. Вероятно, они опасались, что такая попытка могла бы вызвать контрнаступление, типа клещей.«Техническими средствами и инженерным имуществом крепость была снабжена недостаточно. Например, в наличии имелось только 20000 мин, нажимного действия. Колючей проволоки, лопат, кирок, мотыг и тому подобного было очень мало. Кое-какой запас удалось достать еще в Штаблаке. Помогло и то, что в ноябре 1944 года вокруг Кёнигсберга были сконцентрированы работы по строительству укреплений и освобождавшееся саперное имущество собиралось в городе. В кенигсбергских столярных мастерских изготавливались деревянные мины нажимного действия, производство таких мин удалось довести до 7-8 тысяч штук в день. Нужную для этого взрывчатку добывали из торпед и морских мин со складов в Пайзе и Пиллау, пока с ними еще существовала связь. До генерального наступления русских на Кёнигсберг саперам было выдано около 100000 мин, большую часть которых они установили, хотя вести такую работу при замерзшей почве довольно трудно. Следующей задачей было — подготовить к обороне городские окраины. Это делалось по линии старых валов, где сооружались полевые укрепления с колючей проволокой и окопами. Подходящие здания оборудовались для обороны. (То же самое было сделано позже и в черте города, где группы домов оборудовались под опорные пункты. Из них особо следует отметить казарму на Барабанной площади. Вокруг нее и у Северного вокзала в дальнейшем разгорелись особенно упорные бои. Все мосты через Прегель были подготовлены к взрыву и заняты подрывными командами. С помощью имевшихся отремонтированных подвесных лодочных моторов маленькие речные суда приспособили для несения патрульной службы на Прегеле и в районе порта. В водах Лаутского пруда было установлено и успешно приведено в действие подледное минное заграждение. Низина у Мокрого Сада с началом наступления была затоплена».

Последовавший затем период, примерно с 30 января по 19 февраля, когда Кёнигсберг был полностью блокирован (если не считать узкой полоски вдоль берега залива, связывавшей его с Чертвертой армией), прошел для меня спокойно в том смысле, что я не испытывал никакого постороннего вмешательства, без помех со стороны мог более или менее сносно подготовить крепость к обороне. Поскольку противник вел себя в это время относительно тихо, мы смогли построить самые необходимые укрепления. Войска и население Кёнигсберга в течение этих недель самоотверженно выполняли свой долг, все, что позволяли человеческие силы, было сделано. Даже, огромный недокомплект артиллерийских боеприпасов был в некоторой степени восполнен. На верфи Шихау и на фабрике Детерайт мужчины и женщины самоотверженно трудились, выпуская гранаты. Недостающие запалы доставлялись из рейха самолетами. Гражданское население и войска действовали в эти недели как большая семья, вместе делили и радость, и горе. Все жили и трудились с одной мыслью — удержать Кёнигсберг до тех пор, пока крепость не выручат из блокады, как это нам все время обещали, или пока не придет освобождение в случае, если война окончится путем переговоров. Трудную задачу обеспечения гражданского населения продовольствием отлично решил весьма предусмотрительный и энергичный начальник снабжения крепости штаб-интендант Дерфлер. Все население свободно вздохнуло, не ощущая на себе больше гнета партии. С возвращением некоторого порядка начало подниматься и настроение.

С собой благодарностью хотел бы я отметить здесь несколько лиц, образцовое выполнивших свой патриотический долг. В противоположность гайляйтеру и большинству партийных функционеров, показавших своим поспешным бегством плохой пример, обербургомистр доктор Виль остался в Кёнигсберге. Работая преданно и безотказно, он выдержал всю блокаду до самого ее горького конца, грамотно осуществляя общее руководство государственными и коммунальными учреждениями. Велики также заслуги дипломированного инженера господина Буссе, добровольно оставшегося в городе и осуществлявшего руководство всеми техническими сооружениями Кёнигсберга, в особенности таким важным участком как электростанция и водоснабжение. Он сумел преодолеть все трудности и исключительно ему мы обязаны тем, что Кёнигсберг до последних дней был обеспечен светом и водой. Водоснабжение стало особенно важной проблемой потому, что водонасосные районы, прежде всего на севере города, оказались в руках противника и подвод воды был перекрыт. К счастью, у известной водопроводной фирмы Биске сохранились планы примерно восьмидесяти старых водопроводных (водоразборных) колонок, разбросанных по всему городу, которые теперь снова были использованы для водоснабжения. Гражданское население и войска получали из них воду с помощью временно оборудованных водонасосных приспособлений. Должен заметить, что крайсляйтер Вагнер, спешно направленный в город гауляйтером Кохом в ночь с 27 на 28 января, о прежней деятельности которого в районе Кёнигсберга мнения были противоречивыми, выполнял свой долг во время пребывания в крепости образцово и подчинялся военным распоряжениям: участвуя в обороне, он погиб. Естественно, среди множества храбрых и безотказных защитников крепости я смог отметить лишь немногих.

Мне живо помнится до сих пор один характерный эпизод из тех времен. Чтобы поднять упавшее настроение гражданского населения, я распорядился объявить о том, что разрешается писать почтовые открытки для пересылки в остальные районы Германии. Эти открытки собирались на главпочтамте, ожидая дальнейшей отправки после того, как будет разомкнуто кольцо окружения. Один старый советник юстиции, бывший некогда членом партии центра, написал такую открытку своей родственнице, проживающей на западе Германии. В ней он откровенно написал, что в Кенигсберге дела идут плохо, что партия полностью обанкротилась, гауляйтер бежал. Военно-полевой суд крепости, созданный в основном из партийных гражданских лиц, вынес этому человеку смертный приговор за подрыв боевого духа и клевету на партию и государственные органы, хотя его утверждения полностью соответствовал действительности. Потрясающий пример того, до какой степени кое у кого тогда было утрачено чувство справедливости. К счастью, утверждение смертных приговоров, выносимых всеми военно-полевыми судами крепости, я оставил за собой и тем самым смог воспрепятствовать исполнению этого безумного приговора.

До середины февраля все время проходило в работе по формированию войск и организации обороны крепости. Главной задачей оставалось поддержание связи с Четвертой армией, ведшей тяжелые бои в районе Хайлигенбайля. Там проходил единственный путь, по которому крепость могла снабжаться извне тем, что было жизненно необходимо. Чудеса храбрости показала здесь прежде всего Пятая танковая дивизия, выручавшая во всех «пожарных» случаях. Противник, действуя сильными подразделениями, почти ежедневно предпринимал там атаки в сторону залива, чтобы перерезать связь с Четвертой армией. Стараясь ослабить петлю, постоянно грозившую задушить нас с юга. Пятая танковая дивизия вела наступательные бои за Вундлакен, Вартен, Хайде Маулен, переходившие все время из рук в руки, бои эти останутся наиболее яркой страницей в истории дивизии. В тяжелых условиях ей удавалось всякий раз отбивать превосходящего противника и держать открытой единственную отдушину крепости на юге. При этом дивизия сумели восполнить ежедневные потери в танках, организовав немедленный ремонт машин в кенигсбергских мастерских. Наряду с задачей сохранить превосходную Пятую танковую дивизию, моей особой заботой было как можно быстрее восстановить боеспособность давно испытанной Первой восточно-прусской пехотной дивизии, с которой я был тесно связан, поскольку несколько лет прослужил там командиром 43 пехотного полка: к середине февраля это более-менее удалось сделать. Между тем у командования группой армий, чей командный пункт находился в Хайлигенбайле, в начале февраля созрел план — ударом частей Четвертой армии в направлении Кёнигсберга и одновременным прорывом со стороны крепости расширить участок, связывавший Четвертую армию с Кёнигсбергом. Чтобы обсудить мероприятия, необходимые для этой операции, начальник штаба получил приказ прибыть самолетом в штаб группы армий. Он вылетел на «Шторьхе», стартовавшем с аэродрома в Девау на окраине Кёнигсберга, осторожно летя над морским каналом, добрался до Хайлигенбайля, Однако, после его прибытия в группу армий, положение Четвертой армии ухудшилось уже настолько, что сил для намеченной операции не хватило. Русские беспрерывно атаковали район Хайлигенбайля, наши силы все больше и больше таяли.

 

Прорыв

Примерно 17 феврали через Земландскую армейскую группу, которой командовал генерал от инфантерии Гольник, я получил от группы армий следующий приказ: «Замландским дивизиям 19 февраля перейти в наступление для прорыва блокады крепости Кенигсберг. С этой же целью в тот же день организовать со сторона крепости прорыв навстречу наступающим земландским дивизиям. Для этого крепости ввести в бой части танковой дивизии и Первую пехотную дивизию». Тщательно продумав со своим начальником штаба меры, необходимые для этой цели, я пришел к следующему решению. Учитывая, что все предыдущие попытки замландских дивизий перейти в наступление против упорного и превосходящего их в силе противника оказались безрезультатными, прорыв для соединения с замландскими войсками может иметь шансы на успех лишь в том случае, если сильным и внезапным ударом возможно глубже вклиниться на западе во фронт противника. Существовал огромный риск, дело обещало успех лишь в случае, если наши намерения останутся тайной для противника и если русские не вздумают в это время предпринять наступление на восточном или южном фронте. Судя по обстановке, таких намерений противник пока не имел. Риск оправдывался тем, что это была последняя и единственная возможность связать Кёнигсберг с остальным миром. В результате создавались условия для эвакуации через Пиллау в Рейх значительной части скопившегося в городе гражданского населения, а также для пополнения необходимым оружием, боеприпасами и прочей амуницией ослабленных в последних боях частей Кенигсбергских дивизий с их разрозненными подразделениями.

Русские держали в районе Метгетена чрезвычайно сильную оборону: русское командование, разумеется, отдавало себе отчет в том, что наша попытка восстановить связь между Кёнигсбергом и Пиллау не включена. В одном из приказов русских от 15 февраля 1945 года говорилось, что ввиду ожидаемого со стороны немцев наступления следует усилить оборону в районе Кляйн Хольштайна — Мегетена — Амалиенхофа — Крагау — Коббельбуде. В этом районе находились соединения 39 армии под командованием генерал-лейтенанта Людникова. В трофейных документах, добытых во время наступления, говорилось, что при проверке боеготовности были выявлены грубые нарушения. Дисциплина в войсках слаба, сержантский состав занимается пьянством и мародерством, транспортные средства загружены трофейным тряпьем. Согласно приказа от 10 февраля гражданские должны были немедленно отводиться в тыл за 20 километров от зоны боевых действий. У русского командования были, следовательно, свои проблемы и заботы. Однако бесчинства, чинимые по отношению к гражданскому населению в захваченных населенных пунктах оно не пресекало. Трехнедельная передышка способствовала не только защите крепости, но и русской обороне.

Необходимые мероприятия по подготовке к наступлению были проведены в полной тайне и при соблюдении возможной маскировки. 18 февраля в разговоре по телефону с командующим Замландской армейской группой я понял, что он вне себя от гнева, так как вопреки его приказу я наметил для предстоящего наступления всю Пятую танковую дивизию и, сверх того — еще 561 Дивизию народных гренадеров. Командующий подчеркнул, что эти меры я принимаю под свою собственную ответственность. В ответ я заявил, что, полагаю, тут могут помочь только решительные действия, и что я готов нести ответственность за это, ибо от того, удастся или не удастся наступление, зависит жизнь или смерть всего гарнизона и гражданского населения.

Наступило 19 февраля. Мощной атакой в ожесточенной схватке с противником, оказавшим сильное сопротивление, храбрые восточно-прусские солдаты Первой пехотной дивизии, неся значительные потери, вырвали у русских ключевую позицию Метгетен, продвинувшись до стратегического рва. Сокрушительным ударом только в районе метгетенской школы было взято 25 противотанковых, орудий, сосредоточенных на позиции. Рано утром 20 февраля Пятая танковая дивизия ринулась в атаку и прорвалась вперед, соединившись в течение дня с замландскими войсками. Одновременно, выступившим подразделениям дивизии Микоша и Первой пехотной дивизии удалось очистить от остатков русских войск лес в районе Коббельбуде и, со своей стороны, также соединиться с Замландским фронтом. Наступление на Метгетен было последним славным подвигом наших солдат на земле Восточной Пруссии. Оно свидетельствовало о несгибаемом духе кёнигсбергского гарнизона. И войска, и командование сознавали всю необходимость операции по восстановлению связи с Пиллау, нашей спасительной гаванью, и отдавали свои силы до последнего. Особенно храбро действовали молодые кенигсбергские солдаты. В состав группы, наступавшей с внешней стороны, входили три дивизии, все они были более или менее потрепаны в боях на Земланде. Начав наступление в тот же день, 19 февраля в 5.30 утра, эти дивизии вели тяжелые бои, медленно, шаг за шагом преодолевая хорошо оборудованные, насыщенные противотанковой артиллерией позиции противника. За два первых дня они продвинулись на 2-4 километра. Особенно упорные бои велись за Гросс Блюменау. После соединения с крепостными войсками наступление велось в восточном направлении, однако овладеть господствующими высотами так и не удалось. В результате противник получил возможность просматривать тылы нашего нового переднего края обороны и участок железнодорожной линии Кенигсберг — Пиллау. Тем не менее движение по этой дороге возобновилось. В конце февраля удалось очистить от противника Фухсберг. Намечалось также улучшить линию фронта в районе мельницы Лаут, где противник придвинулся к нам на расстояние до 40 метров, однако эта операция не состоялась.

 

Оборона в составе замландского фронта

Благодаря героическим действиям кенигсбергских войск железная дорога и шоссе на Пиллау были отвоеваны у противника и Кенигсберг снова был связан с внешним миром. Появилась возможность устранить последствия непростительного промаха партийных инстанций и эвакуировать из района боевых действий многочисленное кенигсбергское население. Однако, вскоре в этих планах пришлось разочароваться. Пытались, правда, под непрерывным нажимом с моей стороны эвакуировать основную массу населения. Но подготовить в Пиллау необходимое для этого количество судов за короткое время оказалось невозможным и отправка людей шла медленно. Прибывающих из Кёнигсберга жителей пришлось отправлять в промежуточный лагерь и Пайзе, возле кёнигсбергского морского канала. Наспех организованный и плохо подготовленный, как нередко тогда случалось, лагерь этот вскоре оказался без продуктов, в бараках началась эпидемия. Женщины, разместившиеся там со своими детьми вскоре вновь появились у меня в Кёнигсберге с просьбой разрешить им вернуться в город, в свои квартиры и дома, где они могли, по крайней мере, питаться. Помимо всего прочего, они испытывали страх, не решаясь отправляться через море в Германию на крупных транспортные судах, особенно после того, как прошел слух, что два таких судна «Вильгельм Густлов» и «Штойбен» пошли на дно совсем своим живым и мертвым грузом. Несмотря на протест со стороны партии, которая требовала, чтобы я воспрепятствовал возвращению жителей насильственными действиями, я, не раздумывая, шел навстречу пожеланиям этих несчастных, людей, предоставляя им возможность остаться в Кенигсберге и избежать на время тяжких лишений. Из двух с лишним миллионов жителей Восточной Пруссии и Кёнигсберга многие тысячи отправлялись, в конце концов, на запад в эти трудные зимние месяцы, однако не столько по разработанному партией плану, сколько по собственной инициативе.

В Кёнигсберге начали, где надо и не надо, возводить баррикады, затеяли грандиозное переоборудование административного здания под бункер Коха, а на Парадной площади приступили к сооружению стартовой площадки для самолетов. Пришлось сносить целые массивы домов, на что потребовалось множество рабочих из числа гражданского населения, однако затея эта была совершенно лишней хотя бы потому, что самолетами мы совсем не располагали. Но все возражения против этих бессмысленных мероприятий остались гласом вопиющего в пустыне. После прорыва блокады крепости Кенигсберг Кох говорил теперь только о «крепости Замланд», он чувствовал себя «райхскомиссаром обороны» со всеми вытекающими отсюда полномочиями. Впрочем, это не означало, что он намеревался оставаться в этой крепости до самого конца. Наоборот, он уже приготовил на случай бегства в глубь Германии необходимые самолеты и корабли. У меня я крепости в те недели, когда кольцо окружения оставалось разомкнутым, Кох не появлялся. Кажется. один только раз он заскочил на несколько часов в Кёнигсберг, да и то вечером или, ночью. Видимо, он боялся показываться на глаза жителям города после того, как бросил нас на произвол судьбы своим позорным бегством. Другим большим несчастьем для гарнизона крепости, положившего столько жизней на прорыв ее блокады, было то обстоятельство, что теперь крепость начали грабить в военном отношении. Сначала у нас отняли обе боеспособные дивизии — Двенадцатую пехотную и Пятую танковую, направив их за пределы крепости. Затем у крепости забрали ряд специальных частей, подразделения зенитной артиллерии с 76 зенитными орудиями и другие мелкие подразделения. Из крепости вывезли даже часть артиллерийских снарядов. Исход защиты города был предрешен, даже профану стало ясно, что с оставшимися боеприпасами и вооружением мы не сможем противостоять противнику.

Тем временем Четвертая армия неуклонно шла навстречу своей судьбе. 13 марта русские, предприняв сильную атаку, перерезали временную дорогу по берегу залива, оборвалась последняя нить, связывавшая Кёнигсберг с Четвертой армией, которая, будучи прижата к заливу на очень узком участке, героически вела свои последние бои. Я как сосед должен был безучастно взирать на все это, не имея возможности помочь, поскольку такие действия были запрещены приказом сверху. Самым последним храбрым воинам еще удалось спастись, кое-кто переправился в конце марта на артиллерийских паромах и досках. С гибелью всей Четвертой армии штаб группы армий стал излишним (ввиду сокращения района боевых действий), поэтому он был эвакуирован. его место занял штаб уничтоженной Четвертой армии во главе с ее командующими генералом от инфантерии Фридрихом Вильгельмом Мюллером. Назначение командующим человека, который (в отличие от своего надежного предшественника) только что погубил целую армию и теперь должен был действовать в обстановке, грозившей новым окружением, окончательно подорвало веру и надежды солдат и их командиров. Этому генералу, выданному впоследствии греками расстрелянному за операцию на Крите, тем не менее нельзя отказать в личной храбрости — он вышел из Хайлигенбайльского котла в числе последних. Ко всему прочему, 10000 легкораненых солдат из котла Четвертой армии приказом были переведены в и без того переполненные лазареты крепости Кёнигсберг, хотя их следовало эвакуировать в тыл. В ответ на мой энергичный протест мне было заявлено, что эти солдаты в скором времени поправятся и послужат желанным пополнением для гарнизона крепости. В последний день перед началом заключительного сражения, когда крепость еще не была в кольце, я под свою ответственность эвакуировал этих солдат в Пиллау. Конечно, пришлось смириться с тем, что они в этот день стали досадной помехой на дороге в Пиллау для спешно эвакуировавшегося гражданского населения Кенигсберга. Но я, по крайней мере, был рад тому, что избавил их от катастрофы, в которой они уже ничем не могли помочь.


  • 0

#38 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 15 2015 10:03:31

Последнее сражение

В оценке наступательных намерений русских мнение нового командования и мое значительно расходились. Штаб Четвертой армии опасался, что русские, обойдя Кёнигсберг, будут наступать непосредственно на Пиллау. Надо полагать, именно этими соображениями объясняется вывод Пятой танковой дивизии, Первой пехотной дивизии и других подразделений из подчинения крепости. В противоположность такому мнению, мы в Кёнигсберге считали, что противник бросит свои главные силы сначала на сам Кёнигсберг. После разгрома Хайлигенбайльского котла против крепости был поставлен весь Третий белорусский фронт под командованием маршала Василевского с его несколькими армиями, включая наиболее сильную — Одиннадцатую гвардейскую. Кроме того, после падения Данцига в конце марта сюда могли подтянуть и действовавшие там специальные подразделения и соединения. Уже во время последних боев в котле Четвертой армии мы наблюдали перегруппировку войск противника, который подтягивал освободившиеся в этом районе сильные соединения к линии обороны крепости. По ночам с горящими фарами двигались русские мотоколонны. Из-за острого недостатка боеприпасов наша крепостная артиллерия была неспособна даже помешать этим передвижениям. Каждый снаряд приходилось беречь для заключительного сражения. В перехваченных радиограммах русские командиры договаривались между собой о встрече в Кёнигсберге. Сосредоточение русских войск протекало без всяких помех и почти не маскировалось. Немецкая авиация была к тому времени уже не способна вести боевые действия. Танки противника беспрепятственно пересекали местность, хотя расстояние позволяло их обстреливать, а русская пехота спокойно занимала исходные позиции. В прошлом, разгадав наступление противника, мы с успехом применяли тактику отодвигания нашего переднего края обороны, в результате чего удар приходился по пустому месту. Теперь эта тактика не годилась потому что отступать было уже некуда. В сложившейся обстановке непригодными оказались и прочие методы, обычно применявшиеся в подобных случаях. И все же было необходимо попытаться отстоять крепость хотя бы потому, что население Кёнигсберга все еще верило в свою армию. Под ее защитой, возможно, удалось бы еще спасти жителей, эвакуировав их, сначала на Замландский полуостров, затем через Пиллау внутрь Германии и в Данию.

Разница между силами противника и нашими силами, особенно в авиации была колоссальной. Русские сосредоточили здесь под командованием маршала авиации почти треть всего своего воздушного флота, мы же не могли выставить ни одного боевого самолета. Наша зенитная артиллерия страдала от недостатка боеприпасов, поэтому ее пришлось использовать только в наземных боях. Примерно тридцати стрелковым дивизиям русских с нашей стороны противостояли лишь четыре вновь сформированные дивизии и фольксштурм. Так что примерно на 150000 наступающих приходилось всего около 35000 обороняющихся. После отвода Пятой танковой дивизии соотношение в танках равнялось 1:100. Крепости оставили всего одну роту штурмовых орудий. Материальное превосходство противника обеспечивалось отчасти за счет американских поставок оружия. Порой встречались танки «шерман», американские типы самолетов, не говоря уже о всякого рода прочем снаряжении. Насколько велико оказалось превосходство противника, мы смогли убедиться со всей очевидностью по пути в плен, следуя через район сосредоточения русских войск. Вокруг Кёнигсберга стояли орудие к орудию с огромными штабелями еще не израсходованных снарядов. Вопреки утверждениям Верховного командования все время говорившего об оголенности русских тылов, в каждом населенном пункте оказывалось полно войск. О насыщенности войск противника наглядно свидетельствует рассказ одного командира полка:

2 апреля на моем командном пункте, находившемся в Кёнигсберге на Парадной площади появился генерал Мюллер — уже в качестве нового командующего Замландской группой войск. Как ни странно, несмотря на все пережитое в Хайлигенбайльском котле, он был полон иллюзий и не разделял моей пессимистической оценки обстановки. Он потребовал собрать всех командиров дивизий и спецчастей, а также, в первую очередь, всех партийных руководителей. В подвале университета он держал перед нами патетическую речь, пронизанную оптимизмом и верой в конечную победу. Из солдат Четвертой армии, уцелевших в последних боях и сохранивших лишь небольшое количество ручного огнестрельного оружия, он собирался сформировать боевую группу, снарядить ее и направить в Кёнигсберг.«После пленения нас провели, скорее всего намеренно, через русские позиции. Моему удивлению не было предела. Такого сосредоточения артиллерии мне еще не приходилось видеть. Одно орудие рядом с другим, батарея за батареей всевозможных калибров. Масса боеприпасов. Танки стоят бок о бок, один «сталинский орган» («катюша» — Прим. ред.) рядом с другим. Большая часть этого оружия даже не была в деле. По шоссе и проселочным дорогам в направлении Кёнигсберга непрерывно тянулись маршевые колонны всех родов войск. На каждом дорожном перекрестке, на каждой развилке стояли регулировщицы, отлично управлявшие движением техники и наших колонн. Куда бы мы ни приходили — везде русские солдаты. Даже если бы нам удалось бежать из Кёнигсберга, мы не прошли бы и километра, не натолкнувшись на русских. Дальнейший мой путь в плен пролегал через всю Восточную Пруссию. Сотни километров — и всюду та же картина».

Отсюда, говорил он, начнется потом широкое наступление, в результате которого русские будут изгнаны из Восточной Пруссии. Я возражал, объясняя ему, что даже для небольшого, частичного успеха потребуются по крайней мере 4-5 боеспособных дивизий. Где взять эти дивизии генерал Мюллер, конечно, не знал. Но он считал, что все как-нибудь образуется. Под конец личной беседы со мной он сообщил, что я в скором времени буду заменен на своем посту. Создается впечатление, что я недостаточно верю в оборонительные возможности крепости, тогда как здесь был бы на месте только непредубежденный человек. На мой вопрос, когда можно рассчитывать на замену, он ответил, что тут предстоят некоторые трудности. Поскольку другие командующие, его предшественники, дали мне настолько положительную характеристику, что он, вначале ничего не мог поделать, но будет добиваться моей замены через самого фюрера. Это была моя единственная беседа с генералом Мюллером.

Для уточнения обстановки в эти дни была произведена разведка боем. На основании показаний двух пленных мы пришли к убеждению, что русские в ближайшие дни предпримут генеральное наступление на Кёнигсберг. Неизвестен был только срок этого наступления — начнется оно пятого, шестого или седьмого апреля. При господствовавшей в городе неразберихе, когда военные перемешались с гражданскими, русские, естественно, могли заслать в крепость многочисленных шпионов и составить себе точную картину нашего положения. Несомненно, противник не раз сбрасывал в Кёнигсберг на парашютах немецких военнопленных и гражданских лиц. Кабель на улице Арндта прослушивался двумя представителями клики Зайдлица. На нашей передовой стали появляться немецкие солдаты — перебежчики, вырвавшиеся из русского плена. Однако, среди них попадались и посланцы «комитета свободной Германии» с письмами от немецких генералов, находившихся в русском плену, в частности, от Винцента Мюллера. Они призывали наших командиров к капитуляции и прекращению борьбы. Поэтому было подчас трудно определить, кто эти перебежчики — то ли честные немецкие солдаты, совершившие смелый побег из плена, толи предатели, состоявшие на службе у русских. Так, например, в конце марта перед сторожевым охранением 561 дивизии народных гренадеров появилась довольно большая группа солдат в немецкой форме. Они сказали, что бежали из плена и потребовали отвести их на командный пункт роты. Часовой, думая что так оно и есть, показал им дорогу. Войдя в бункер командира роты, они вытащили припрятанные у них пистолеты-пулеметы и открыли огонь. Наступило замешательство, используя которое они захватили около 20 солдат и сумели уйти с ними на русскую сторону. Так мы узнали, что теперь, когда нам приходилось вести тяжелейшие бои за нашу Восточную Пруссию, немецкие солдаты группы Зайдлица боролись столь коварными методами против своих соотечественников. Как в подобных случаях поступать нашим солдатам. мы не знали. Видно, борьба потеряла смысл, если немцы воевали против немцев.

1 и 5 апреля в результате сильных атак ударных команд противника на участке 69 пехотной дивизии в районе Годринена мы потеряли несколько бункеров. Контрудары, предпринятые с нашей стороны, позволили вернуть только часть утраченных позиций. Противник прорвал наш передний край обороны на участке между Шарлоттенбургом и озером Филиппа.

А 6 апреля русские войска начали генеральное наступление такой мощи, какой мне не доводилось испытывать, несмотря на богатый опыт на востоке и на западе. Около тридцати дивизий и два воздушных флота в течение нескольких дней беспрерывно засыпали крепость снарядами из орудий всех калибров и «сталинских органов». Волна за волной появлялись бомбардировщики противника, сбрасывая свой смертоносный груз на горящий, превратившийся в груды развалин город. Наша крепостная артиллерия, слабая и бедная снарядами, не могла ничего противопоставить этому огню и ни один немецкий истребитель не показывался в небе. Зенитные батареи были бессильны против тучи вражеских самолетов и к тому же им приходилось с трудом обороняться от танков противника. Все средства связи были сразу же уничтожены и лишь пешие связные пробирались на ощупь сквозь груды развалин к своим командным пунктам или позициям. Под градом снарядов солдаты и жители города забились в подвалы домов, скопившись там в страшной тесноте.

Шестого апреля неприятель предпринял массированную атаку на участке 548 дивизии народных гренадеров, только что занявшей позиции в районе Шарлоттенбурга. Русским сразу удалось вклиниться на большую глубину. Дивизия была отброшена почти до пограничного вала. Контратаки потерпели неудачу, не смог восстановить положение и брошенный в бой единственный резерв крепости — полк 548 дивизии народных гренадеров. 6 апреля я запросил у армии Пятую танковую дивизию, чтобы 7 апреля ввести ее в бой на участке 561 дивизии народных гренадеров и, действуя в западном направлении, вернуть утраченные позиции в районе Шарлоттенбурга.

День 7 апреля начался опять с массированного артиллерийского обстрела и сильнейших воздушных налетов на крепость, неприятель стремился расширить клин в районе Амалинау и Юдиттена. Армия ответила согласием на заявку крепости — бросить навстречу прорвавшемуся противнику Пятую танковую дивизию, чтобы вернуть Шарлоттенбург. Но пока оперативный отдел штаба крепости связывался с Пятой танковой дивизией, русские нанесли новый удар — во фронт Первой пехотной дивизии, примыкавшей слева к 561 дивизии народных гренадеров. Приказ о подчинении Пятой танковой дивизии аннулируется. Намечавшееся наступление на Шарлоттенбург отменяется. Вместо этого 561 дивизии народных гренадеров и Первой пехотной дивизии придаются группы танков для организации обороны. В упорной борьбе этот участок использования Пятой танковой дивизии для атаки в восточном направлении через Юдиттен отклоняется.

Тем временем на юге противник прорвал позиции 69 пехотной дивизии, выйдя к Прегелю. Следовало ожидать, что в ночь с 7 на 8 апреля неприятель попробует перебраться на северный берег. О ходе боев на южном участке, где держала оборону 69 пехотная дивизия, до сих пор, не удалось составить достоверной картины. Здесь русские сосредоточили для атаки большие силы, и тоже в западной части, избрав направлением главного удара район Кальгена — Понарта. В результате массированных атак стоявшие здесь части 69 пехотной дивизии были буквально опрокинуты. Упорные бои разгорелись за Главный вокзал. Луга южнее Мокрого Сада с началом русского наступления были затоплены, однако это явилось помехой не только для противника, но и для наших отступающих войск. Действовавшие здесь подразделения понесли особенно большие потери. О мощи наступления неприятельских войск дает представление рассказ командира орудия Дрегера из Первой роты Второго крепостного противотанкового полка:

«В начале апреля противник обстреливал отдельные форты на нашем участке у фольверка Кляйн Каршау. Потом русские, объявили через репродуктор, что мы должны сдаваться и т.д. По радио выступил якобы генерал Мюллер (приверженец Зайдлица). Передача сопровождалась исполнением старых немецких маршей. Объявленный срок был точно выдержан. Затем русские открыли ураганный огонь, после чего в 12-00 началось массированное наступление пехоты при поддержке танков. Противотанковый взвод, стоявший близ Праппельна был опрокинут, одно из орудий нашего взвода получило прямое попадание. Примерно в 200 метрах левее поселка Кальген русские прорвались в направлении Понарта. Вся линия пехоты от Праппельна до залива была уничтожена, оставшиеся в живых — взяты в плен. Атака продолжалась несколькими сильными волнами, некоторым русским удалось подойти к орудию на близкое расстояние, но мы вышли из этой опасной ситуации, бросив несколько ручных гранат. Нам также удалось подбить несколько танков, некоторые повернули назад. Местность, лежащая впереди, выглядела так, как бывает при побоище в буквальном смысле этого слова. Поскольку боеприпасы кончились, а наш левый фланг был оголен, мы вынуждены были отойти, предварительно приведя в негодность орудие. При этом я был ранен в обе руки. Ночью остатки подразделения вели бой в Шпандинене, утром 7 апреля — в Шёнбуше. Русские наступали на Шёнбуш со стороны Понарта, поэтому мы могли отступать только по направлению к Мокрому Саду. Луга по обе стороны дороги были затоплены и обстреливались противником. Под прикрытием дорожной насыпи, нередко проваливаясь в воду, мы сумели благополучно выбраться. Некоторые из отбившихся солдат пытались переправиться вплавь, но были уничтожены огнем русских пулеметов. В районе Мокрого Сада некоторые подразделения уже заняли позиции, в их числе были два противотанковых орудия. Остатки нашей роты тоже заняли позиции возле автогаражей Лигнерской казармы. На дороге к Шёнбушу противник несколько раз выставлял на позиция 120-мм орудия, но их всякий раз уничтожали вместе с расчетами наши противотанковые пушки. Просочившаяся по обе стороны пехота также была уничтожена. Та же участь постигла и мчавшееся к нашей позиции орудие на конной тяге — явление, мало вязавшееся с картиной современного боя. Но потом русские одолели нас четырьмя танками Т-34. Нашего лейтенанта убило. До самого вечера нас то и дело бомбили. Поскольку дорога к Главному вокзалу была уже в руках противника, нам пришлось отступить к верфи Шихау. Затем мы продвигались вдоль Прегеля. В сумерках, постоянно соприкасаясь с противником, мы перешли новый железнодорожный мост, вскоре после этого он был взорван. Наши надежды выйти из окружения рухнули. Во второй половине дня 8 апреля мы вместе с другими подразделениями заняли позиции на площади Эриха Коха (стадион Вальтера Зимона — «Балтика» — Прим. ред.). Ночью была сделана попытка вырваться из окружения, но под огнем противника она потерпела неудачу и 9 апреля около 8-00 нас взяли в плен».

Штабной офицер из «боевой группы Шуберта» так писал о боях на южном фланге:

Позиции наших войск, командные пункты и военные коммуникации почти непрерывно находились под сильным артобстрелом. Наша артиллерия слишком уступала противнику, чтобы оказать действенный отпор. Кроме того, ей приходилось экономить боеприпасы, которые мы не могли подвозить со стороны — ведь Кёнигсберг был окружен. Погода с 6 по 9 апреля стояла ясная, небо было безоблачным, что весьма благоприятствовало наступлению русских. Самолеты противника каждый день почти беспрерывно совершали боевые вылеты, сбрасывая бомбы всех калибров на подходящие цели, главным образом на еще уцелевшие городские кварталы, такие как Верхний Хаберберг и Нижний Хаберберг. Противовоздушной обороны мы почти не имели. Вечером 6 апреля город горел уже во многих местах, горели Верхний и Нижний Хаберберг. Мужественные жители Кёнигсберга (насколько мне известно, незадолго до наступления в городе насчитывалось около 130000 человек) действовали бесстрашно, пытаясь спасти то, что еще уцелело. Так, например. можно было, видеть как старики, женщины и дети вытаскивали из горящих домов мебель и разный скарб, тушили пожары подручными средствами. Казалось, они не боятся ни падавших бомб, ни снарядов. Командные пункты, санитарные эвакопункты и дивизионные Пункты медицинской помощи были переполнены ранеными — солдатами и горожанами. Кёнигсберг, куда ни взгляни, представлял собой страшную картину. Воздух был полон дыма и гари, небо по ночам пылало в зареве пожаров и летящих искр. Командные пункты и подвалы были переполнены жителями, искавшими убежища.«Утром 6 апреля противник начал генеральное наступление. После длительной артиллерийской подготовки русские, наступая при поддержке танков и самолетов с юго-запада на север, прорвали позиции на подступах к городу в районе Кальгена — Кляйн Каршау и продвинулись до промежуточных позиций, расположенных строго к югу от Понарта. Здесь их наступление было остановлено силами двух батальонов боевой группы — Третьего батальона 31 полицейского полка и Третьего батальона СС полка Бёме, а также частями 69 пехотной дивизии. К вечеру 6 апреля противнику удалось прорваться на юго-восточном участке 69 пехотной дивизии под Зелигенфельдом и Адель Нойендорфом.

С раннего утра 7 апреля неприятель продолжал вести наступление всеми средствами. Наши войска, державшие оборону к юго-западу, югу и юго-востоку от Понарта, а также в Розенау, недолго могли противостоять врагу, превосходившему нас в силе. Вечером русские подошли уже к основным позициям самого города. Сначала их танковая группа сумела прорваться южнее Понарта и продвинуться до района Мокрый Сад. Наступая отсюда во фланг, неприятель очистил Понарт от немецких войск. От обоих оборонявшихся батальонов «боевой группы Шуберта» не осталось почти ни одного человека. Большинство солдат этих батальонов было убито и лишь немногие попали в плен. Противнику, наступавшему с юго-востока, в течение дня удалось приблизиться к Фридландским воротам. Основные позиции в южной части города теперь были частично усилены подразделениями 69 пехотной дивизии. Утром 8 апреля, после предварительной артподготовки, сильные ударные части противника атаковали основные позиции на юге с обоих флангов. Очевидно, русские намеревались прорвать эти позиции на западном и восточном участках и, наступая вдоль южного берега Прегеля, соединиться в тылу наших войск, державших оборону на юге. В случае успеха этой операции противник отрезал бы немецкие войска, находившиеся в южной части города, от войск, оборонявшихся на севере. Учтя намерения противника, боевая, группа усилила свои фланги. И все же наши войска были потеснены ввиду значительного превосходства сил русских. Около 16-00, наступая со стороны товарной станции, передовые подразделения противника вышли к Пригородной улице. Продвигаясь со стороны Шенфлисской Аллеи, русские к этому времени взяли Фридландские ворота. Остальные участки основных позиций на юге (примерно всю среднюю часть) противник до этого подавлял артиллерийским огнем и авиацией. Неоднократные атаки, которые предпринимали здесь русские не очень значительными силами, пока удавалось отразить. И лишь после того, как в 16-30 противник зашел в тыл нашим войскам с восточной стороны станции, наступая одновременно крупными силами во фронт, наша оборона дрогнула. Мы теряли один опорный пункт за другим. Учитывая сложившуюся обстановку, комендант крепости, приказал боевой группе отойти и занять участок основных позиций на севере города.

Действуя на юге, боевая группа понесла тяжелые потери, полки были значительно ослаблены, около 19-00 остатки их пробились к основным позициям на севере города. Здесь они были собраны, пополнены солдатами, отбившимися от других частей, и снова поставлены в оборону. Южные позиции города до Прегеля находились в руках противника. Новый передний край обороны группы проходил вдоль северного берега Прегеля. Границей боевой группы справа была улица Канта, слева — Дровяная улица (южнее площади Гауптвахты). Порядок расположения: справа — остатки эсэсовского полка Бёме, слева — остатки 31 полицейского полка, разграничительная линия — Липовая улица. Командный пункт боевой группы располагался в подвале под домами Россгартенского рынка (название переулка не сохранилось в памяти). Передний край обороны был оборудован в виде опорных пунктов и в домах, причем река Прегель и вся местность, лежащая впереди, просматривались и простреливались нашим огнем.

Северная часть города всю ночь была под сильным артобстрелом, самолеты снова и снова сбрасывали бомбы. С рассветом противник усилил артобстрел северной части города, удерживавшейся нашими войсками. На командные пункты, орудийные позиции и опорные пункты непрерывно сыпались бомбы. Враг хотел сломить сопротивление обороняющихся. После соответствующей артиллерийской и авиционной подготовки противник перешел в массированное наступление на центр северной части города (примерно в районе Университета). Весь день между наступавшим противником и нашими солдатами, оборонявшимися в опорных пунктах, продолжался уличный бой. Под натиском превосходящих, сил неприятеля мы теряли один опорный пункт за другим. Из-за безнадежности положения, недостатка боеприпасов и нервного перенапряжения, вызванного событиями последних дней, во многих опорных пунктах обороняющиеся выбросили белый флаг.

Из-за сложившейся тяжелой обстановки я просил разрешения бросить весь гарнизон крепости в прорыв на запад, чтобы вывести из города гражданское население, насчитывающее около 100000 человек. Однако мой запрос был отклонен армией в самой резкой форме. Ночью мы потеряли последнюю дорогу, связывавшую нас с Пиллау. Вечером 7 апреля передний край обороны проходил на южном участке по линии: ул. Имперская — Главный вокзал — Нижний Хаберберг — площадь Фридландских ворот — старое полевое укрепление на лугу. На северном участке еще удерживалась восточная позиция фронта. От форта №3 «Кведнау» она поворачивала назад к Кольцевому шоссе и проходила через Баллит — Хардерсхоф — Юдиттен.«Боевая группа Шуберта» удерживала свои позиции до наступления вечера. Попытки неприятеля форсировать Прегель на участке боевой группы были пресечены в самом начале. Положение обострилось, когда русские, наступая со стороны Королевских ворот и Закхайма, очутились вблизи Россгартенского рынка и Среднего Ангера. Чтобы задержать здесь наступающего противника, левый фланг 31 полка был отодвинут до Нового рынка и через улицу Ландхофмайстера протянут до Королевской улицы. Отступавших солдат чужих подразделений задерживали и направляли на усиление обороны. Во второй половине дня противник, наступая со всех сторон, продвинулся к центру города. Всюду велись уличные сражения, бои за отдельные дома. Жителей, прятавшихся в подвалах, охватило отчаяние, слышались их стенания, заглушавшиеся шумом боя. Границы фронта были неопределенные; более того, они смешались. Никто не мог толком сказать, что осталось у нас, а что уже принадлежит противнику. Связь командира боевой группы с полками давно нарушилась, давно прекратилась также всякая связь с комендантом крепости и с соседями. Правильно руководить боем стало невозможно. Люди, находившиеся в опорных пунктах были предоставлены, сами себе. В этой обстановке я получил от своего командира генерал-майора полицейской службы Шуберта задачу — в сопровождении двух храбрых солдат пробиться к командному пункту коменданта крепости на Парадной площади с целью:

1. Информировать коменданта крепости о положении боевой группы.

2. Уяснить себе положение вообще и наших соседей в частности.

3. Выяснить вопрос о пополнении боеприпасами.

4. Захватить с собой несколько Железных крестов 1 класса для немедленного награждения отличившихся.

К сожалению, выполнив это поручение, я не смог вернуться на командный пункт боевой группы, потому что при выходе из бункера коменданта крепости был ранен осколком снаряда в бедро и потерял способность двигаться. Меня отнесли на эвакопункт, находившийся в подвале Университета. 10 апреля я вместе со штабом коменданта крепости попал здесь в советский плен. О результатах своего пребывания на командном пункте коменданта крепости я успел сообщить командиру боевой группы письменно через сопровождавших меня солдат».

Чтобы воспрепятствовать форсированию Прегеля русскими на участке 69 пехотной дивизии, я вынужден был в ночь с 7 на 8 апреля перебросить в район Холлендер Баум часть сил 61 пехотной дивизии, правда, всего два-три батальона послабее. Но артиллерийский огонь, бомбежка, развалины сильно замедлили передислокацию этих батальонов и они пришли слишком поздно.

8 апреля русским удалось форсировать Прегель с юга. Кольцо неприятельского окружения замкнулось на участке между Юдиттеном, Ратсхофом и Амалиенау. Линия обороны 561 Дивизии народных гренадеров тоже была прорвана и основная часть дивизии оказалась отрезанной от крепости. Дивизионный штаб получил разрешение перенести свой командный пункт на Замландский полуостров, поближе к основным силам дивизии. Там, между Модиттеном и фортом №7 «Хольштайн», была образована новая линия обороны фронтом на восток. Северо-западный, северный и южный фронты отодвинулись под натиском противника до городских предместий и самого города.

Теперь страх охватил и заместителя гауляйтера с его приспешниками. Наконец до них дошло, что Кёнигсберг потерян. Они явились на мой командный пункт и отсюда просили гауляйтера по телефону разрешить им прорваться изнутри крепости, получив для этого необходимые военные силы. Они мотивировали свою просьбу тем, что это позволит вывести из города также и основную массу населения. Гауляйтер добился от армии соответствующего приказа. Но мое предложение о том, что осуществить этот прорыв надо всеми наличными силами, уничтожив противника на участке между Кенигсбергом и Юдиттеном, армия отвергла. «Крепость следует удерживать и дальше, для прорыва с целью эвакуации партийных деятелей и гражданского населения использовать незначительные силы» — так говорилось в приказе. Попытка прорваться незначительными силами, имея перед собой мощного противника, была, разумеется, обречена на провал. Поэтому я вновь подчеркнул в личном телефонном разговоре с генералом Мюллером, что только массированный прорыв всего гарнизона крепости мог бы иметь некоторые шансы на успех. На это последовало заявление, что наш долг — удерживать крепость, сражаясь до последнего человека.

Соответствующий приказ поступил около 20.00. Он гласил:

I. Продолжать удерживать крепость Кёнигсберг.

II. Небольшими силами в виде ударных отрядов (чтобы не ставить под угрозу выполнение главной задачи) установить связь с 561 дивизией народных гренадеров. 561 дивизии народных гренадеров вместе с подразделениями Пятой танковой дивизии атаковать противника с запада. Этим подразделениям не продвигаться дальше восточной окраины Юдиттена. Между цепочками ударных отрядов пропускать гражданское население».

Чтобы эта попытка прорыва могла иметь хоть какие-то шансы на успех, участвовать в операции назначались: штаб 661 пехотной Дивизии (генерал Шперль) со всеми батальонами, которые можно было снять с восточного фронта; части 648 дивизии народных гренадеров, часть артиллерии 367 пехотной дивизии, большая часть крепостной артиллерии со всеми наличными боеприпасами.

Партия должна была организовать сбор гражданского населения и руководить им. Между тем ввести ударную группу в бой оказалось делом чрезвычайно трудным, приказ поступил из армии слишком поздно. Стягивать части в исходный район мешали многие обстоятельства — сильный огонь артиллерии, ночные воздушные налеты, груды развалин на пути. Продвижение ударных отрядов задерживалось. Ко всему прочему партия, не согласовав своих действий с командованием крепости, назначила на 00.30 сбор гражданского населения на пути оперативной вылазки на запад. Весть о сборе передаваласв из уст в уста. В результате весь путь оперативной вылазки на всю ширину был заполнен гражданским населением. Жители двигались плечом к плечу, катились повозки, все это производило сильный шум. Русские тотчас насторожились и накрыли весь этот участок плотным артиллерийским огнем. Ударный батальон вынужден был залечь. Командир 548 дивизии народных гренадеров генерал-майор Зудау был убит, генерал-лейтенант Шперль — ранен. Гражданское население и солдаты, оставшиеся без руководства, хлынули назад в город. Весь западный, фронт крепости оказался открытым и лишь отчаянными усилиями удалось кое-как залатать брешь. Вот что пишет о своих впечатлениях и переживаниях во время неудавшейся попытки прорыва вечером 8 апреля командир 192 гренадерского полка майор Левински:

В результате непрерывных атак противника, получившего после нашей неудачной попытки прорыва еще большее превосходство, фронт в ночь с 8 на 9 апреля начал во многих местах окончательно ослабевать. 9 апреля борьба вылилась в бои за отдельные опорные пункты. Преимущество внутренней линии обороны оказалось иллюзорным, ибо успешно руководить войсками в условиях, когда улицы завалены обломками рухнувших зданий, было невозможно. Управлять боем с каждым часом становилось все труднее, к тому же все средства связи были уничтожены, связь, лишь кое-как поддерживалась через связных. Предоставленные сами себе, лишенные возможности маневрировать, защитники крепости из последних сил пытались удерживать свои участки и опорные пункты, рассчитывая лишь на оставшиеся боеприпасы. Бункеры были заполнены ранеными солдатами и жителями города. Русские, наступая, обходили оборонительные бастионы, просачиваясь в слабых местах. Повсеместные развалины вполне благоприятствовали такой тактике. Внутри города противник очень осторожно использовал танки, зная, что в каждом подвальном окне, за каждым углом могут подкарауливать фаустники. Русские предпочитали подавлять оборону, сосредотачивая сильный огонь против главных опорных пунктов. Поэтому они почти не предпринимали массированных атак против державшихся до последнего бастионов и Королевского замка. Как проходили героические схватки в отдельности, когда приходилось сражаться с врагом один на один, останется навсегда неизвестным, ибо живыми из заключительных боев вышли немногие. Вот что рассказывает, например, мой интендант Дорпмюллер, которому было поручено восстановить прерванную связь с генералом Микошем и 367 пехотной дивизией.«На участке 61-й пехотной дивизии ничего особенного до сих пор не происходило. Налеты, осторожное прощупывание, сковывающие атаки, а, в общем, относительно спокойно.

8 апреля в первой половине дня полк получил приказ — осторожно отойти к городу. Наш сосед слева, 75 полк охранения, должен был одновременно занять позиции в предместье города, а к вечеру отойти на линию внутреннего кольца укреплений. Трем батальонам нашего 192 полка предстояло сосредоточиться сначала в подвалах домов на Россгартенском рынке, а вечером выйти к Ботаническому саду, заняв исходный район для прорыва в сторону Пиллау. На время прорыва полку обещали придать Второй дивизион артиллерийского полка 367 дивизии под командованием майора Хартмана. Более точные приказы ожидались позднее. Выполнить этот приказ было невозможно, ибо стоило только нашим полкам сняться с позиций, как русские тотчас же нанесли бы удар вслед. Поэтому в 14.00 этот приказ был отменен. Около 19.00 мы получили приказ — занять как можно быстрее ранее указанный район с западной стороны Ботанического сада. 61 пехотная дивизия вместе с остатками 548 дивизии и 561 дивизии народных гренадеров должна была наступать южнее дороги Кёнигсберг — Пиллау, прорваться там сквозь вражеские позиции и открыть путь для эвакуации гражданского населения.

Это было отчаянное предприятие, имевшее лишь незначительные шансы на успех, тем более что проводить его надо было в страшной спешке. Сведения о противнике мы имели скудные. Известно лишь было, что на севере русские вышли к южному берегу Верхнего пруда, а на юге противник занял Биржу, которая находилась примерно в четырехстах метрах к югу от нашего исходного района. В заводском квартале Коссе, примерно в километре к юго-западу от нас, были замечены русские танки. Никто не знал, в наших ли еще руках форт №7 «Хольштайн», расположенный к западу от города на северном берегу Прегеля. Штурмовые орудия и счетверенные 20-мм самоходные установки должны были расчистить путь к Пиллау. Командование принял командир 548 дивизии народных гренадеров генерал-майор Зудау. Командир 61 пехотной дивизии генерал Шперль был в это время тяжело ранен. 192 гренадерский полк вместе со Вторым дивизионом артиллерийского полка 367 дивизии должен был выступать на участке 61 пехотной дивизии в качестве первого эшелона, во втором эшелоне были остальные подразделения дивизии. Для переброски 192 гренадерского полка с восточного фронта через центр города в исходный район была произведена рекогносцировка местности. Выступление назначили на 23.00. Чтобы облегчить прорыв, в 4.00 с запада в сторону кольца окружения должна была нанести удар Пятая танковая дивизия. Время было дорого. И хотя батальоны были предупреждены, что с наступлением темноты надо сниматься с позиций как можно незаметнее, следовало ожидать, что марш через полностью разрушенный город, все еще находившийся под сильным обстрелом, будет длительным и трудным. По Закхаймским воротам уже много часов подряд вели ожесточенный огонь несколько батарей противника, каждую пару секунд местность вокруг ворот сотрясалась от страшных-взрывов, а на дороге появлялись все новые и новые воронки. Комплекс зданий сиротского дома с его старыми, двухсотлетней давности постройками пока что относительно стойко выдерживал эту бурю огня, к тому же он находился несколько в стороне. Здесь и собрались батальоны, разместившись в подвалах и нижних этажах. Время поджимало, а роты подтягивались бесконечно долго. Наконец приказ был отдан. Каждый батальон вели люди, хорошо знавшие местность, однако знания эти, как мы потом поняли, оказались ни к чему, ибо в том аду, каким стал Кёнигсберг, невозможно было ориентироваться. Там, где раньше проходили улицы, теперь угадывались в ночи лишь призрачные ландшафты. Разведанные дороги уже через час оказались непроходимыми. То и дело рвались бомбы, снаряды, ракеты «сталинских органов», на улицы обрушивались фасады еще уцелевших домов, бомбы пробивали огромные воронки. Сквозь этот хаос с юга на север шли, мешая друг другу, обозы, грузовики, артиллерия и штурмовые орудия. В конце концов они так перемешались, что не могли уже двигаться ни вперед, ни назад. Ужасная картина. Сквозь этот ад приходилось пробиваться вперед и нашему полку, то разыскивая дорогу, то обходя противотанковые заграждения и воронки. Наши артиллерийские и боевые обозы вскоре безнадежно застряли, зажатые всевозможным транспортом, отрезанные новыми воронками и развалинами. В 0.35 штаб полка наконец добрался до непроходимого леса, который был некогда Ботаническим садом. Здесь, как и везде, на каждом шагу зияли воронки, деревья стояли поломанные и расцепленные. Штаб дивизии еще не дошел до своего командного пункта, которым должно было стать бомбоубежище недалеко от бастиона «Штернварте». В 0.00 от Северного вокзала и здания Главной почтовой дирекции выступили части 548 и 562 дивизий, имели они успех или нет, мы узнать не смогли.

Перед нами находился бастион «Штернварте», одно из оборонительных сооружений внутреннего кольца укреплений, а к западу от него — ров, откуда нам предстояло совершить прыжок в неизвестность. В бастионе «Штериварте» настроение гарнизона было как перед концом света. Сотни солдат и офицеров набились в ходы сообщения, ожидая здесь страшного суда. Тут мы наткнулись и на капитана Бертхольда, находившегося поблизости с остатками 77 гренадерского полка, пожелавшего присоединиться с нам. Под его началом было около 150 человек.

Между тем подошли и первые роты. Однако, пока основные силы полка занимали исходный район, время приблизилось уже к 20.00, а некоторых рот все еще не было. Майору Хартману из Второго дивизиона артполка 367 дивизии удалось собрать лишь горстку людей человек в тридцать, его батареи намертво застряли в городе. Оперативный отдел штаба 61 пехотной дивизии без конца торопил нас с выступлением, безжалостно поджимало и время. Надо было спешить, если мы хотели прорваться под прикрытием ночи через две линии фронта — одну в черте города, другую — на пути к Замландскому полуострову. Выступили мы около 2.00, имея справа усиленный Первый батальон 192 полка, а слева — остатки 171 полка. Перед нами был глубокий ров, по дну которого проходила железная дорога, связывающая Главный и Северный вокзалы. Нам предстояло его преодолеть. Передовая линия русских сразу была смята и мы продолжали наступать через прилегающее кладбище. Здесь начались первые трудности. Со всех сторон — фланкирующий огонь, перемежающийся залпами «сталинского органа», бившего по кладбищу. Ориентироваться на этой местности, имевшей плохой обзор, перерезанной проволочными заборами и множеством дорог. было почти невозможно. Единственным ориентиром служила стоявшая чуть правее нас русская автомашина с репродуктором, оглашавшая ночь пропагандистскими речами. Сразу же за батальонами следовал штаб полка со своей ударной ротой. Он встретил сопротивление лишь местами, сумев подавить его оружием ближнего боя. Чуть правее штаба полка тяжелый бой вел пехотный батальон. Очевидно, Первый батальон 192 полка взял слишком вправо и вышел к домам по дороге на Пиллау. Высланные связные не вернулись. Второй эшелон, который должен был следовать за нами, судя по всему, так и не выступил. Преодолев высокий забор на краю кладбища и взяв чуть левее, мы остановились. Здесь мы отделились от майора Хартмана, продолжавшего со своими артиллеристами наступать по центру. Через некоторое время, убедившись, что в этом направлении ему не пробиться, Хартман со своими солдатами повернул назад, в Кёнигсберг. О 171 полке, наступавшем слева, мы больше ничего не слышали. Правда, иногда раздавался треск тяжелых пулеметов, но определить их местонахождение было трудно. Мы вышли на железнодорожную линию, но, встретив с обеих сторон сильный огонь, вынуждены были уйти, хотя первоначально намеревались пробиться по ней на запад. Так двигались мы по совершенно разрушенному заводскому району, где, согласно поступившим накануне сведениям, сосредотачивались русские танки, однако нас противник не тревожил. Совершенно неожиданно мы вышли на Хольштайнскую Дамбу, на берег Прегеля. Как ни досадно, стало уже довольно светло, но выбора у нас не было, поэтому пришлось дальше идти по Хольштайнской Дамбе в западном направлении.

Нас оставалось всего 40-50 человек, много солдат мы потеряли на кладбище. Мимо домов, уже занятых русскими, шли мы незамеченными до тех пор, пока у зерновых складов противник не обстрелял наше охранение. Тут-то и началось... Из всех окон русские открыли огонь, стреляли, даже с противоположного берега. Отстреливаясь во все стороны, мы миновали цепочку складов, затем свернули вправо. Продолжать путь по Хольштайнской Дамбе не решились, поскольку во всех близлежащих складах противник уже насторожился и не дал бы нам пройти. Было уже 5.00, в легкой дымке занимался рассвет и видимость становилась довольно хорошей.

Просидев весь день в кустарнике, мы в конце концов прорвались следующей ночью (с 9 на 10 апреля) через топкую заболоченную местность между Модиттеном и Большим Хольштайном. Поблизости оказалось человек 20 солдат и несколько офицеров 171 полка, а также кое-кто из 548 дивизии народных гренадеров, наступавшей впереди нас. Прорыв не удался, пробиться смогли лишь небольшие группы, да несколько штурмовых орудий. Генерал-майор Зудау вскоре после начала наступления был убит недалеко от кирхи королевы Луизы. Днем мы увидели позади себя умирающий город в завесе дыма и огня, все еще прорезаемой огненными трассами тяжелых ракетных снарядов. К 17.00 огонь постепенно прекратился. Лишь кое-где стрекотали пулеметы, но и они в конце концов замолкали. В вечерних сумерках над мертвым городом клубились черные тучи дыма, освещаемые жутким заревом многочисленных пожаров.

Крепость Кёнигсберг пала, а вместе с нею погибли 171 и 192 полки 56 пехотной дивизии. Мы же, дойдя, наконец, на следующее утро до передового охранения 561 дивизии народных гренадеров, стоявшего в лесу возле Коббельбуде, должны были продолжать борьбу, пока и нас не постигнет горький финал».

Вечером 8 апреля передний край обороны проходил на юге по северному берегу Прегеля, мосты через который успели своевременно взорвать, затем вдоль старого вала от Нового Прегеля до Верхнего пруда и далее мимо башни «Врангель», через территорию Ярмарки, Северный вокзал, площадь Вальтера Зимона до кольца укреплений в районе бастиона «Штернварте». В нескольких местах русским уже удалось форсировать Прегель, так что гарнизон и население были скучены на территории площадью около 10 квадратных километров».

«Попасть с одной улицы на другую было чрезвычайно трудно, приходилось карабкаться через развалины домов. Уличные перекрестки обстреливались огнем пехоты и танков. Эти перекрестки удерживали отдельные солдаты, по одному с левого и правого угла улиц, вооруженные зачастую лишь автоматами, они заставляли поворачивать назад русские танки с сидевшей на них частью пехоты. На переднем крае обороны я не видел ни одного солдата, который не проявил бы храбрости в бою. Все эти бойцы действовали преимущественно в одиночку. Один раз я видел и роту, изготовившуюся к атаке на большое здание».

После неудавшегося прорыва предпринималось немало других попыток выбраться из Кёнигсберга и, таким образом, избежать плена. Но удавалось это лишь немногим, вроде таких смельчаков, как майор Левински со своими друзьями. Рассказывали, что другой офицер, помоложе годами, сумел вырваться, уцепившись за ствол дерева и плывя, от Имперского моста вниз по течению Прегеля. Капитан Зоммер говорил, что сумел уйти на грузовике, пробиваясь утром 8 апреля окольными путями.

К концу все чаще стали поступать сведения, что солдаты, укрывшиеся вместе с жителями в подвалах, теряют волю к сопротивлению. Кое-где отчаявшиеся женщины пытались вырывать у солдат оружие и вывешивать из окон белый флаг, чтобы положить конец ужасам войны.

 

Капитуляция

Итак, 9 апреля стало окончательно ясно, что я со своими солдатами и всем населением Кёнигсберга, брошен вышестоящим командованием на произвол судьбы. Ждать помощи со стороны уже не приходилось. В течение трех дней в городе царили смерть и разрушение, не оставалось ни малейших шансов на то, что мы сумеем выстоять своими силами или изменить безвыходное положение дальнейшим сопротивлением. Склады с боеприпасами и продовольствием большей частью сгорели, артиллерийских снарядов почти не осталось, пехотных боеприпасов тоже было очень мало.

С оперативной точки зрения дальнейшая оборона Кёнигсберга в тот момент уже не имела значения для исхода войны, поскольку в начале апреля русские армии находились уже в Померании, Бранденбурге и Силезии, а английские и американские войска перешли Рейн и стояли у ворот Ганновера. В тактическом отношении ситуация в Кёнигсберге 9 апреля была безнадежной. К моменту принятия решения о капитуляции остатки наших дойск, совершенно выдохшиеся и не имевшие какого-либо тяжёлого оружия, удерживали оборону внутри города лишь на северном участке.

Но больше всего на мое решение о капитуляции повлияло осознание того факта, что продолжение борьбы повлечет лишь бессмысленные жертвы и будет стоить солдатам и гражданскому населению тысяч жизней. Взять на себя такую ответственность перед Богом и собственной совестью я не мог, а потому решился прекратить борьбу и положить конец ужасам войны. Хорошо представляя, себе, что крепость придется сдавать жестокому, не знающему пощады врагу, я все же был твердо уверен, что продолжение борьбы означает верную гибель всего, тогда как капитуляция дает, по крайней мере, надежду на спасение большей части человеческих жизней. Дальнейшие события показали, что я был прав. Хотя, принимая решение, я уже не мог отсрочить потерю нашей Восточной Пруссии, но, к своему удовлетворению, спас от верной гибели множество жизней.

После короткого совещания с офицерами своего штаба и командирами дивизий, с которыми еще можно было связаться, в Первой половине дня 9 апреля я объявил о своем решении согласиться на почетную капитуляцию, которую уже не раз предлагал через парламентеров командующий русским фронтом маршал Василевский. Все одобрили это решение. В радиограмме, переданной главному командованию сухопутных войск, говорилось, что борьба за Кёнигсберг окончилась, боеприпасы вышли, а продовольственные склады сгорели.

Первые попытки установить связь с русскими потерпели неудачу. Тогда я послал короткую записку подполковнику Кервину, командиру участка на Барабанной площади, в которой просил его связаться с ближайшим штабом противника и через него обратиться к русскому командованию с просьбой прекратить огонь и выслать на мой командный пункт офицеров-парламентеров с соответствующими полномочиями, поскольку я согласен на предложенную капитуляцию. По радио войскам передали приказ быть наготове. У меня сложилось впечатление, что у войск и населения этот приказ вызвал вздох облегчения. В течение дня фронт, до этого еще кое-как державшийся, распался и до вечера, к моменту подписания капитуляции, удерживались лишь отдельные опорные пункты.

О так называемом последнем героическом очаге сопротивления Кёнигсбергском замке, сложили кучу легенд, но все они несостоятельны. Капитан запаса обербаурат (старший советник по делам строительства) Ханс Герлах, находившийся в подвалах замка до первых часов 10 апреля, свидетельствует, что замок действительно был оборудован так, чтобы партийное руководство после героической обороны за его стенами встретило здесь свой последний час. По его словам, гауляйтер Эрих Кох с группой партийных функционеров посетил замок еще 5 апреля, отдав сумасбродное распоряжение вроде того, что надо втащить орудия на башню замка. Между тем крайсляйтер Вагнер еще в марте отказался от плана оборонять замок силами партии, поскольку считал, что в случае генерального наступления русских замок будет представлять собой слишком заметную цель. В первых числах апреля там, в соответственно оборудованных помещениях бывшего ресторана «Блютгерихт», разместился штаб кенигсбергского фольксштурма — оберландфорстмайстер Баххольц и его адъютант, оберфорстмайстер фон Минквиц (чины работников лесничества).

Когда русские, развивая наступление, стали наседать со стороны Королевских и Закхаймских ворот, в замок начали стекаться многие жители города в поисках убежища. Но ни тогда, ни потом здесь не было каких-либо ответственных партийных учреждений. В замке можно было встретить лишь нескольких оставшихся не у дел крайсляйтеров из южных и восточных районов провинции, но они ничем себя не выделяли и вскоре сняли свою партийную форму. В глубокие подвалы ресторана «Блютгерихт», где еще хранились запасы вина, во время сильных обстрелов все чаще стали проникать изголодавшиеся жители и солдаты. Чтобы положить конец этой нетерпимой обстановке и поддерживать хотя бы мало-мальский порядок, командир фольксштурма распорядился поставить у входов вооруженных часовых.

Непосредственной атаки на замок русские вообще не предпринимали. О факте капитуляции из-за недостаточной связи с внешним миром здесь узнали только по слухам. Лишь когда положение стало казаться командующему фольксштурмом безнадежным, он предоставил каждому возможность прорываться через позиции противника на свой страх и риск. Сам Баххольц и его адъютант фон Минквиц, первыми покинувшие восточные ворота замка, попали на Монетной площади под неожиданный обстрел и, скорее всего, погибли, поскольку и по сей день о них ничего не слышно. Оставшись без командира, остальной гарнизон решил дожидаться развития событий. Лишь около 1.00 10 апреля в подвалах замка появился русский офицер с группой солдат и потребовал капитуляции.

Большой интерес, на мой взгляд, представляет рассказ одного капитана полиции о том, какой конец постиг «боевую группу Шуберта». Возможно, слухи о пресловутых последних защитниках замка объясняются описанными ниже событиями.

В борьбе за крепость Кёнигсберг наиболее важную роль до самого конца играли, разумеется, форты. Хотя они представляли собой сооружения устаревшей системы, их пришлось включить в качестве опорных пунктов в комплекс переднего края обороны. Лишь в отдельные форты были назначены специальные коменданты. Гарнизоны состояли из рот, комплектовавшихся желудочными больными, людьми с ограниченным слухом и выздоравливающими. По состоянию здоровья они нуждались в специальном питании и уходе, а потому не годились для окопов.«Когда комендант крепости отдал приказ о капитуляции, командир дивизии СД «Восточная Пруссия» оберфюрер Бёме, находившийся в это время на командном пункте «бовой группы Шуберта», объявил Ляша смещенным с должности и назначил новым комендантом крепости генерал-майора полицейской службы Шуберта. Последний, собрав штаб, заявил, что считает себя неподходящим для этой роли и сослался на известное указание фюрера о том, что командование должен принимать человек, имеющий соответствующие качества, фронтовой опыт и т.п. Шуберт, со своей стороны, назначил комендантом крепости командира 31 полицейского полка майора полиции Фогта и предоставил себя в его распоряжение. Фогт принял назначение и отдал соответствующий приказ по боевой группе о продолжении борьбы. Связи с другими подразделениями он не имел. Противник тем временем, наступая со стороны Закхайма, подавил наши опорные пункты севернее Нового рынка и продвигался через Лёбенихт к замку. Майор Фогт приказал всем подразделениям оторваться от противника и укрыться в замке, чтобы защищать его как последний оплот до самого конца. Разделившись на несколько отрядов, остатки боевой группы под командованием Фогта преодолели сопротивление противника на Французской улице и добрались до замка, насчитывая в общей сложности 120-150 человек эсэсовцев и полицейских. С этими силами Фогт приготовился в замке к обороне. На вооружении у них было несколько пулеметов, винтовки, автоматы, ручные гранаты, боеприпасов — в обрез, ухаживать за ранеными было некому. Замок находился под сильным обстрелом, неприятель вел по нему преимущественно навесной огонь. Группа понесла немалые потери убитыми и ранеными. Положение было безнадежным и около полуночи Фогт решил оставить замок. Он приказал уцелевшим солдатам самостоятельно пробиваться небольшими группами на запад, в Пиллау. До этой цели никто не добрался. Большинство групп наткнулось на противника еще при выходе из замка и было уничтожено. Майор Фогт, кажется, тоже был убит. Оберфюрер Бёме, пытавшийся уплыть по Прегелю на лодке, говорят, был подстрелен, упал в воду и утонул. Командир боевой группы генерал-майор Шуберт, начальник штаба подполковник полиции Пешке, начальник оперативного отдела майор полиции Деннингхаус и еще несколько штабистов добрались, якобы, до цепочки бункеров южнее Юдиттена. На рассвете они спрятались в этих пустых бункерах: генерал Шуберт вместе с Пешке и Деннингхаусом — в одном бункере, остальные — в соседнем. С наступлением вечера они собирались продолжить путь. Но до этого не дошло, ибо вскоре после того, как они засели в бункере, послышались голоса русских. Русские подошли сначала ко второму бункеру и приказали укрывшимся выходить, угрожая в случае отказа открыть огонь. Те вышли, были обысканы и взяты в плен. Старшего из них, капитана, под нацеленными автоматами заставили подойти к соседнему бункеру и подать команду сдаваться. Стоя перед бункером, он громко крикнул: «Выходите, иначе будет открыт огонь!» А тише добавил: «Господин генерал, у бункера стоят русские. Если вы не выйдете, они начнут стрелять и бросать ручные гранаты.» Никто не отозвался. Тогда русские стали стрелять по закрытой двери и бросать в отверстие гранаты, взрывавшиеся внутри бункера. Поскольку оттуда не раздалось ни звука, капитан заключил, что все находившиеся в бункере еще до этого покончили с собой. Это предположение вполне вероятно, ибо генерал Шуберт еще раньше говорил, что не сдастся в плен, а если до этого дойдет, он знает, как поступить. Попытка русских открыть запертую дверь ни к чему не привела. После этого капитана вместе с его немногочисленными товарищами увели в плен. Ни о генерал-майоре Шуберте, ни о Пешке, или Деннингхаусе больше никто ничего не слышал».

Форт №8 «Король Фридрих Вильгельм IV», расположенный под Кальгеном, являлся опорой южного фронта. Еще в конце января он оказался в центре боев, разгоревшихся в тех местах. Этот форт, как и промежуточные укрепления Хаффштром и Годринен, держался вплоть до начала штурма. Но в первый же день русского наступления, 6 апреля, эти укрепления были взяты противником, их гарнизоны после ожесточенной борьбы вынуждены были сложить оружие.

Форт №9 «Дона» близ Высокого Каршау был окружен русскими еще в ночь с 29 на 30 января. Когда, несмотря на мужественное сопротивление, оборонявшиеся обнаружили, что русские танки стоят уже на казематах, требуя капитуляции, весь гарнизон форта (две роты выздоравливающих, взвод фольксштурма, радиотелефонный взвод, во главе с одним капитаном и унтер-офицером) взорвал себя. В итоге русские получили фланговую позицию, доставлявшую нам в боях на южном фронте немало неприятностей.

В тот же день, 29 января, мы потеряли и промежуточное укрепление Альтенберг, а за форт №10 «Канитц» в это время шли ожесточенные бои.

Форт №11 «Дёнхоф», расположенный в районе Зелигенфельда, в последних числах января подвергался сильным атакам. 6 апреля этот форт был русскими взят, так же как и форт №12 «Ойленбург», комендант которого, по слухам, застрелился.

Расположенный в районе Лаута, к северу от Прегеля форт №1 «Штайн» в конце января не подвергался прямой угрозе, поскольку наступление русских было остановлено как раз у лаутской мельницы. Во время заключительного сражения в начале апреля комендант этого форта майор запаса Файгель отказался от капитуляции, предложенной противником. Говорят, после этого он был застрелен собственным вахмистром.

Форты №1а «Грёбе», №2 «Бронзарт» и №2а «Барнехоф» в ночь с 7 на 8 были оставлены гарнизонами в соответствии с приказом об отступлении к городскому валу, причем операция эта прошла почти без боя.

Форт №3 «Король Фридрих III», расположенный в районе Кведнау, русские обошли еще до того, как поступил приказ об отступлении. Противник вообще старался по возможности обходить форты.

Форты №4 «Гнайзенау» и №5 «Король Фридрих Вильгельм III», расположенные в районах Байдриттена и Шарлоттенбурга, находились на переднем крае обороны и пали в боях 7 апреля. Форт №5а «Лендорф» также стоял на направлении главного удара противника и тоже упорно сопротивлялся.

Гарнизон форта №6 «Королева Луиза», расположенного под Юдиттеном, в течение двух дней вел бой в окружении и утром 8 апреля при попытке прорваться, оказался в руках противника.

Форт №7 «Хольштайн» после того, как русские 7 и 8 апреля прорвались через Юдиттен к Прегелю, оказался с внешней стороны оборонительного кольца и послужил правым форпостом нового переднего края обороны, образованного в районе Модиттена фронтом на восток. Этот форт во главе с его комендантом, офицером люфтваффе, сдался, говорят, во второй половине дня 9 апреля.

Подобно внешим фортам, старые укрепления внутреннего кольца использовались при обороне в качестве главных опорных пунктов. На южном участке фронта эти укрепления пали под мощными ударами русских уже 7 апреля. Бастион «Грольман» служил последним командным пунктом 367 пехотной дивизии, штаб которой, окруженный со всех сторон, утром 10 апреля начал отсюда свой путь в плен. Башня «Дона», окруженная в полдень 9 апреля и стойко оборонявшаяся, в последние часы была командным пунктом 974 гренадерского полка. В бастионе «Штернварте» укрепились остатки 61 пехотной дивизии, оборонявшиеся там вплоть до капитуляции.

Вернемся теперь к моим переговорам о капитуляции, состоявшимся 9 апреля. Я находился на своем командном пункте, размещавшемся в бомбоубежище на Парадной площади. Первоначально мой командный пункт располагался в подвале здания Главной почтовой дирекции. Но я откатался от этого помещения еще в феврале. Спокойно работать там моему штабу было просто невозможно. Любой артиллерийский снаряд даже малого калибра без труда пробил бы подвальное помещение, находившееся почти на уровне земляной насыпи. Убежище на Парадной площади, наоборот, выдержало все испытания. Оно было, конечно, хорошо известно противнику, разведка которого активно действовала в Кёнигсберге, и с началом наступления сразу стало объектом сильных бомбежек и артобстрела. Бункер успешно выдержал даже несколько прямых попаданий бомб крупного калибра и лишь 9 апреля он начал заполняться водой. В последние дни среди отчаявшихся людей здесь разыгрывались душераздирающие сцены. Так, например, две женщины, бежавшие к нам от преследований чиновников гауляйтера и разместившиеся в одном из помещений, покончили с собой. Даже нам, бывалым фронтовикам, необычайно сильный обстрел и бомбежка заметно действовали на нервы.

После долгих жутких часов ожидания поздно вечером появился подполковник Кервин с группой русских офицеров — представителей командования III Белорусского фронта. Они заявили, что уполномочены принять от нас капитуляцию на условиях, объявленных в известной нам русской листовке. В этой листовке в случае немедленной капитуляции нам гарантировались:

1. Жизнь

2. Нормальное питание и достойное солдат обращение в плену

3. Забота о раненых и гражданском населении

4. По окончании войны возвращение на родину или в одно из государств по нашему выбору.

Я, не колеблясь, принял эти условия. Что русские потом не будут соблюдать ни одной из перечисленных гарантий, я тогда, конечно, не мог предполагать. В 1947-1948 годах, сидя в ужасных условиях одиночной камеры ленинградской тюрьмы в ожидании суда за военные преступления, якобы совершенные солдатами моей Восточнопрусской дивизии, я, помня заверения русских, еще раз обратился с письмом к маршалу Василевскому, напомнив ему о прежних обещаниях. Ответа так и не последовало.

Между прочим, когда ко мне пришли русские парламентеры, небезызвестный партийный чиновник Фидлер, начальник одного на отделов в управлении гауляйтера, пытался проникнуть в бункер и перестрелять парламентеров, но успеха, конечно, не имел. По окончании переговоров русские вышли вместе с нами из командного пункта. К тому времени на Парадную площадь уже прибыла русская рота.

Завершение капитуляции стало для моих товарищей и для меня началом самой трудной поры в нашей солдатской жизни. Годы борьбы на всех фронтах, наши усилия оказались напрасными, поскольку высшее политическое и военное руководство страны продемонстрировало свою полную несостоятельность. Мы не знали, что ждет впереди, и не представляли себе в этот час, сколько унижений выпадет на нашу долю.

 

Путь в русский плен

Отдав на предстоящий день последний приказ войскам — о сборе подразделений и сдаче оружия, — я вместе с частью своего штаба и группой командиров должен был начать свой тернистый путь в русский плен. Уже по дороге к первому командному пункту одной из русских дивизий мы вкусили кое-что из того, что ожидало нас в «почетном» плену. Хотя мы шли в сопровождении русских офицеров, неприятельские солдаты все время пытались, и не без успеха, отнять у нас или у наших солдат то часы, то чемодан, то что-либо из одежды. Русские офицеры оказались не в состоянии справиться со своими подчиненными. Из множества воспоминаний о марше в плен приведу здесь одно, наиболее выразительное.

Дорога в плен привела основную массу солдат в Штаблак, Инстербург, а позднее — в различные лагеря бескрайней России. Большая часть офицеров попала в Елабугу (Татария).«Дома горели, чадили. Мягкая мебель, музыкальные инструменты, кухонная утварь, картины, фарфор — все это было выброшено из домов и продолжало выбрасываться. Между горящими танками стояли подбитые автомашины, кругом валялась одежда и снаряжение. Тут же бродили пьяные русские. Одни дико стреляли куда попало, другие пытались ездить на велосипедах, но падали и оставались лежать без сознания в сточных канавах с кровоточащими ранами. В дома тащили плачущих, отбивавшихся девушек и женщин. Кричали дети, зовя родителей, мы шли все дальше и дальше. Перед нашими глазами представали картины, описать которые невозможно. Придорожные кюветы были полны трупов. Мертвые тела носили следы невообразимых зверств и изнасилований. Валялось множество мертвых детей. На деревьях болтались повешенные — с отрезанными ушами, выколотыми глазами. В разных направлениях вели немецких женщин. Пьяные русские дрались из-за медсестры. На обочине шоссе под деревом сидела старуха, обе ноги у нее были раздавлены автомашиной. Горели хутора, на дороге валялся, домашний скарб, кругом бегал скот, в него стреляли, убивая 6ез разбора. До нас доносились крики взывающих о помощи. Помочь мы ничем не могли. Из домов, подняв в молитве руки, выходили женщины, русские гнали их назад и стреляли в них, если те уходили не сразу. Это было ужасно. Такого мы не могли даже предполагать.

Сапог ни у кого уже не было, многие шли босыми. Раненые, о которых, никто не заботился, стонали, от боли. Почти все неимоверно мучились от голода и жажды. Со всех сторон в колонну военнопленных протискивались русские солдаты, отбирая у кого шинель, у кого фуражку или бумажник с его жалким содержимым. Каждый хотел чем-нибудь поживиться. «Уры, уры!» (часы) — кричали они. Мы были отданы на их произвол».

Что же касается численности гарнизона и населения Кёнигсберга к началу генерального наступления русских, то, тут можно назвать лишь приблизительную цифру, поскольку, все данные пропали. Число гражданских колеблется между 90000 и 130000, наиболее вероятно среднее число — 100000. Количество военнослужащих равнялось примерно 30000-35000 человек, к ним надо прибавить еще фольксштурм. В крепости находилось также еще около 15000 иностранных рабочих, так что общее количество людей в крепости достигало примерно 165000. Какой крови стоили нам бои, навсегда останется неизвестным.

Прием и обхождение в штабе дивизии были корректными. Но уже в штабе корпуса мы предстали перед одним русским генералом, который похвалялся тем, что выстоял, в Сталинграде, при этом не принимая в расчет, что в его случае условия были совсем иными, нежели у нас в Кёнигсберге. Во второй, половине дня мы прибыли на командный пункт маршала Василевского. По дороге туда произошел еще один характерный случай. За машиной, на которой мы ехали, следовал грузовик с нашим багажом и нашими денщиками. Грузовик этот отстал, якобы из-за поломки, а потом попросту повернул назад, в Кенигсберг. В железнодорожных мастерских города русские начисто обобрали наших солдат и растащили весь наш багаж. После моего энергичного протеста в дело вмешался сам маршал Василевский, пытаясь вернуть нам вещи. Этого ему сделать не удалось, и мы на долгие годы русского плена остались в том, в чем были. Моего верного денщика Ханса Яблонку русские офицеры обрабатывали в течение нескольких часов, принуждая к признанию, что он сам взял эти вещи, но Ханс не поддался никаким угрозам.

По прибытии в штаб русского фронта началось наше хождение по мукам — бесконечные допросы (главным образом по ночам), запугивания голодом и другими репрессиями, если мы не давали нужных показаний. Но мы не испугались и, несмотря на неоднократные принуждения, отказались подписать листовку, в которой должны были обратиться непосредственно к солдатам с призывом сложить оружие. Я согласился лишь составить донесение, адресованное лично генералу Мюллеру. В этом донесении я писал, почему дело кончилось капитуляцией Кенигсберга, и советовал Мюллеру прекратить борьбу, ибо и далее жертвовать людьми при колоссальном превосходстве русских было бы бесполезно и бессмысленно. Как я потом узнал, русские размножили это донесение в виде листовки и сбрасывали над Земландским фронтом. Текст листовки приводится в приложении.

На одном из допросов русский офицер сообщил мне, что, согласно сводке Верховного командования немецкой армии, Гитлер приговорил меня к смертной казни, а моих родственников подверг репрессиям. Поскольку приговор этот был вынесен без разбирательства дела в военно-полевом суде и без заслушивания обвиняемого и свидетелей, я расценил его не иначе, как результат действий сумасшедшего и воспринял равнодушно. Однако участь моей семьи, оказавшейся жертвой произвола, естественно, меня очень волновала. Репрессиям подвергались в эти дни моя жена и старшая дочь, эвакуировавшиеся ранее в Данию. По приказу тамошнего командующего немецкими войсками они были разлучены с несовершеннолетними детьми и брошены в датскую тюрьму. Только благодаря человечности, проявленной местным немецким комендантом, как мне стало известно, их жизнь в тюрьме протекала более-менее сносно. Мою младшую дочь, работавшую в то время в управлении сухопутных войск, посадили сначала в потсдамскую тюрьму, чтобы перевести потом в пресловутые подвалы гестапо на Альбрехтштрассе в Берлине. Лишь счастливая случайность избавила ее от участи тамошних узников, которых всех, кроме семи, уничтожили. Начальник этой тюрьмы воспротивился, и не без успеха, принять туда женщину из-за отсутствия женского обслуживающего персонала. В эту же тюрьму доставили с фронта и моего зятя, командира батальона. По воле случая он оказался в числе семи оставшихся в живых — тюремные палачи перед самым приходом русских прекратили расстрелы, чтобы не оставлять после себя слишком мрачной картины.

После окончания допросов в штабе фронта меня, вместе с моими командирами дивизий и группой командиров других частей, доставили на американском самолете «Дуглас» в Москву, где нас вместе с другими немецкими генералами должны были поместить, как выразился маршал Василевский, в лагерь санаторного типа. Этим санаторием оказалась пресловутая московская тюрьма «Бутырка». Это первое проявление столь резкого различия между обещаниями высокого русского офицера и действительностью привело, нас тогда в состояние своего рода шока. На всю жизнь запомнился нам и первый поданный в русской тюрьме рыбный суп.

Описание моих дальнейших скитаний и всего пережитого в советских тюрьмах и трудовых лагерях Москвы, Ленинграда, Казахстана, Воркуты у Ледовитого океана, Асбеста на Урале и Сталинграда на Волге могло бы составить целую книгу. Поэтому здесь я хочу лишь подчеркнуть, что осуждение меня на 25 лет пребывания в исправительно-трудовых лагерях за зверства, якобы совершенные солдатами моей Восточнопрусской дивизией, является чисто политическим актом мести, не имеющим с правосудием ничего общего. Поставленные мне в вину зверства никогда не совершались. Более того, часть населенных пунктов, где якобы происходили эти зверства, ни мне, ни моим солдатам вообще совершенно неизвестна. Лишь твердая уверенность, что эта вопиющая несправедливость не может продолжаться вечно, давала моральные силы перенести все эти тяжелые годы плена. Правда, когда поздней осенью 1955 года мы, наконец, вернулись на родину, большинство наших фронтовых товарищей успела поглотить земля далекой России.

Хроника боев за Восточную Пруссию и Кенигсберг 1944-1945

Август 1944. Начатое русскими 21 нюня наступление было остановлено в первых числах августа у границ Восточной Пруссии.

26-27 августа 1944. Ночной налет британской авиации на Кёнигсберг причиняет сильные повреждения северной части города.

29-30 августа 1944. Еще один сильный ночной налет британской авиации, разрушивший внутреннюю часть города.

Октябрь 1944. Генерал от инфантерии Ляш вступает в качестве преемника генерала артиллерии Водрига в должность начальника Первого войскового округа.

В период с 6 по 10 октября наступающий противник прорывает севернее реки Мемель слабый фронт Третьей танковой армии (генерал-полковник Раус).

Начатое, противником 16 октября наступление на Четвертую армию (генерал от инфантерии Госбах) к концу октября было остановлено на линии Гольдап — Гросс Вальтерсдорф — Шлоссберг — Войтекатен. Несмотря на факты зверств, совершенных противником 21 октября в Неммерсдорфе, проходит лишь частичная эвакуация населения из опасных пограничных районов.

13 января 1945. Начало русского наступления на северную часть Восточной Пруссии. Направление главного удара: Имперский автобан №1 — Шлоссберг. Здесь оборону держит Третья танковая армия генерал-полковника Рауса.

14 января 1945. Начало-русского наступления против Наревского фронта (Вторая армия под командованием генерал-полковника Вайса).

21 января 1945. Начало отступления Четвертой армии (командующий — генерал Госбах).

Командующий армиями запаса Гиммлер отдает приказ частично реформировать, а частично передислоцировать управление Первого войскового округа. Оставшиеся учреждения поступают в подчинение группы армий «Центр» (с 25 января — группы армий «Север»), или Третьей танковой армии.

Гитлер решается сдать Мемельское предмостное укрепление, чтобы перебросить 28 армейский корпус под командованием генерала от инфантерии Гольника на Замландский полуостров.

22 января 1945. Теряем Алленштайн, Инстребург, Велау. Утром из Кенигсберга внутрь Германии отправляется последний поезд дальнего следования, после того, как в ночь с 21 на 22 из Кёнигсберга отошел «спецпоезд гауляйтера».

23 января 1945. Русские прорвались к Эльбингу и перерезали железнодорожное и автомобильное сообщение с райхом.

24 января 1945. Теряем Алленбург, Лабиау и Тапиау. Противник прорывает позиции на реке Дайме.

25 января 1945. Генерал-лейтенанту Шитингу со штабом Первой восточнопрусской пехотной дивизии поручается оборона Кенигсберга. Русские прорываются через реку Фришинг, вторгаются в восточную часть Замландского полуострова. Противник занимает Левенхаген. Мы оставляем Летцен и позиции на побережье. Успешные оборонительные бои севернее Кведнау, в которых подбито 30 танков противника. Бои на всем предполье Кёнигсберга с участием фольксштурма.

26 января 1945. Генерал-полковника Райнгардта сменяет генерал-полковник Рандулиц. Русские наносят удар южнее Толькемитта в направлении Фришского залива. Противник занимает Штайнбек, Фухсхефен, Вальдау, Гамзау, Мельзенен, Лиска-Шаакен. Прибытие в Кёнигсберг для обороны города первых частей 367 пехотной дивизии под командованием генерал-лейтенанта Хенле. Первый обстрел. Кёнигсберга русской артиллерией.

27 января 1945. Гражданскому населению Кёнигсберга объявлено по радио о необходимости эвакуации, начало беспорядочного бегства. Генерал Ляш назначается комендантом крепости и поступает в подчинение Третьей танковой армии. Русские подходят к позиции между Кенигсбергом и Кранцем. Действующему там Девятому армейскому корпусу под командованием генерала артиллерии Вутмана не удается помешать противнику осуществить на другой день прорыв. Потеряны Гутенфельд и Арнау, бои за Нойхаузен. В Кёнигсберг прибывают части 69 и 561 пехотных дивизий.

28 января 1945. Генерал-полковник Рандулиц прибывает в Кёнигсберг. Имперский комиссар обороны Кох со своими приспешниками начальниками учреждений покидает город и назначает крайсляйтера Вагнера местным уполномоченным партии. Взрыв моста на автостраде в районе севернее Галау. Потеряны Людвигсвальде, Нойхаузен, Танненвальде. Пятая танковая дивизия ограждает Кенигсберг с юга.

29 января 1945. Наступление русских на участке между Бранденбургом и Хаффштромом в направлении Фришского залива. Потеряны Годринен, Транквитц, Варген. В ночь на 30 января русские прорываются в Метгетен.

30 января 1945. Танковая дивизия «Великая Германия» освобождает Бранденбург и восстанавливает на время связь с Кенигсбергом. В ночь на 31 января противник наносит удар в районе Наутцвинкеля и Гросс Хайдекруга прорывается к кёнигебергскому морскому каналу, тем самым перерезая связь с Пиллау. Боевая группа Микоша, наспех сформированная из сводных подразделений, препятствует дальнейшему продвижению противника к городу. Взорван мост в Пальмбурге. Генерала Госбаха сменяет генерал Мюллер.

Февраль 1945. Приводим в порядок боевые части и пополняем потрепанные дивизии.

4 февраля 1945. Немецкие войска освобождают широкую полосу вдоль Имперского автобана №1 между Кёнигсбергом и Бранденбургом, однако в последующие дни вновь теряют ее, сохраняя лишь временную дорогу вдоль залива.

5 февраля 1945. Первый неофициальный приезд гауляйтера Коха в Кенигсберг.

8 февраля 1945. Крепость поступает в подчинение вновь сформированной «Замландской группы» под командованием генералам Гольника.

17 февраля 1945. Отдается приказ на проведение операции по установлению связи между Кёнигсбергом и Пиллау.

19 февраля 1945. Начало наступления. В тяжелых боях боевая группа Первой восточнопрусской пехотной дивизии занимает Метгетен.

20 февраля 1945. Первое соединение войск происходит в районе Гросс Хайдекруга. В последующие дни освобождается полоса шириной около 10 километров вместе с шоссе и железнодорожной линией на Пиллау.

23 февраля 1945. В крепость прибывает заместитель гауляйтера Гроссгерр с двенадцатью крайсляйтерами.

7 марта 1945. Командный пункт коменданта крепости переносится из подвала Главной почтовой дирекции в бомбоубежище на Парадной площади. Генерал-полковник Вайс принимает командование группой армий «Север».

13 марта 1945. Начало генерального наступления русских на Хайлигенбайльский котел. В эти дни прерывается связь, поддерживавшаяся до сих пор по дороге вдоль побережья залива.

23 марта 1945, На участке 561 дивизии народных гренадеров в окопы врываются зайдлицовцы (немецкие солдаты, перешедшие на сторону противника воглаве с генералом Зайдлицем, вошедшего в состав «Национального комитета Свободной Германии») и захватывают пленных.

27 марта 1945. Русские занимают Данциг.

29 марта 1945. Последние остатки Четвертой армии вырываются в районе Кальхольца из Хайлигенбайльского котла.

1 апреля 1945. Пасхальное воскресенье. Чудесная весенняя погода.

2 апреля 1945. Генерал Мюллер, принявший под свое начало войска Замландсвого фронта и Кёнигсберга, проводит в Кёнигсберге совещание командиров.

4 апреля 1945. Штаб и части 61 восточнопрусской пехотной дивизии перебрасываются в Кенигсберг.

5 апреля 1945. Русская артиллерия ведет пристрелку. Ударные команды русских атакуют отдельные бункеры в западной части южного и северного участков.

6 апреля 1945. В 4.00 из Кенигсберга в направлении Пиллау отходит последний санитарный эшелон. Начало русского наступления при сильной поддержке со стороны артиллерии и авиации. Направление главного удара — в район южнее Понарта (на южном фланге) и на Шарлоттенбург (на северном фланге). Теряем Кальген, Праппельн, Хаффштром. Противник вклинивается на Транквитцем и Шарлотенбургом. Русские также ведут наступление против Замландского фронта между Варгеном и Вальдгартеном. Ночью теряем Шпандинен.

7 апреля 1945. Русское наступление при поддержке массированного артиллерийского огня, направление главного удара — прежнее. На юге противник продвинулся через Понарт к Мокрому Саду и Прегелю. Под вечер взорван железнодорожный мост. На севере русским удается расширить клин до Хуфена и Юдиттена. В ночь на 8 апреля боеспособные части 61 пехотной дивизия снимаются с восточного фронта и перебрасываются в район Холлендер Баум, чтобы воспрепятствовать попыткам противника форсировать реку.

8 апреля 1945. Продолжение наступления и артобстрела. Русским удается утром образовать предмостное укрепление в районе Коссе и в течение дня соединиться с войсками, наступающими с севера. Части 561 дивизии народных гренадеров оказываются отрезанными от крепости и образуют между Хольштайном и Модиттеном новый передний край обороны фронтом к городу. Части, державшие оборону на восточном участке северного фронта, отходят к городским окраинам. На востоке южного участка противник выходит к Прегелю. По настоянию партии отдается приказ совершить в полночь прорыв на запад: эта операция, проходившая под командованием генерала Зудау, терпит провал. Встречное наступление немецких войск с запада, о котором мы просили командование, не состоялось.

9 апреля 1945. Видя безнадежность положения и желая спасти гражданское население. комендант крепости утром решается на капитуляцию. (К этому времени в наших руках оставались Закхайм, Россгартен, Трагхайм, Штайндамм и Замок. В течение дня кольцо продолжает сжиматься, связь с войсками прерывается. Оборона распадается на отдельные боевые очаги. Высылаются парламентеры. Установить связь с русскими удается лишь к вечеру. Долгие переговоры по завершению капитуляции.

10 апреля 1945. В 1.00 генерал Ляш с небольшой свитой отправляется в плен. В 6.00 немецкие войска сдают оружие и отправляются в плен, в предместьях оборонявшиеся сложили оружие еще раньше. Генерал Мюллер вызывается для доклада в Берлин. Генерал бронетанковых войск фон Заукен принимает командование «армией Восточной Пруссии».

12 апреля 1945. В сводке Верховного командования сообщается о капитуляции Кёнигсбера.

Весна 1947. Из 110000 человек гражданского населения (примерно столько насчитывалось к моменту капитуляции) в живых остается лишь около 25000. Кёнигсберг к этому времени уже переименован в «Калининград». Постепенная эвакуация.


  • 0

#39 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено апр 15 2015 10:04:17

Приказы, воззвания, листовки

Приказ маршала (так в тексте у Ляша) Черняховского, командующего III Белорусским фронтом от 12 января 1945 года:

«Две тысячи километров прошли мы вперед и видели уничтожение всего того, что было создано нами за двадцать лет. Теперь мы стоим у берлоги, откуда фашистские захватчики напали на нас. Мы не остановимся до тех пор, пока не очистим ее.

Пощады не будет никому, как и нам не было пощады. Нельзя требовать от солдат Красной Армии, чтобы они щадили врага. Они пылают ненавистью и местью. Земля фашистов должна стать такой же пустынной, какой стала после них и наша земля. Фашисты должны умирать, как умирали и наши солдаты».

Воззвание советского писателя Ильи Эренбурга, распространявшееся среди русских солдат в качестве листовки:

«Убивайте! Убивайте! Нет такого, в чем немцы не были бы не виновны — и живые, и еще не родившиеся! Следуйте указанию товарища Сталина — раздавите фашистского зверя насмерть в его собственной берлоге. Сбейте расовую спесь с германских женщин. Берите их как законную добычу!»

Воззвание крайсляйтера Вагнера к солдатам кёнигсбергского фолькештурма от 5 февраля 1945 года:

«Солдаты фольксштурма!

Большевистские изверги использовав свой огромный перевес в силах, продвинулись, несмотря на тяжелые потери, до нашей столицы — Кёнигсберга. Вот уже в течение нескольких дней они продолжают натиск, стремясь захватить город. Мы связаны с крепостью Кёнигсберг не на жизнь, а насмерть. Или мы дадим перебить себя, или сами перебьем большевиков у ворот нашего города.

Поэтому мы должны проявлять терпение и выдержку, чтобы пережить это трудное время и удержать город, пока формирующиеся сейчас армии не разобьют большевиков и не изгонят их из Восточной Пруссии. Так, как хозяйничали большевики в Неммерсдорфе, они хозяйничали и в Лабиау, и в Танненвальде. Тот, кто сдается большевикам, обрекает себя на смерть.

Большевистский солдат гораздо хуже немецкого. Отступать перед ним или сдаваться ему — бессмысленно и преступно. Каждый солдат фольксштурма защищает своей жизнью не только свободу города, но и жизнь женщин и детей. Мы делаем все для того, чтобы наладить нормальную жизнь и, по возможности, обеспечить людей необходимым. По отношению к трусам, дезертирам и вредителям будем принимать самые строгие меры. Тот, кто прячется за спины других и не хочет воевать, должен умереть.

В час опасности нам надо сплотиться в здоровую и прочную семью и стоять до последнего, тогда мы отразим натиск большевиков. Не верьте никаким слухам. Правдиво только то, что идет нам на пользу. Остерегайтесь вражеской пропаганды и агентов. Верьте только вашим начальникам.

Командир батальона Тибурци подбил фаустпатронами пять танков Т-34. Он застрелил командира взвода, трусливо отступившего со своими солдатами, выбил, вместе с солдатами, большевиков с занимаемых ими позиций и уничтожил их. Так нужно действовать повсюду! Храбрость — прежде всего! Наш гауляйтер, выступивший сегодня перед местными крайсляйтерами, приветствует солдат фольксштурма и желает им успеха.

Я призываю каждого солдата фольксштурма сражаться до последних сил, верить в фюрера, действовать упорно и стойко. Это касается каждого! Уничтожайте большевиков, где только можно. Дайте им такой отпор, чтобы их путь к Кёнигсбергу стал дорогой к массовой могиле.

Каждый натиск когда-нибудь да кончается, кончится и натиск большевиков.

Поэтому сражайтесь со своими товарищами, солдатами армии, плечом к плечу, до последнего.

Смерть большевикам!

Да здравствует фюрер и наш немецкий народ!

Хайль Гитлер!

Эрнст Вагнер, крайсляйтер».

Воззвание коменданта крепости Кёнигсберг к войскам от 5 февраля 1945 года:

«Солдаты! В тяжелый час принял я командование крепостью Кёнигсберг. Я приложу все силы к тому, чтобы выполнить свою задачу. От вас, солдаты, я жду такого же проявления воли. Отечество требует, чтобы мы выполняли свой долг безоговорочно и до конца. Будущее мы обретем себе лишь в том случае, если будем следовать этому долгу честно, действуя решительно и сплоченно. Недисциплинированность же несет с собой опасность нашего полного и бесславного уничтожения.

Помогайте своим товарищам, как это подобает настоящим немцам, поддерживайте слабых.

Мы будем сражаться так, как этого требует от нас отечество, лишь тогда мы сможем быть уверены, что сумеем что-нибудь отстоять: если не свою жизнь, то, по крайней мере, свою честь!

Я призываю всех, кто до сих пор с честью носил солдатский мундир — помните о неугасимом духе немецкой армии! Да здравствует фюрер и наш народ!

Ляш, генерал от инфантерии».

Приказ Сталина по случаю падения Кёнигсберга от 9 апреля 1945 г.:

«После упорных уличных боев войска III Белорусского фронта завершили в понедельник операцию по овладению крепостью и городом Кёнигсберг — столицей и крупнейшим портом Восточной Пруссии. Кёнигсберг являлся важнейшим опорным пунктом немецкой обороны.

Во время боев в понедельник, к 20 часам, было захвачено свыше 27000 пленных. Кроме того, взято в качестве трофеев много военного снаряжения. Остатки немецкого гарнизона во главе с комендантом крепости генералом инфантерии Ляш и его штабом прекратили в понедельник, в 21.30 вечера, сопротивление и сложили оружие».

Русская листовка:

«Немецкие солдаты и офицеры!

Нам предоставили возможность сказать немецкой армии и немецкому народу правду о поражении Кёнигсберга. Немецкий народ и немецкая армия должны узнать правду.

6 апреля русские войска начали наступление на Кёнигсберг. В осажденном городе находилось свыше 100000 солдат различных родов войск. Крепость была подготовлена к обороне. Продовольствия имелось на три недели. Несмотря на это, Кенигсберг уже 9 апреля был взят русскими войсками. Мы вынуждены были сложить оружие, ибо сопротивляться дальше не имело никакого смысла.

За эти четыре дня мы понесли огромные потери среди солдат, .офицеров и гражданского населения.

Сильные бомбежки русской авиации и сильный артиллерийский и минометный обстрел привели к тому, что оборонительные сооружения вскоре были разрушены, а воля солдат к сопротивлению — сломлена. Запасы снаряжения и продовольствия были уничтожены огнем русских. Жители города вывесили белые флаги. Народ не хотел, чтобы борьба продолжалась и дальше. Кёнигсберг пал вследствие превосходства сил русских. Необходимо помешать тому, чтобы и остальная часть Германии была разрушена в результате преступной деятельности ее правительства.

Русские войска перешагнули Одер, английские и американские войска вышли к Эльбе. Война проиграна. Только капитуляция может предотвратить дальнейшие ненужные жертвы. Гитлер и его режим, столько мучившие немецкий народ, должны погибнуть, немецкий же народ должен жить.

Русский плен, 13 апреля 1945 года.

Ляш, генерал инфантерии, комендант Кёнигсберга.

Микош, генерал-лейтенант, командир дивизии.

Хенле, командир 367 дивизии народных гренадеров.

Фелькер, полковник, командир 69 пехотной дивизии.

Зюскинд-Швенди, полковник генерального штаба, начальник штаба.

Хенгер, полковник, начальник артиллерии.

Бервит, полковник, начальник саперных войск.

Пликкерт, полковник, командир Второго крепостного полка.

Хефкер, полковник, начальник артиллерии.

Эрдман Денегхардт, полковник, командир полка».

 

Фрагменты «протокола допроса военнопленного коменданта крепости Кёнигсберг генерала пехоты Отто Ляша, взятого в плен 9.04.45 г. войсками III-го белорусского фронта в Кёнигсберге»

Личные данные

Комендант крепости Кёнигсберг генерал пехоты Отто Ляш 1893 года рождения, уроженец города Плесс (верхняя Силезия), немец, окончил гимназию. В германской армии служит с 1913 г. Окончил военное училище в 1914 г. в Хорсвальде. Участник 1 Мировой войны.

Членом национал-социалистской партии состоял в течение одного года — 1933-1934 гг. Имеет награды — Рыцарский крест с дубовыми листьями за прорыв из котла подо Львовом в августе 1944 г., Железные кресты I и II класса, Штурмовой серебряный значок и другие награды.

На поставленные вопросы Отто Ляш дал следующие показания:

Вопрос: Расскажите кратко о Вашей службе в германской армии?

Ответ: В германской армии я служил добровольно с 1913 по 1919 годы. Позднее, с 1919 по 1935 служил в полиции, занимая должность командира полицейской роты в чине капитана, затем преподавателем по полицейскому и штрафному праву в политической школе в Зенсбурге (Восточная Пруссия). Наконец, в чине майора полиции, я был адъютантом генерал-инспектора полиции в Бреслау (Силезия). В 1935 г. я добровольно вновь вступил в армию на должность майора при штабе пехотного полка. С 1936 по 1939 — был командиром батальона 3 пехотного полка 21 пехотной дивизии в чине подполковника. С октября 1939 — командир 43 пехотного полка 1 пехотной дивизии в звании полковника.

На Восточном фронте находился с июня 1941 года. 1 пехотная дивизия в которой я служил, наступала в направлении на Шауляй — Ригу — Двинск и далее на Ленинград. Осенью 1942 я был назначен командиром 217 пехотной дивизии (Восточно-Прусская дивизия), тогда я был в чине генерал-майора, а через полгода, 1 апреля 1943, получил звание генерал-лейтенанта. После разгрома 217 пехотной дивизии на Днепре в районе Нежина я формировал во Франции с ноября 1943 по март 1944 года 349 пехотную дивизию. По окончании формирования дивизия, насчитывавшая 11 тысяч человек, была переброшена в район Львова. Дивизия участвовала в боях на рубеже города Броды, находилась в окружении по 21 июля 1944 года, затем вышла из окружения. До конца августа 1944 г. я временно командовал 48 танковым корпусом, действовавшим в Карпатах. Танковых дивизий в составе корпуса не было.

31 августа 1944 г. перед назначением на должность командующего корпусом меня вызвали в ставку в Растенбург на доклад к Гитлеру, который поблагодарил меня за отличные действия дивизии и за храбрость. О предстоящем назначении на должность командира корпуса мне объявил начальник оперативного управления штаба Верховного командования Германии генерал-полковник Йодль. С сентября 1944 г. я принял командование 64 армейским корпусом, действовавшим в районе Дижона (Франция). Мой предшественник, генерал инженерных войск Закс, был снят с командования, поскольку не справился со своими задачами. Части корпуса беспорядочно отступали и я должен был остановить наступление американцев в районе Луары, а позднее в Вогезах (северо-восток Франции). В октябре 1944 г. я болел. В конце октября был назначен командующим I корпусного мобилизованного округа, включавшего территорию всей Восточной Пруссии. Я вместе со своим штабом находился в Кёнигсберге. 1 ноября 1944 г. я получил звание генерала пехоты.

Вопрос: Чем Вы объясните столь быстрое падение крепости?

Ответ: Солдаты и офицеры в первые два дня держались стойко. Русские превосходили нас силами и брали верх. Они сумели скрытно сосредоточить большое количество артиллерии и авиации, массированное применение которых разрушило укрепления и деморализовало солдат и офицеров. Когда же сломлен боевой дух — воевать сначала трудно, а потом невозможно. Никак нельзя было предполагать, что такая крепость, как Кенигсберг, так быстро падет. Русское командование хорошо разработало и прекрасно осуществило эту операцию.

Вопрос: Какие потери понесли немецкие войска под Кёнигсбергом?

Ответ: Мы потеряли под Кёнигсбергом всю стотысячную армию. Раненых было до 30 тысяч, убитых тоже было много.

Вопрос: Какое значение для Германии имеет утрата Кёнигсберга?

Ответ: Потеря Кёнигсберга — это утрата крупнейшей крепости и немецкого оплота на Востоке. Моральный удар по германскому населению и армии, нанесенный известием об этой потере трудно выразить. Людские потери являются невозместимой утратой для армии, которой сейчас дорог каждый человек. Громадными были наши потери и в вооружении. Падение крепости Кёнигсберг ускорит окончательный крах всей германской армии.

Допросил начальник Следственного отдела Разведуправления Генштаба Красной Армии подполковник Иванов.

Переводчик — лейтенант Левицкий.

 

Продолжение следует.......


  • 0

#40 You

You

    █║▌║║█║

  • Пользователи
  • 1 602 сообщений
  • На форуме: c 2010 г.
  • Город:Königsberg / Pr
  • Россия

Отправлено май 05 2015 10:32:32

Уважаемы Комрады !!

в преддверии 70-летия Победы...выражаю вам Благодарность за интерес к теме .Спасибо за внимание :1_010:


  • 2




Рейтинг@Mail.ru Индекс цитирования
Форум антиквариата и военной истории © 2002-2024